Перед Митей стояла красавица - хоть сейчас снимай в кино.
Он удивился, обрадовался, она это увидела, и незримое окончательное примирение состоялось.
На этом вечере Елена Николаевна,- можно сказать,- побывала, но Митя ее не видел.
Еще задолго до вечера отдельские девчонки обсудили Митю с ног до головы, так как и тут он стал славен.
Леля присутствовала при этом.
Девчонки говорили, что не так уж он и хорош, - росту небольшого и вообще... Но что-то в нем есть, шарм, что ли? Какой-то манок... Что у него жена и ребенок, женился, наверное, рано, а жена - дочка Министра, что вызывает подозрения...
Девчонки решили как следует осмотреть жену и окончательно придти к выводу, - любит он жену или женился "на папе"...
Болтая, они красились, покуривали, попивали кофе, а Леля ждала, не могла дождаться, когда же они уйдут! МИТЯ ЖЕНАТ... Это сразило Лелю.
Наконец девицы собрались в конференц-зал, откуда неслись звуки настройки оркестра, и уходя, из вежливости спросили, пойдет ли с ними Елена Николаевна. Она отрицательно покачала головой - нет.
Они не стали ее уговаривать, потому что скорее бы удивились, если бы матрона Елена Николаевна поперлась на вечер!
После ухода девчонок, Леля разозлилась и решила идти на вечер.
Она вынула из сумочки пудреницу, установила ее у чернильницы и стала осматривать себя. Иногда она даже нравилась себе, но
сегодня!.. Она захлопнула пудреницу. Глупость она придумала.
Оделась, потушила свет и пошла длинным коридором к лифтам.
На пути ее был конференц-зал и двери его были приоткрыты...
Она остановилась. В зале стояла тишина и она услышала далекий голос Мити. Он читал стихи. Она подошла к двери, - не могла не подойти! - и прильнула к проему. И услышала голос Мити, рвущийся от волнения. Он читал:
Я иду по нашим местам,
по исписанным мною листам,
по исхоженных нами мостам...
Я сжигаю эти мосты.
Я стихи сжигаю дотла.
И седая прощаний зола покрывает глаза и цветы.
И не издали, с высоты...
Я гляжу на твои черты,
как на звезды с колодца дна...
Елена Николаевна прижалась лбом к створке и слезы потекли у нее по лицу: это о ней и о себе написал Митя! Он не мог такое написать о жене... Может быть у него уже другая любовь?.. Об этом было страшно думать.
Она еще раз глянула в зал, который взорвался аплодисментами.
Митя был прекрасен. Он повзрослел, стал красивее, суше, элегантнее, столичный молодой человек, полный собственного достоинства. Куда она лезет, старая дура? Леля тихо ушла от двери.
На улице было слякотно и шел мелкий дождик, который как-то забирался чуть не во внутрь, а она брела, как потерянная, и думала о Мите.
О странных путях, которые привели их к знакомству, о том, что он вошел в ее жизнь и, похоже, она никогда не избавится от этого. Впрочем, она и не хочет этого избавления, потому что без Мити, без ее любви к нему, жизнь ее была бы унылой и лишенной какого-либо цвета...
Она вспомнила о том, что он женат. Это снова ранило ее, но она постаралась не думать об этом. Сколько ему лет? Двадцать?
Возникло виденное в зале: сбоку от Мити сидела и видна была в профиль хорошенькая, изящная, маленькая, с очаровательной черной головкой девочка. Юная как весна. Но со скучающим личиком.
Этого Леля понять не могла. Эта девочка обладает непереносимым счастьем видеть Митю каждый день! И не только видеть... Говорить с ним, любить его, - жить с ним рядом, на расстоянии ладони... И скучать, когда он читает свои прекрасные стихи?!
Леля не вошла в метро, а пошла бульварами, - жар, который охватил ее там, у двери зала, не проходил и мысли скакали - бредовые.
Во-первых, она решила, что не будет больше скрываться от Мити...
Во-вторых ей захотелось сказать этим девчонкам из отдела, что она давно знает Митю и давно в него влюблена, а он в нее, вне зависимости от его жены, детей и лелиного возраста...
Ей вдруг отвратительна стала маска, которую она носила: дамыкомильфо средних лет, которая приоткрывая в улыбке жемчужные зубки, устало объясняет восхищенным девчонкам, что шуба ее из енота и привезена из Канады, а в серьгах настоящие изумруды, а...
Смертельно ей это надоело! Вдруг, - сегодня это слово и движение стало главным в ее поведении, - она вытащила из сумочки
двушник, вошла в телефон-автомат и позвонила Кире.
Та оказалась дома и Леля слезно попросила ее приехать на Гоголевский бульвар. Кира удивилась, но не подала виду и сказала, что сейчас выходит, они давно не виделись и звонок Киру обрадовал.
А Леля, повесив трубку, уже обругала себя за этот дурацкий звонок. Ничего она Кире говорить не будет, скажет, что весна, нервы, и попросит Киру погулять с ней, как прежде.
Когда она увидела Киру, спешно идущую к ней, она попыталась изобразить на лице светскую улыбку, но не смогла, а еле сдерживая слезы, обрушила на Киру: Кирка, прости, что я... Я влюблена в твоего Митю как дура и не знаю, что мне делать! Я тебе противна? Пусть!
И отвернулась, чтобы Кира не заметила, как дрожат ее губы. Кира заметила. Заметила и лелину бледность, и растерянный
взгляд, и скинутый с головы, висящий кое-как шарф. Самым ненужным предметом разговора был для Киры именно ее племянник, а тут такое!..
Кира спросила тоном железной леди: и что должна в этой ситуации делать я?
Этот тон подействовал на Лелю как удар кнута и она, уже эпатируя подругу, теряя почву под ногами, не владея собой, громко заговорила: почему я должна все время сдерживаться? Почему я каждый день должна себя уговаривать, что я - грешница и гнусная баба? Почему я уже сейчас должна начать торжественный путь к старости? Почему? Почему я не имею права быть свободной? Я обязана радовать всех вас своей сверхприличностью, да? А себя радовать я не должна? Я буду с ним, и думайте обо мне, что хотите!
Леля кричала и прохожие оглядывались на них, а Кира холодно смотрела на подругу - бывшую подругу! - и удивлялась собственному долготерпению и своей бывшей прямо-таки рабской привязанности к этой женщине, которая даже ради приличия не сдержала свою пошлую похотливую суть... Она готова смести все человеческие ценности из-за пустопорожней ничтожной близости с мальчишкой!..
Только жалость к Леле и остатки давней любви остановили Киру,
- она хотела повернуться и уйти от этой обезумевшей самки. И попыталась, - в который раз! Но теперь - в последний! - внушить Леле хоть какие-то доступные ее пониманию истины.
- Послушай, Елена, - сказала Кира урезонивающе, - Ты права, никто никому ничего не должен. Ты можешь жить, как тебе хочется и нравится. Я сама считала, что тебе надо уйти от своего мужа, который тебя не уважает, и стать свободной. Но для чего? Для того, чтобы понять, какова твоя жизнь и что тебе нужно,- на холодную голову подумать об этом, на свободе. Теперь-то я понимаю, - тебе нужна свобода ради пошлой связи с мальчишкой, ради унизительного рабства у него. Через неделю спанья с ним, ты будешь подавать ему кофе в постель, не он - тебе! Ты! Через месяц - его любовнице, а через полтора - или раньше - он тебя выкинет, как ненужное тряпье. Ты хоть это понимаешь?
