Сходная картина наблюдалась и в республиканском лагере, где объектами репрессий оказывались националисты. Однако было и существенное отличие — в республиканском лагере помимо действий сегуридада (службы безопасности) репрессии осуществлялись представителями политических организаций. В этом случае не было даже видимости законности. Основанием для расстрела могло стать наличие галстука или просто «буржуйская» аккуратность в одежде, символизировавшие для анархо-синдикалистов и прочих левацких объединений приверженность враждебному буржуазному миру.
Впрочем, в борьбе двух Испании бывали примеры, когда элементарная порядочность и уважение к человеческой жизни брали верх над ненавистью к политическим противникам. Всему миру известна судьба испанского поэта Гарсия Лорки, убитого франкистами в 1936 г. Гораздо менее известен тот факт, что укрывала его в своем доме семья видных гранадских фалангистов, а приказ о его расстреле, как полагают, отдал убежденный республиканец, герой антимонархического переворота генерал Гонсалио Кейпо де Льяно. Этот экзальтированный антимонархист с садистскими наклонностями вообще несколько перестарался с расстрелами в городах и селах Андалусии и был «одернут» из Севильи, где находилась штаб-квартира Франко. Командующий южной группировкой националистов предложил Кейпо покинуть армию и заняться гражданским управлением провинции.
Тема трагедии внутринациональной ненависти неисчерпаема. Она, эта ненависть, принесла много бед народу по обе стороны баррикад, и она же очень усложнила процесс послевоенного налаживания жизни. Что касается результатов войны, то они зависели, прежде всего, от степени организованности и подготовленности военных операций.
Новый 1937 год войска националистов встретили на своих позициях под Мадридом. Генералиссимус Ф. Франко в своей столице — Саламанке искал выхода из создавшегося тупика. Мадрид по-прежнему фигурировал в его планах в качестве главной стратегической цели. Слишком соблазнительна была мысль завершить войну одним-двумя ударами, захватив столицу. В начале января Франко вновь попытался овладеть городом, на этот раз нанеся удары в центре и с севера. Армиям Молы и Варелы удалось достичь успехов в тактическом отношении. Позиции националистов несколько улучшились, но главная задача так и не была выполнена.
В феврале итальянский экспедиционный корпус захватил крупный портовый город Малагу, но существенных изменений в ситуацию эта операция не внесла. Правда, стало очевидно, что республиканские фронты сильно различаются по своим возможностям: все лучшее — техника, интербригады, регулярные армейские части — сконцентрировалось на мадридском направлении. На других направлениях находились неорганизованные, малочисленные и плохо вооруженные части. В дальнейшем это будет учтено командованием националистов, но в начале 1937 г. в силе оставался прежний план войны.
Новая операций замышлялась Франко с целью отсечения Мадрида от остальной Испании. Националистам предстояло перерезать коммуникации, связывающие столицу с Левантом и Каталонией. Начавшееся 6 февраля 1937 г. наступление франкистов юго-восточнее столицы и последующие многодневные бои получили наименование «сражение на Хараме». Впервые в нем сыграла серьезную роль боевая техника, активно используемая противостоящими армиями. Особенно упорные бои развернулись за господствующую над всем бассейном высоту — Эль Лингарок. Ожесточенность сражения была обусловлена тем, что к наступлению в этом районе готовились обе армии, но, упредив назначенное на 12 февраля наступательную операцию республиканцев, Франко добился определенных успехов, однако замкнуть Мадрид в кольцо ему не удалось.
К 28 февраля обе стороны окончательно выдохлись, так и не добившись существенных стратегических преимуществ. Энергичные мероприятия по перегруппировке войск и наличие незадеисгвоеанных в предыдущей операции резервов позволили Франко сравнительно быстро подготовить очередное наступлекие. Ядром новой ударной группировки, сконцентрированной к юго-востоку от Мадрида, был итальянский экспедиционный корпус, которому предстояло прорвать фронт республиканцев и ворваться в столицу, одновременно окружив основные силы противника, задействованные на центральном фронте. Сектор предполагаемого прорыва был избран Франко совершенно верно — это был участок фронта к северу от Гвадалахары, лишенный серьезных укреплений и прикрытый слабой 12-й республиканской дивизией. Были сконцентрированы значительные силы и средства: около 60 тыс. человек, свыше 200 орудий и около 150 танков.
Однако в итальянском исполнении наступление провалилось. После удачного прорыва фронта 8-12 марта новых успехов достичь не удалось. Республиканское командование проявило оперативность и сумело подтянуть к прорыву лучшие части, технику, обеспечить авиационное превосходство в районе сражения. В результате после ряда безуспешных попыток продолжить атаки, итальянцы 12 марта вынуждены были перейти к обороне, а шестью днями позже республиканцы сами нанесли удар. Измотанные в боях итальянские масти дрогнули, началось их отступление. В самый критический момент сражения Франко не поддержал итальянцев. Итальянский представитель в Италии писал в эти дни Муссолини: «По мнению Роатты,[6] наши добровольцы больше не выдерживают. Франко до сих пор уклоняется от замены наших войск испанскими». Стабилизация фронта произошла лишь к 21 марта. Экспедиционный корпус Муссолини понес существенные потери в живой силе и технике. Сражение под Гвадалахарой стало крупнейшей, да, пожалуй, и единственной за всю войну серьезной победой республиканского оружия. Оно же стало последним в цикле националистических наступлений с целью захвата Мадрида.
Поражение итальянцев имело две основные причины — военную и политическую. Военная заключалась в следующем: наступление замышлялось без учета возросшего мастерства республиканского командования, которое на этот раз справилось с задачей быстрой перегруппировки войск на угрожаемом участке. На мадридском направлении сосредотачивались лучшие части республики и большинство боевой техники, прежде всего танков и авиации.
Вторая причина поражения под Гвадалахарой объяснялась слишком высокой активностью Муссолини, его стремлением хозяйничать в испанских делах, что Франко считал излишним. Муссолини успех итальянского корпуса был нужен для усиления собственной роли в Испании. Франко, со своей стороны, охотно принимал помощь от Италии, но становиться марионеткой в руках Муссолини не собирался. Операция под Гвадалахарой, таким образом, несла на себе большую политическую нагрузку.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
