от революционного движения. Жили они в Уржуме, в доме, который уржумцы называли Ноевым ковчегом. Это была интернациональная коммуна, состоявшая из одного грека, двух латышей и двух поляков. С 1903 года группу уржумских социал-демократов, подчинявшуюся Вятскому комитету РСДРП, возглавлял ссыльный студент Спиридон Мавромати. Стоял этот дом на углу улиц Кирова и Революционной, которые тогда назывались Полстоваловской и Бересневской.
Именно в этот дом к Спиридону Мавромати ходил разговаривать запрещенные разговоры Сергей Миронович Киров, который тогда назывался Сережей Костриковым28. Именно там его научили печатать революционные прокламации на гектографе, и именно там началось для него все то, что потом плохо кончилось29.
Оставим Уржум ссыльных революционеров и вернемся в Уржум обычных людей. В 1900 году был освящен главный престол строившегося шесть лет грандиозного по уржумским и даже по губернским меркам городского Троицкого собора30. Строили собор не по типовому, а по индивидуальному проекту вятского архитектора Дружинина. Рассказывали даже, что всякий раз, как только строители собирались возвести купол, уржумские купцы просили выложить еще несколько рядов кирпичной кладки, чтобы собор был повыше. Легенда красивая, но денег на его строительство местное купечество и правда не пожалело. Только лесопромышленник Сергей Иванович Стародубцев пожертвовал на строительство собора полтора миллиона кирпичей и семь тысяч рублей. Фактически это была почти вся необходимая для завершения работ сумма. Стародубцев и вообще денег для города не жалел – жертвовал он и на строительство «Народной аудитории», в которой помещалась библиотека, и на строительство реального училища, и на строительство богадельни для пожилых женщин.
Что же до «Народной аудитории», то она уржумцам служила еще и в качестве театра. Спектакли ставились самые разные – от пьес Шекспира, Толстого и Островского до водевиля Крестовского «Ворона в павлиньих перьях». Был в Уржуме кружок любителей музыкального и драматического искусства. В музее под стеклом хранится его устав, красиво отпечатанный в местной типографии в 1905 году. Устраивались музыкальные концерты, ставили оперетты, хоровые номера из опер и даже сами оперы, например «Аида» или «Жизнь за царя». Кто только не играл в этих спектаклях и не пел на этих концертах – и инспектор народных училищ, и жена председателя земской управы, и уездные врачи, и судейские чиновники, и учителя. Спектакли ставили не только на сцене «Народной аудитории», но и в реальном училище, и на квартирах местной интеллигенции. В Уржумском краеведческом музее под стеклом лежит приглашение на один из таких любительских спектаклей: «Милостивый государь, имею честь покорнейше просить вас почтить своим присутствием мой бенефис в четверг 12 июня. Представлено будет: в первом отделении „Разрушение Помпеи“ комедия в трех действиях. Роль антрепренера Вавилова исп. А. Ф. Федоров. Во втором отделении „Бал на кухне или наша уржумская прислуга“. Водевиль с пением и танцами в одном действии. Роль повара исполнит А. Ф. Федоров. Начало ровно в половине девятого вечера. С почтением бенефициант А. Ф. Федоров». Вы только представьте себе – на сотни верст вокруг непроходимые леса, медведи первой и второй гильдий, ботвиньи, дикие бородатые мужики, волки, рыжики, опята, старообрядцы, трескучие морозы, расстегаи с налимьей печенкой, политические ссыльные, а в Уржуме разрушение Помпеи и бал на кухне с пением и танцами.
Звездой уржумской театральной и оперной сцены был преподаватель рисования реального училища Федор Логинович Ларионов. Спектакли, как правило, были благотворительные. Например, в пользу бедных или, как тогда говорили, «недостаточных» учениц женской прогимназии или учеников реального училища. Логинов был автором проекта колокольни Митрофаниевской кладбищенской церкви, постройка которой закончилась перед самой войной, в 1913 году. Колокольня, кроме того что служила собственно колокольней, была еще и пожарной каланчой, поскольку имела под куполом смотровую круговую галерею, по которой ходил караульный пожарный. Говорят, что во время больших холодов с колокольни при помощи специального механизма подавался знак, что занятия в школах отменены. Едва ли найдется еще колокольня, на которую с такой надеждой были устремлены детские взоры. Круговая пожарная галерея и спасла колокольню от разбора на кирпичи, а саму церковь, построенную в середине девятнадцатого века, не смогла спасти – в 1937-м ее закрыли и отдали под детскую техническую станцию, а разобрали на кирпичи в конце 1940-х и построили на ее месте пожарную часть.
Теперь о диких бородатых мужиках. В начале 1880-х годов уржумские священники по просьбе Вятского статистического комитета собрали сведения о быте и нравах уржумцев – каждый по своему приходу. Священники попались честные, и картина получилась…
О прихожанах Свято-Троицкого собора:
«Прихожане, живущие в городе, довольно мягкого характера, вежливы, но многие скуповаты, довольно религиозны, расположены к обучению детей, но ремесленников мало, а занимаются или торговлею или земледелием, а некоторые письмоводством… Деревенские же прихожане очень грубого характера, склонны к лести и лицемерию. Одеваются многие чистенько, строятся не обширно, но довольно аккуратно… В домашнем быту живут просто и аккуратно, пищу едят самую простую. При свадьбах и праздничных пирушках даже бедные для гостей готовят приличный стол, любят угощать чаем и водкой. Большими семействами живут мало, лишь только помирают родители, все братья идут в раздел. К занятию ремеслами нет усердия, но более склонны к земледелию. К церкви немногие усердны, молодые люди очень редко ходят к богослужениям, а также на исповедь и ко святому Причастию. Обучать детей грамоте многие желают, но в городское училище затрудняются отдавать, а более обучают дома у неопытных и малограмотных учителей. К пьянству многие склонны, пьют не только на пирушках, но и в базарные дни, редкие из мужчин уезжают из города, не выпивши, впрочем, особенно преступлений незаметно, кроме воровства и оно случается не часто. К бедным мало сострадательны, нищих в приходе немного, не более 100 человек, все здоровые – стараются пропитываться своими трудами».
О прихожанах Воскресенской церкви: «Городские прихожане много отличаются от деревенских жителей, но и последние начинают во многом подражать городским жителям. Купцы и мещане городские мало имеют полезных занятий. Торговлей занимаются немногие, а более хлебопашеством и отчасти скотоводством. Накашивают сена на лугах реки Вятки и Уржумки довольное количество и усердно водятся за скотом. Лошадей и рогатого скота любят держать крупной породы. На левом берегу р. Вятки есть казенные леса, в которых охотятся на волков, зайцев, белок и даже на медведей. Но число охотников не велико…. Горожане любят прогуливаться по Малмыжскому тракту до каменной часовни на Белой речке…»
О прихожанах Казанско-Богородицкой церкви: «Прихожане характера большею частью грубого, в домашнем быту без изысканности просты, в экономическом состоянии не роскошны, в семейной жизни скромны, в отношении церкви
