Учреждение состязаний за титул Мистер Олимпия явилось гениальным рекламным ходом. Заявленной целью этих состязаний было выявить «победителя среди победителей». Спортсмены участвовали в них только по специальным приглашениям, которые рассылались исключительно действующему и бывшим обладателям титула Мистер Вселенная. Таким образом, Джо стриг купоны с обилия титулов, учрежденных им же самим! Неудивительно, что многие были не в восторге от деловой хватки братьев Уайдеров. Как раз в то время те вели громкую кампанию, стремясь заставить Международный олимпийский комитет признать культуризм как международный вид спорта.
Однако мне кипучая деятельность Джо была по душе. У него были журналы. У него была федерация. У него были знания, он прилагал все силы к тому, чтобы превратить культуризм в нечто действительно большое. Джо мог предложить мне многое из того, в чем я нуждался, и ему казалось, что и я могу предложить ему кое-что из того, в чем нуждался он.
К тому же, я не был ленивым бездельником. Приехав в Калифорнию, я первым делом сказал Джо: «Я не хочу болтаться без дела. Я не собираюсь получать ваши деньги ни за что. Дайте мне какое-нибудь занятие, чтобы я смог учиться». У Джо был розничный магазин в Санта-Монике на Пятой улице, где продавались пищевые добавки и снаряжение для тяжелой атлетики. Поэтому я спросил, можно ли мне там поработать. «Я хочу помогать покупателям, – объяснил я. – Мне будет очень кстати ознакомиться с делом поближе и отточить свой разговорный английский, к тому же я люблю общаться с людьми».
Мое предложение пришлось Джо по сердцу. «Вот видишь, Арнольд, – сказал он, и я до сих пор явственно слышу его голос с канадским акцентом, – ты хочешь работать, ты хочешь построить свое тело, ты настоящая машина, ты невероятный человек. Ты совсем не такой, как эти ленивые бездельники!»
Мне нравился подход Джо к делу. Он уже соткал обо мне целый миф: я был немецкой машиной, совершенно надежной и безотказной, которая всегда работает и никогда не ломается. И Джо собирался применить свои знания и силы, чтобы, подобно Франкенштейну, оживить эту машину. Все это казалось мне очень смешным. Я не возражал против того, чтобы Джо Уайдер считал меня своим творением, так как понимал, что в этом случае он будет меня по-настоящему любить. А это только способствовало достижению моей цели: стать чемпионом мира, и чем лучше относился ко мне Джо, тем более щедрым он становился.
С самого начала у меня было такое ощущение, что он смотрит на меня как на своего сына, которого у него никогда не было. Мой отец научил меня быть дисциплинированным, твердым и храбрым, но он не мог научить меня, как добиться успеха в бизнесе. Я всегда искал наставников, которые смогли бы продолжить мое обучение с той точки, где остановился отец. И тут Джо занял место отца, поддержав меня во всех моих начинаниях.
Руководство компании все еще оставалось на востоке в Юнион-Сити, штат Нью-Джерси, однако Уайдеры уже возводили новое здание в долине Сан-Фернандо. Джо наведывался туда каждые две-три недели, проверяя, как продвигаются работы. Он брал меня с собой на совещания и вообще позволял находиться при нем, чтобы набираться опыта ведения дел. Что касается издательского бизнеса, Джо постоянно искал типографии, которые за меньшие деньги обеспечили бы лучшее качество журнала, и меня он также привлекал к обсуждению этих вопросов. Вместе с ним я отправлялся в Нью-Йорк и сидел на совещаниях. Когда я уже довольно сносно овладел английским, Джо взял меня с собой в деловую поездку в Японию, чтобы показать, как он ведет переговоры в других странах и какое огромное значение имеет вопрос сбыта, – причем не только в отношении журналов, но и для успеха любого предприятия.
Джо делал упор на глобальном расширении бизнеса в противовес тому, чтобы оставаться в рамках какой-либо одной страны. Он понимал, что именно за таким подходом будущее. При этом он параллельно решал самый широкий круг задач. Так, например, в Японии мы также встретились с руководством Национальной федерации культуризма, и Джо дал ценные советы насчет того, как усовершенствовать внутреннее первенство. Долгие перелеты вместе с Джо были для меня очень плодотворными: он говорил о делах, об искусстве, антиквариате, спорте. Джо изучал мировую историю и еврейскую культуру. И еще он увлекался психологией. Наверное, из него получился бы отличный психолог.
Я был на седьмом небе, поскольку я всегда чувствовал, что мое будущее связано с бизнесом. Чем бы я ни занимался, где-то в подсознании у меня всегда теплился вопрос: «Для этого ли я создан? Какие здесь у меня перспективы?» Я знал, что мне уготовлено нечто особенное, но что именно? Конечной целью для меня было добиться успеха в бизнесе. И вот этот преуспевающий лидер брал меня с собой в деловые поездки, и я учился именно тому, что было мне нужно. Быть может, со временем я буду продвигать на рынок пищевые добавки, домашние тренажеры и спортивное снаряжение, стану владельцем сети тренажерных залов, возглавлю деловую империю, – стану тем же, чем стал Редж Парк, но только в глобальных масштабах. Вот это будет здорово! Я понимал, что смотрю на предпринимательскую деятельность не так, как другие культуристы. Если бы Уайдер предложил сопровождать его в Японию кому-нибудь из этих ребят, тот бы ответил: «Нет, Япония – это слишком скучно. Разве у них там есть хорошие тренажерные залы? Я лучше останусь заниматься здесь» – или что-нибудь в таком же духе. Так что, возможно, судьба действительно уготовила мне стать следующим поколением Уайдеров. Определенно, Джо получал наслаждение, обучая меня всем тонкостям своего ремесла. Он говорил: «А у тебя есть хватка!»
Но я учился у него не только бизнесу. Джо коллекционировал старинную мебель и произведения искусства, и он заразил меня своим увлечением. Бывая у него в квартире в Нью-Йорке, я подолгу разглядывал антиквариат и мебель. Джо рассказывал про аукционы, добавляя: «Вот эту вещь я приобрел за столько-то. Сейчас она стоит столько-то».
Вот когда я впервые понял, что старинная мебель только растет в цене. До тех пор я смотрел на нее лишь как на ненужный хлам, подобный тому, что было у нас дома в Австрии. Но теперь Джо объяснял: «Взгляни вот на это кресло периода французского ампира. Оно сделано из красного дерева. Видишь лебедей, вырезанных на подлокотниках? Они с герба императрицы Жозефины, супруги Наполеона. И еще посмотри вот на этого бронзового сфинкса, инкрустированного в спинку. В ту эпоху французы очень увлекались египетскими мотивами». Джо стал водить меня на аукционы «Сотбис» и «Кристис» в Нью-Йорке.
