— Организуем аресты в офисе этой фирмы, возьмем водителя, генерального директора?
— Я поработал со следователем, думаю, что он наш союзник. Не будем вмешиваться в его работу. Нам важнее другое: связь Москвы и Минска. Точнее, Москвы, Минска и Пинска. Хочешь сюрприз?
— Хочу, — с интересом ответила Маша. — В таких делах сюрпризы особенно интересны.
— Тогда получай, как мы говорили в детстве, фашист гранату. Генеральный директор «Комплект-Ресурса» Павел Александрович Клименко — сын первой жены президента фонда «Ветеран» Ломакина.
— Ого! — восхитилась Маша. — А ведь в этом случае многое объясняется, и роли участников событий выглядят несколько по-иному. Ломакин в этом случае организатор, пусть и не единственный. Рыбников и главный бухгалтер Остросельцева — подставные фигуры. Их просто использовали. А вот два члена попечительского совета — просто олухи или соучастники. Что-то из этого придется доказывать. Альберт Крикунов тайно нанял Михаила и отправил сюда. Шилов затаился, ищет пропавшие деньги в Москве, но находится под нашим четким наблюдением. Крикунов явно попадает в категорию олухов. У него из-под носа ушли баснословные суммы. Возможно, он был бы и сам рад ими завладеть, но Ломакин успел раньше. Роль Шилова пока не понятна. Он может изображать, что ищет деньги, или же делает это на полном серьезе. Не исключено, что он в сговоре с Ломакиным.
— Маша, вы со своей стороны биографию Ломакина не изучали?
— Изучали, конечно, но пока не нашли ничего такого, что навело бы нас на похищенные деньги.
— Бывает и так, — согласился Гуров.
Глава 9
Обыск в квартире Лукина происходил практически одновременно с его задержанием. Оперативники уголовного розыска постарались взять водителя так, чтобы никто из его родственников или работников офиса «Комплект-Ресурса» не узнал об этом. Лукина уже три часа вели по городу, фиксировали его контакты. Работа по выявлению связей этого субъекта не прекращалась ни на минуту вот уже несколько суток, но сегодня планировался финиш.
Недалеко от вокзала, под раскидистыми вязами, закрывающими листвой фонари уличного освещения, на проезжую часть шагнул милиционер в зеленом жилете со светоотражающими полосками и форменной фуражке с зеленым околышем. Последовал резкий взмах полосатого жезла, и «Тойота» замигала правым поворотником.
Лукин недовольно поморщился, потом мельком осмотрелся по сторонам. Старший лейтенант был один. В тени деревьев стояла его «десятка» с большими буквами «ГАИ» на боках. В машине никого не было. Да и на улицах по причине позднего времени редко замечались прохожие и машины. Не выключая двигателя, Лукин сунул руку во внутренний карман куртки, достал бумажник, потом извлек из него регистрационное свидетельство и права.
Старший лейтенант, чуть ли не зевая, подошел к передку машины, почему-то очень внимательно посмотрел на номер, потом двинулся к опустившемуся стеклу.
— Старший лейтенант Майоров, — невнятно пробормотал он и протянул руку: — Документы ваши, пожалуйста.
Лукин усмехнулся и протянул документы. Сочетание звания и фамилии насмешило его. Он даже немного расслабился, сбросил напряжение. Старший лейтенант Майоров! А как он будет представляться, когда станет майором? Майор Майоров? Смешно!
— Слышь, командир! — чуть высунув голову в окно, проговорил Лукин. — А как ты будешь представляться, когда майора получишь? А?
— Так и буду, — снова невнятно проговорил старший лейтенант. — А самых веселых хочу предупредить о том, что передний номер у них на соплях держится. Хочешь потерять? Чтобы тебя штрафанули за это?
— Чего? — Лукин вскинул брови. — Что там с номером?
— Номер у тебя, я говорю, еле держится, — возвращая документы, сказал старший лейтенант. — Сейчас поветрие пошло номера воровать, а потом продавать хозяевам. Наверное, у тебя пытались свинтить его. — С этими словами инспектор ГАИ повернулся и спокойно пошел вперед, заложив руки за спину.
Лукин чертыхнулся и заглушил двигатель. Дернув ручник, он открыл дверь и выбрался из машины. В голове водителя возникла мысль о том, что никакого инструмента в машине нет. Даже отвертки или плоскогубцев. Если номер и в самом деле…
Додумать эту мысль Лукин не успел. Инспектор уже поднял жезл, останавливая микроавтобус, проезжающий мимо на невысокой скорости. Из него вдруг вывалились двое здоровых парней, которые массой своих тел свалили Лукина на капот его же машины.
Он вдруг все понял. Звериное чутье у Владимира Лукина по кличке Лука было отточено зоной, десятком продуманных, организованных и удачно проведенных разбоев. Он всегда остро ощущал опасность, но сейчас его переиграли, усыпили бдительность. Этот тупорылый старший лейтенант, дурацкий намек на номер, пустая улица!..
Парни удерживали Лукина, не давали ему разогнуться, а старший лейтенант уже защелкивал браслеты на заведенных за спину руках задержанного.
— Суки, беспредел творите! — прохрипел Лукин и натужился, но сильные руки уже выпрямили его, развернули лицом к проезжей части.
Кто-то ударил его ступней по ногам и заставил расставить их шире плеч. По карманам пробежали две пары рук, из-за ремня сзади вытащили пистолет «ГШ-18».
— Ну-ну, Лука, не психуй, — проговорил за спиной уверенный голос. — Ты же опытный человек, ты же знаешь, что шмона без причины не бывает. Такова процедура, Лука.
Гуров сидел в кабинете Чурикова и набрасывал что-то в своем блокноте. Следователь инструктировал понятых и двух мужчин, приглашенных для проведения процедуры опознания. Лукина ввели и усадили посреди комнаты на стул. Плечистый прапорщик снял с него наручники и отступил на два шага в сторону, как и положено по инструкции. Задержанный ни на кого не смотрел и только сосредоточенно тер запястья, где краснели следы браслетов.
Гуров чисто физически чувствовал волну ненависти и безысходности, которую этот субъект распространял вокруг себя. Лукин был опытным человеком и не мог не понимать, что это задержание может стоить ему очень и очень дорого. Если следаки докажут хотя бы пару эпизодов, уличат его в умышленных убийствах с целью сокрытия других тяжких преступлений, то высшей меры ему не миновать. Он знал, что в таком случае его ждет не пуля в затылок, а пожизненное заключение, но это не делало судьбу Лукина хоть сколько-нибудь радужной.
Гурову было совершенно ясно, что этот человек приготовился за себя сражаться. Он будет драться до последнего, до исступления, в кровь.
— Назовите себя, — предложил следователь. — Ваши фамилия, имя, отчество!
— Вы сначала предъяву мне сделайте! Беспредельщики! Вон ксива моя на столе лежит! Что, про ствол спрашивать будете? Так нашел я его. Мужик просил подвезти да, видать, и выронил. Я поднял, а как гаишник меня останавливать начал, так испугался и за спину сунул. Нет у вас на меня ничего, чист я, начальнички. А что было, за то я уже свое отбарабанил. Все!
— Нет, не все, — Гуров покачал головой, встал, подвинул стул, поставил его перед Лукиным и уселся. — Очень даже не все, Лука. Давай мы с тобой дадим передышку следователю и чуть-чуть поболтаем. Я ведь специально из Москвы приехал сюда, чтобы разобраться в одном очень мрачном деле…
— А мне по хрену ваши дела! Ты мне лапшу на уши не вешай!..
— Ну-ка, милок, давай повежливей, — процедил Гуров сквозь зубы. — Перед тобой полковник-важняк из Главного управления уголовного розыска. Это не детские игры. Попал ты, Лука, по полной программе. От того, как ты станешь сотрудничать со следствием, зависит очень многое. Или ты сам закроешь за собой железную дверь навсегда, или у тебя будет шанс лет через двадцать пять попробовать отмолить вину и попроситься на свободу. Ты понимаешь это, Лука? Есть шанс хоть больным, хоть шелудивым, но выползти, снова солнышко увидеть не в клеточку. Пусть подохнуть, но на свободе и на белой простыне!
— Нет за мной ничего, — упрямо пробурчал Лукин.
— А влип ты вот во что, — заявил Гуров, проигнориров его слова. — Один очень хитрый мужик в Москве подвязал сына своей покойной жены в крупное дело. Я тебе назову сейчас сумму, которую он в Москве украл, а ты постарайся со стула не упасть. Восемьсот миллионов! Этих денег тебе, например, даже не истратить за остаток своих дней. Фантазии не хватит! Этот дядя в Москве настрополил своего пасынка, чтобы он тут, в Беларуси, организовал убийство генерала Рыбникова. Я сразу скажу, что вам пообещали за это безнадежное дело копейки, крохи, объедки с барского стола, а могли сделать миллионерами. Вас как шавок, дешевых шестерок наняли на грязное дело, чтобы помянутый дядя потом обжирался за границей.
— Ничего не знаю…
— Слушай меня! Ты каким-то образом выманил Рыбникова из дома Ольги Синицкой в деревне Оброво, отвез его на развалины бункера в лесу и убил ударом ножа в сердце. Но ты хитрый, не оставил машину у бывшего КПП, где все бросают их, когда приезжают на место расположения части. Ты проехал подальше, где раньше забор стоял, а теперь просека замечается. Окольным путем ты возвращался с места убийства, но наследил в темноте. Не знал ты, что местное население все еще навещает остатки строений и кое-что вывозит. Там куча рыхлой земли была. Ты оставил на ней след своего ботинка. Вот он. Ты там еще джинсы зацепил за колючую проволоку, помнишь? — Гуров дотянулся до стола, сдернул с него листок с ксерокопией следа и сунул под нос Лукину.
