– Так это ты, – пробормотал он, – ты, ты! Это из-за тебя, проклятого… Ты, ты навел Ревнителей на нашу деревню… а если и не ты, то из-за тебя… из-за тебя, ведь ты оттуда… из Проклятого леса!
Он замахнулся кулаком, но тут же Леннар выбросил вперед свою правую руку и без труда перехватил запястье побледневшего шутника. Стремительность, с которой он исполнил этот несложный прием, снова (как тогда, с Ингером) смутно удивила самого Леннара. Он произнес:
– Лайбо, не время кидаться на меня с кулаками и вздорными обвинениями. Не смотри на меня так злобно. Ты лучше вон туда посмотри. Туда, туда!
– А чего я там не видел? Я уже и сам разглядел, что это Ревнители!
– Не только. Да ты взгляни, болван!..
В голосе Леннара прозвучало столько всесокрушающей властности, что, услышь его сейчас Ингер, он и не поверил бы, что это сказал тот самый грязный, безобразный, мало похожий на человеческое существо жалкий найденыш, которого он, кожевенник Ингер, выволок из оврага близ зловещего Проклятого леса. Наверное, сходные мысли одолели и Лайбо, потому что его стихийный порыв ярости угас, как задутая ветром свечка. Он рассматривал Леннара уже не столько со злобой, сколько с удивлением, замешенным на тревоге. Потом медленно повернул голову.
Леннар был прав.
Отряд, направлявшийся по степной дороге прямо к телеге, на которой ехали наши герои, состоял не только из Ревнителей. Они приблизились уже настолько, что можно было разглядеть в столбе пыли большой крестьянский воз. Воз, следующий за конными Ревнителями, везли два черных кряжистых жеребца-тяжеловоза. На возу стояла огромная клеть, в которой сидели люди. Человек десять.
Вскоре не только молодые Леннар, Лайбо-весельчак и бывший послушник Бреник, но и старик Кукинк сумели разглядеть, кто именно сидит в клети, водруженной на воз. Серая, просто подпоясанная одежда могла принадлежать только крестьянам, рослая фигура и грива спутанных соломенных волос – только кожевеннику Ингеру, а две темные косы, почти до пояса, со вплетенными в них цветными ленточками, и отчаянные черные глаза, разглядывающие издали телегу Лайбо с сомнением и страхом, – только Инаре, сестре кожевенника…
И если беглецы, сбежавшие из Храма, сумели разглядеть такие подробности, то и Ревнители, среди которых не было подслеповатых Кукинков, тем более увидели, кто попался им на дороге так кстати. Ревнители оценили подарок судьбы. Еще бы!.. Ведь командовал ими не кто иной, как младший Ревнитель Моолнар.
Стегнув плетью своего белого жеребца и издав низкий гортанный крик, похожий на вопль болотной птицы, он поскакал к остановившейся посреди дороги телеге, в которой сидели эти ничтожные беглецы Леннар и Бреник с двумя еще не плененными крестьянами из деревни Куттака. Наливались, как свежий кровоподтек, над головой омм-Моолнара все синие, зеленые, алые краски в черном небесном кругу.
8
– Младший Ревнитель Моолнар! Это он!..
Выговорив это, послушник Бреник осекся и, кажется, окончательно потерял дар речи. Он сел на телегу и только шевелил выпяченными губами, как полоумный.
– Вижу, – с трудом выговорил Леннар, – это он и есть. Значит, они уже побывали в деревне. Сволочи. Схватили Ингера, Инару и прочих. А теперь и до нас хотят добраться. Вон как скачет, во весь опор, красавец! Лайбо, у тебя есть какое-нибудь оружие? Побыстрее, побыстрее!
– Сопротивляться Ревнителям невозможно, – проскрипел старик Кукинк, который единственный из всех, кажется, не обнаруживал и капли смятения. Что ж, у него уже был печальный опыт ратного общения с Ревнителями – давно, в бурной молодости. Теперь этого опыта, кажется, предстояло набираться и его молодым попутчикам. – Сопротивляться им нельзя. У них сабли, метательные ножи и копья, боевые кони… они – воины, а у нас даже оружия…
– Оружие! – повторил Леннар, не обращая внимания на стенания старикана.
– Какое оружие? – растерянно спросил Лайбо. – Есть кнут… есть еще запасная оглобля. Хомут. И все. Ну да… Кто ж мне позволит оружие возить? Да базарный стражник Хербурк меня сгноил бы, ежели что такое проведал бы!..
– Если ты собираешься сидеть в телеге и болтать ногами, то это твое право. Дай кнут!
– З-зачем?
Без лишних разговоров Леннар вырвал кнут из рук Лайбо. Тот пошлепал губами и выдавил из себя (судорожно разглаживая на груди новую рубаху, как если бы к ним направлялся не Ревнитель Моолнар, а деревенская красавица в поисках статного жениха):
– Что… что ты собираешься делать?
– Дорого продать свою жизнь, вот что!
Леннар не питал никаких иллюзий по поводу того, что сейчас произойдет. Он будет сопротивляться, его убьют. Несомненно, убьют. А как же иначе?.. Во-первых, этих Ревнителей семь человек, не считая Моолнара, и, во-вторых, только что эта восьмерка справилась с населением целой деревни, где насчитывается не меньше полусотни здоровых и сильных мужиков. В том числе таких силачей, как кузнец Бобырр и кожевенник Ингер. А что может противопоставить этим восьми прекрасно обученным, отлично вооруженным, тренированным и опытным воинам он, Леннар? Он, который взялся непонятно откуда, которого нашли чуть ли не на свалке, где он провалялся невесть сколько? Он, едва очухавшийся в сарае у Ингера, а потом киснувший в тесной клети в узилище ланкарнакского Храма? У него до сих пор не выдавилась из жил предательская ватная слабость, не до конца восстановились затекшие от долгой неподвижности и недостаточной нагрузки мышцы рук и ног.
Ну что ж! Вторично он ни за что не попадет в узилище проклятого Храма, к тому же он знает, что по повелению Стерегущего Скверну ждет его на страшной, легендарной площади Гнева!
Леннар встал на телеге в полный рост и, выпрямившись, крепко сжал в руке рукоять кнута. Рядом скорчились трое его попутчиков, но человек, найденный близ Проклятого леса, уже не видел их лиц, не слышал сдавленного бормотания. Он видел только скачущего во весь опор младшего Ревнителя Моолнара и двоих его людей, оторвавшихся от основной группы и последовавших за командиром.
Трое могучих братьев из грозного ордена Ревнителей – против найденыша из оврага, на дне которого течет гнилой ручей и спутываются пучки чахлого кустарника… Ну не смешно ли?
– Не чаял такой скорой встречи! – насмешливо крикнул Моолнар, осаживая коня. – Недолго бегали, а? Сам перелезешь в клеть или прикажешь тебя немного поучить?
– А вот попробуй, – негромко сквозь зубы проронил Леннар и поднял кнут.
Саркастическая кривая усмешка исчезла с лица младшего Ревнителя. Он кивнул двум подскакавшим всадникам:
– Взять этого и второго, бывшего послушника Храма, предателя. Остальных двоих… простолюдинов – убить.
Вторая часть приказа, как оказалось, была более доступна Ревнителям и обязательна к выполнению. Один из них выхватил метательный нож, каковыми (сие общеизвестно) эти служители Храма владели лучше всех в Арламдоре, и, чуть помедлив, пустил в Лайбо. Весельчак широко раскрыл глаза, наверное, даже не в силах понять, с какой скоростью летит в него эта сбалансированная, великолепно откованная сверкающая смерть. Леннар тоже не успел ничего осознать… В голове мелькнула мысль, что Лайбо уже труп, что ему не увернуться от этой смертоносной стали, брошенной твердой рукой Ревнителя. Но еще быстрее этой мысли рука Леннара выстрелила, как сорвавшаяся мощная пружина. По правде сказать, он и сам ничего не успел понять – как, отчего, каким чудом? Но только неуловимым для глаза движением он выбросил вперед руку и легко поймал за рукоятку пущенный убийцей нож.
Очень легко.
Нож был пойман и остановлен Леннаром у самого горла Лайбо.
Ревнитель не поверил своим глазам, когда в воздухе просвистел брошенный в обратную сторону метательный нож. И недолго оставалось ему верить или не верить… Потому что нож попал в его собственное горло, прошел через него как сквозь масло и, разбив шейные позвонки позвоночного столба – с такой силой был пущен клинок, – вышел из шеи возле основания черепа. Брат великого ордена, вероятно, просто не успел понять, что он уже мертв. Он выхлестнул короткий клокочущий хрип, последовали мгновенные конвульсии – и всадник рухнул с коня, захлебнувшись потоками собственной крови из разорванной шеи. С ним все было кончено. Испуганный конь рванул с места, таща за собой труп хозяина, чья нога застряла в стремени, и с жалобным ржанием помчался в степь.
Теперь их семеро, отчеканилось в голове Леннара едва ли не помимо его воли. Он застыл на краю телеги, глядя вслед умчавшемуся коню, который уносил с собой труп Ревнителя. Непобедимого Ревнителя. Павшего от его, Леннара, руки.
Кажется, и младший Ревнитель Моолнар не верил в происшедшее. Машинально он сжал шпорами бока своей лошади, и обезумевшее от боли животное взвилось на дыбы. Умелый наездник, Моолнар смирил скакуна. Его мечущий молнии взгляд остановился на Леннаре. По идее каждый простолюдин под таким испепеляющим взглядом должен согнуться от страха, вжать голову в плечи и полнокровно ощутить все свое ничтожество. Леннар и сам не понимал, почему с ним должно быть иначе. До определенного момента Ревнители вызывали у него если не страх, то мучительную, ползучую тревогу, в редких ситуациях переходящую в смятение. Теперь же он удивлялся сам себе. Невесть откуда взявшаяся сноровка, недюжинное искусство обращения с метательными ножами – а теперь это спокойствие, выдержка перед лицом страшной и, казалось бы, неотвратимой опасности. Что еще? Какие секреты таятся в его «затемненной», по выражению старшего Толкователя брата Караала, памяти, какие навыки и умения дремлют в этом заурядном, казалось бы, теле?
