Хочешь насмешить Бога – расскажи ему о своих планах. Нанесла бы этот девиз себе на герб, если бы он был. Потому что я никак не рассчитывала, что ночь закончится так.
Дорогу до поместья мы с Данилой молчали. Прикрыв глаза, мне даже удалось подремать на его плече. Или сделать вид.
– Надеюсь, наша молодежь не покоряет сейчас притоны Стамбула. – Пробормотала я, выйдя из такси.
– Они получили четкие инструкции на этот счет. – Охотник усмехнулся.
– Вернуться в казарму до полуночи? – мой язык жил собственной жизнью. Впрочем, как всегда.
– Именно. Или батогами битыми быть и нужники драить.
– Ты трезвеешь! – констатировала я, поднимая глаза вверх и утопая в звездах. – Как все кружится!
– Не хочу трезветь! – он вовремя подхватил меня. – Не сегодня!
Сухие губы вновь коснулись моих. Вдалеке опять послышалось сдавленное рычание. Ветер продолжал издеваться над именинницей. Я со вздохом повернула голову и, как обычно в последнее время, напоролась на испепеляющий яростью взгляд Горана.
– Еще и галлюцинации, ясно. – Смиренно выдохнула я.
– Что? – Данила проследил за моим взглядом и рявкнул во всю мощь легких, – какого… ты тут забыл?!
Черт! Так это реально?
– Стой! – мне вовремя удалось схватить Охотника за руку. – Не смей! Я сама поговорю с ним.
– Саяна!
– Будем ругаться? – мои глаза сузились до щелочек.
Хмель выветрился моментально. Не санклит, а протрезвин какой-то!
– Как хочешь. – Данила раздраженно мотнул головой.
Я повернулась лицом к Горану, исподлобья буравящему меня полыхающими глазами и медленно подошла ближе, бормоча под нос:
– Наконец, сбываются все мечты. Лучший мой подарочек – это ты.
– Если бы ты так думала на самом деле! – прошипел он.
– Это песня из мультика «Ну, погоди!». Там волк не дает покоя зайцу. Ничего не напоминает?
– Ты вовсе не зайчик!
– Сам догадался?
– Жизнь помогла.
– Рада за вас, господин Драган! И спасибо вам за потрясающее звуковое сопровождение сегодняшнего вечера! Надеюсь, вы получили незабываемые впечатления!
– Саяна, зачем ты так?
– Я? Серьезно? Ты не понимаешь никаких слов и не можешь уяснить, что я хочу одного – чтобы меня оставили в покое!
– Нам нужно поговорить.
– Думала, ты уже все сказал.
– Саяна, ты невозможно красива этой ночью! – тихо прошептал Горан. – Я думал, что уже достиг мыслимого предела боли, но сегодня…
– Прекрати.
– Не могу. Ты мой воздух, родная. И это не просто слова. Я физически задыхаюсь без тебя. Поэтому никогда не смогу быть вдалеке. Буду унижаться, умолять… Все, что угодно. Потому что «есть такой предел боли, когда теряешь всякую гордость».
– Фредерик Бегбедер. – Прошептала я, сдерживая слезы.
– Если хотя бы крошечная капля любви осталась в твоем сердце, дай нам последний шанс, родная! – почти неслышно произнес он, подойдя вплотную и сплетя мои ледяные пальцы со своими – огненными. – А если нет – убей. Из милосердия.
Не сдерживая слез, я уткнулась лбом в его грудь, чувствуя, как он дрожит всем телом.
– Не могу без тебя. – Его голос тоже задрожал. – Жизнь моя…
– Саяна! – рявкнул Данила.
Я вздрогнула, подняла голову и волшебство рассеялось. Но в глазах Горана, блестящих от слез, по-прежнему безраздельно царила любовь.
– Молчи. – Попросила я, высвобождая руки. – Пожалуйста. – Моя ладонь скользнула по его щеке, вытерев мокрую дорожку.
Он застонал, потянувшись за ней, и пришлось отступить, качая головой.
Никогда и ни с кем у меня не было ощущения единения душ в нечто несравненно большее, чем просто я и он. Мне удавалось быть цельной только с ним. Но словно весь мир был против, вставал на дыбы, пытаясь уничтожить, развести в разные стороны, развеять нас, как дым, будто наша любовь являлась преступлением. Почему?..
Мне пришлось заставить себя отвернуться. На дрожащих ногах я дошла до сжимающего кулаки Данилы. Из особняка вышла Юлия. Одарив нас гневным взглядом, она направилась к Горану. Он с трудом перевел глаза на нее.– Что это было? – бесцветным тоном спросил Охотник.
Все еще чувствуя рядом тепло моего санклита и его, вернее, мой, или теперь уже наш запах, я промолчала.
– Выходит, я не достоин даже ответа?
Похоже, что так.
– Саяна?
– Не требуй у меня отчета. У тебя нет никаких прав на это! – огрызнулась я, глядя, как Юлия уводит Горана к выезду.
– Ого! Не ожидал. Спасибо! – Данила скрипнул зубами.
Круто развернувшись, он ушел в особняк, небрежно задев плечом Наринэ.
Ей-то какого лешего тут надо? Да и черт с ней, впрочем. Гораздо важнее, что разговор директрисы и Драгана идет на повышенных тонах. И в этом, очевидно, моя вина.
Долго волноваться на этот счет не пришлось. Потому что взвизгнули шины и черный BMW ракетой стартанул из гаража. Судя по стилю вождения, за рулем находился хорватский Шумахер. Следом вылетел второй такой же автомобиль. Наверное, его вела Юлия. Что вообще у них происходит?
Додумать эту мысль мне было не суждено. Прямо на моих глазах машины сравнялись на выездной дороге и, когда я перестала их различать, раздался оглушительный взрыв. Один из автомобилей взлетел в воздух, объятый пламенем, и, перевернувшись, рухнул на свою крышу. Второй сразу же дал по тормозам.
Я настолько оцепенела, что не могла даже думать. В голове билась только одна мысль – «Кто?»
– Данила! – истеричный крик Наринэ вывел меня из транса.
Охотник промчался мимо меня к горящей машине.
– Не стой, звони пожарным! – бросила я девушке и помчалась за ним.
Нагнать мужчину удалось, когда огонь уже начал нестерпимо жечь лицо. Думать времени не было, я просто повалила его на дорогу и не дала подняться. Едкий дым заполнил наши легкие, вызвав дикий кашель. Из глаз хлынули слезы. Сквозь них с трудом удалось разглядеть чью-то фигуру.
– Горан… – Облегченно выдохнула я.
И только когда Данила закричал в голос, поняла, что это означает – Юлии больше нет.
Он рванулся к горящей машине, отталкивая меня. Помню, что говорила ему что-то, обнимала, прижимала к себе, лишь отдаленно представляя, как ему больно.
Драган стоял в стороне, молча глядя на нас.
Услышав сирены экстренных служб, Охотник затих. Медики попытались нас поднять, но он едва не задушил одного из них.
– Мы сами, – отталкивая их,
