атаки хорошо подготовленного врага. Я и заметил-то опасность случайно, краем глаза – тень на крыше сарая у крайнего амбара перед военным лагерем. Сразу инстинктивно упал и откатился в овраг у дороги. Сам не знаю, почему так поступил, так как в латах это по меньшей мере делать глупо: ударился сильно, да еще и прищемил локоть, когда катился как консервная банка. Обычная тактика при отражении нападения совсем другая. Лицом к нападавшим, выстрел из арбалета, может быть, еще и из пистоля, атака холодным оружием, ну и, конечно, пси-атаки.
Скорее всего, сработал какой-то инстинкт из прошлой жизни, и первая мысль была: «Вот дураааак!», – но потом я в доли секунды активировал «Ментальный удар» в пустоту. Впереди раздался шум падающих с высоты тел. Я добавил еще пару «Ментальных ударов» для верности и начал выползать из канавы. Правая нога не сгибалась, видимо, повредил ещё и её. Пока поднимался, прибежали бойцы Ахмата и разрядили в упор свои арбалеты в обездвиженные тела у сарая. Грёбушки-воробушки, а ведь мы тут не единственные диверсанты!
Эта четверка была точь-в-точь как бесшумные убийцы, покалечившие мою сову. Наши враги были из какого-то немыслимого для средневековья подразделения: совершенно иная тактика и задачи, чем у регулярной армии. Они спокойно смотрели, как мои гвардейцы уничтожают их соплеменников, и ничего не предпринимали. Ждали терпеливо и хладнокровно. Начали действовать, только когда увидели меня. Причем эффективно, они бы смогли меня атаковать и убить, если бы не мое ночное зрение. Без него я бы их даже не заметил! Возможно, еще сработал скрытый эффект моего шлема «Защита Урана» – враги прицелились в голову и получили штрафы к меткости – минус 79 процентов. Я ведь четко слышал арбалетные выстрелы и свист болтов, которые пролетели совсем рядом. Бойцы с такой подготовкой не могли промахнуться просто так с расстояния в пятнадцать метров. А еще я был почти уверен, что и эти убийцы, и вражеский отряд, с которым мы сражались на нашей стоянке в лесу, видели в темноте не хуже нас.
Когда пришел Ахмат, мы осмотрели нападавших и мои догадки оказались верными. Их было четверо, то есть тот же принцип формирования боевых групп из сработанных квадов, то есть четверок, – прошлый отряд состоял из 16 бойцов. Это отличалось от обычных армейских подразделений из 6, 12, 24, 50 и 100 человек.
– На них те же черные плащи! – перевернул один из трупов сержант. – Смотри, легкая кожаная броня, мечи, маленькие арбалеты. Это не воины, это убийцы. С таким снаряжением можно воевать только из засады…
– Да, – я был согласен с рирцем, – у Античной империи есть такие же?
– Нет, – Ахмат говорил уверенно, – я не видел ничего подобного. У нас есть тяжелая штурмовая пехота, стрелки, пушкари, тяжелая кавалерия, ну и конная разведка. Есть отдельные отряды с узкой специализацией типа абордажной команды или строителей передвижных башен для штурма крепостей. Но специальных отрядов, нападающих из засады, у нас нет…
…Утром мы осмотрели хозяйственную палатку, в которой лежало всё для земляных работ: лопаты, кирки, тележки. Действительно, оказался небольшой запас пороховых шашек, используемых, по словам Ахмата, при строительстве шахт и подземных сооружений. Рабы, которые оказались самыми обычными жителями Лармии, от пастухов и крестьян до рыбаков и портных, ничего вразумительного нам пояснить не могли. Что файцы собирались копать, куда их вели, они не ведали. Удалось только узнать, что их было два отряда и первый уже ушел в сторону гор вчера утром с большой группой рабов. В его составе было четыре обоза, а значит, двигаться они могли только по дорогам.
– Нужно идти к перевалу! – я, в отличии от рирцев, ориентировался на местности. – Наверняка они будут расчищать перевал или разгребать завалы, чтобы достать снаряжение и оружие погибших там штурмовиков.
Иван, наш лекарь и проводник, был со мной согласен. А вот Ахмат задумчиво смотрел на палатку с лопатами:
– Командор, они не смогут разобрать завалы из глыб этим барахлом…
– Но в любом случае тут дорога в горы одна, – после слов сержанта меня тоже начали терзать сомнения по поводу цели файского отряда. – Если они сойдут с дороги раньше, то мы увидим следы.
Пятерых бойцов, которые еще не до конца восстановились после старых ранений, мы отправили вместе с освобожденными жителями в Рыбную пристань. Часть бывших рабов умели ходить под парусами, и мы надеялись, что они смогут доставить нас до Приморского форта на двух баркасах, которые были пришвартованы в поселке рыбаков.
А мы с здоровыми гвардейцами рванули по старой дороге к перевалу, ожидая сложный и изнурительный переход. Погода была солнечная, но жара ушла, и была надежда нагнать файцев на следующий день, если будем двигаться быстрым шагом. Тягловые лошади из обоза для кавалерии не годились, мы отправили их вместе с нашим вторым отрядом на север. По дороге к пристани наши раненые должны были спрятать груз в лесу в подходящем месте, а лошадей отпустить на дальних пастбищах. Лопаты и тележки могли пригодиться в будущем, когда я буду искать Грейлав. Даже порадовался такой удачной добыче, ведь в складской палатке было практически все необходимое для полноценной археологической экспедиции. Почему-то в тот момент я не задумался, зачем такой инструмент врагам. Хотя все было очевидно.
Файский отряд мы догнали гораздо раньше, чем предполагали. Уже к вечеру наткнулись на их замыкающий дозор из шестерки всадников. Дорога была плохой и, видимо, они двигались очень медленно. За два дня они прошли около тридцати километров – повозки не могли быстрее. Мы же «пробежали» это расстояние всего за восемь часов, причем с привалами. Атаковать решили с ходу, не дожидаясь, пока враг встанет лагерем на ночь.
Рирцы бесшумно сняли из арбалетов дозор и, оседлав трофейных скакунов, внезапным ударом зарубили алебардами файских воинов, шедших в хвосте обоза. Потом наша шестерка сделала вид, что отступила, обнаружив два десятка конных врагов, приближающихся с головы колонны. Файцы кинулись в погоню и выскочили на замаскированные позиции стрелков. Два залпа из основных и резервных арбалетов «положили» всю конницу врага. Полчаса мы ловили, а затем пытались успокоить лошадей. Теперь весь отряд был на боевых конях. А из уцелевших трех десятков врагов остались только пехотинцы, из них всего шестеро были стрелками.
Надо отдать должное этим файцам: за рабов они не прятались, как живой щит не использовали,
