его статье не упоминается мировой финансовый кризис 2008 года, но его изобретение явно было ответом на него. Если бы биткойн получил свое, банки и правительства больше не контролировали бы деньги. Биткойном можно было бы владеть и перемещать его, не прибегая к услугам банков. Его стоимость не могла бы быть подорвана правительствами. Он не требовал доверия ни к кому и ни к чему, кроме, конечно, целостности и дизайна компьютерного кода. Это была одновременно и мольба о надежных деньгах, и призыв к недоверию. Это была одновременно финансовая инновация и социальный протест. Криптовалюта была похожа на друга, который появился у вас только потому, что у вас был общий враг. По крайней мере вначале к ней тянулись люди, подозрительно относящиеся к крупным банкам, правительствам и другим формам институциональной власти.
Зейн Тэкетт был хорошим примером такого типа, хотя назвать Зейна типом - значит упустить и радость, и суть Зейна. "OG", - так часто называли Зейна другие. В апреле 2013 года, когда цена биткоина колебалась в районе 100 долларов, Зейн, тогда студент Университета Колорадо, наткнулся на странную статью в журнале. Автор объявил, что собирается скрываться, и предложил приз в 10 000 долларов тому, кто его найдет. Приз будет выплачен в биткоинах, которые, как объяснял писатель, обладают необратимым и неотслеживаемым достоинством.† Статья, как ни странно, заставила Зейна не искать писателя, а узнать, что такое биткоин. Недавно его обманули: он продал в Интернете карточку с джерси Майкла Джордана, а парень, который ее купил, отменил транзакцию по кредитной карте и оставил карточку с джерси Майкла Джордана себе. Зейн был возмущен тем, что финансовая система позволила такому случиться. В то же время ему не очень нравилось учиться в колледже, и, возможно, он был более открыт, чем другие, для некоторых людей, которые говорили ему, что он должен делать со своей жизнью, кроме как оставаться в колледже. "Мой дедушка говорил, что ты должен поехать в Китай и выучить китайский язык, потому что они собираются захватить весь мир", - говорит Зейн.
Однажды он уже воспользовался советом и уехал в Китай сразу после окончания школы на год, а затем вернулся и поступил в Университет Колорадо. Теперь он купил немного биткоинов, бросил Колорадский университет и переехал в Пекин, где устроился на криптовалютную биржу OKEx. Он был первым некитайцем, когда-либо работавшим на ней. Китайские компании были частными империями. К их сотрудникам относились не столько как к ценным активам, сколько как к вассалам. "Работников могут кинуть, потому что если тебя кинут, что ты будешь делать?" - говорит Зейн. "Нет никакой защиты". Дед одобрял его растущее знание китайского, хотя родители все больше беспокоились, что он ввязался во что-то, чего не следовало делать. Зейн продолжал приобретать все больше биткоинов, а биткоины продолжали расти в цене, и в один прекрасный день Зейн разбогател. "У меня появились смешные деньги, а потом меня процитировали в Wall Street Journal, и мои родители решили, что со мной все в порядке", - говорит Зейн.
К 2016 году цена биткоина перевалила за 400 долларов, и Зейн был не только богат, но и достаточно уважаем, чтобы заключать сделки с криптобиржами и работать из любой точки мира. Все криптовалюты знали Зейна, и все ему доверяли. У него было имя стрелка и худоба стрелка, и теперь он бродил, ни к чему и ни к кому не привязанный, с места на место, как, предположительно, бродили стрелки на Диком Западе. В один месяц он мог быть в Индонезии, в другой - в Аргентине. Зейн, как и биткоин, стал безместным. В принципе, он всю свою финансовую жизнь жил в биткойнах. Он получал зарплату в биткойнах и платил другим только биткойнами. Ему нравилось подтверждать свою веру в движение, к которому он присоединился. "Я как бы хотел забрать власть над деньгами у правительства", - сказал он. У Зейна, как и у биткойна, был код.
К 2017 году дух движения, к которому он присоединился, изменился. Энтузиасты биткоина верили, что Сатоши создал замену государственным деньгам, но государственные деньги - это не то, что биткоин с легкостью заменил. Это были азартные игры. Бешеный рост цены биткоина в 2017 году привлек целое поколение новых спекулянтов. Это не было похоже на фондовый рынок: любой человек в мире, умеющий пользоваться компьютером, мог торговать криптовалютой в любой час любого дня недели. Новый спрос на спекулятивные объекты подтолкнул людей к созданию сотен новых криптовалют. Обычно они предлагались спекулянтам как инвестиции в какое-то новое предприятие, но редко это предприятие имело какую-то реальную ценность. Первичная продажа одной новой криптомонеты под названием EOS принесла 4,4 миллиарда долларов. Не найдя ничего полезного в этих деньгах, основатели объявили, что они будут использованы для "управления активами". Захват денег обеспокоил Зейна. "Это было так: "Эй, вы хотите сказать, что я могу сказать людям, что собираюсь построить этот проект, и они дадут мне деньги, а я оставлю их себе, даже если не построю проект?". " - сказал он. Захват денег, вероятно, привел бы Сатоши в недоумение, как, скорее всего, и сама идея криптовалютной биржи. Первоначальное преимущество биткойна заключалось в том, что он устранял необходимость в финансовых посредниках. Он устранил доверие из сделок. Вы могли напрямую и легко торговать своими биткоинами с другими людьми так, как вы не могли торговать швейцарскими франками, акциями Apple или живым скотом. Как выяснилось, люди, поставившие перед собой цель устранить финансовых посредников, просто создали несколько новых, включая к началу 2019 года двести пятьдесят четыре криптобиржи.
Основатели первых криптобирж, как правило, не были финансовыми экспертами. Они были мешком технологов, либертарианцев, идеалистов и бродяг с горных равнин, как Зейн. Даже в большей степени, чем, скажем, Нью-Йоркская фондовая биржа, созданные ими институты требовали от клиентов доверия к ним. У Нью-Йоркской фондовой биржи были регуляторы. Если бы Нью-Йоркская фондовая биржа украла все ваши деньги, ее руководителей отправили бы в тюрьму. В любом случае Нью-Йоркской фондовой бирже было бы трудно украсть все ваши деньги, поскольку вы хранили свои деньги не на Нью-Йоркской фондовой бирже, а на брокерском счете, управляемом банком, за которым следили другие регулирующие органы. У новых криптобирж не было регуляторов. Они выступали в роли и биржи, и хранителя: они не только позволяли вам купить биткоин, но и хранили купленные вами биткоины.
Все это было странно: эти люди, объединенные страхом перед доверием, создали параллельную финансовую систему, которая требовала от своих
