Как и положено чекисту «с чистыми руками и пламенным сердцем», Майрановскому не единожды доводилось расстреливать свои жертвы. Правда, делал он это во имя науки отравленными пулями. Он признавался, что иногда стрелял в одного и того же «объекта» до трех раз, потому что по инструкции, если жертва не умирала после первого выстрела, следовало испытать пулю, содержащую уже другой яд… и так до гибельного конца.
О злодеяниях Майрановского стало известно (правда, узкому кругу) после ареста генерала П. Судоплатова, писавшего признательные послания в верха и всячески открещивавшегося от деятельности этой лаборатории. Впрочем, как показал сам Майрановский, еще с осени 1938 года он стал получать задания от Судоплатова. А в годы Второй мировой его лаборатория и вовсе входила в состав 4-го управления НКГБ, которое возглавлял генерал Павел Анатольевич Судоплатов. В признательных показаниях и сам Майрановский писал, явно гордясь своими «ядовитыми подвигами»: «Моей рукой был уничтожен не один десяток заклятых врагов Советской власти, в том числе и националистов всяческого рода, об этом известно генерал-лейтенанту П. А. Судоплатову».
Но в своей книге Судоплатов пишет, что ни он, ни его заместитель Наум Эйтингон не имели допуска в «Лабораторию X» и тем более в отравительно-расстрельную спецкамеру. Зато в приговоре по их делу сказано другое: «Специальная лаборатория, созданная для производства опытов для проверки действия яда на живом человеке, работала под наблюдением Судоплатова и его заместителя Эйтингона с 1942 по 1946 год, которые от работников лаборатории требовали ядов, только проверенных на людях».
К тому же, как свидетельствовал белорусский еврей генерал-майор Наум Исаакович Эйтингон, он сам «присутствовал при производстве опытов в лаборатории Майрановского» и наблюдал «впрыскивание четырем подопытным жертвам яда кукарина. Яд действовал почти моментально…». Старый чекист Эйтингон (арестованный в том же, что и Майрановский, 1951 году по делу «о сионистском заговоре в МГБ») давал показания против Григория Моисеевича, хотя сам не единожды применял спецсредства из лаборатории большевистского подельника.
Как раз с 1938 года лаборатория, как пишет вышеназванная «Энциклопедия секретных служб России», «занималась производством в большом количестве специальных средств для диверсионных групп, партизанских отрядов и агентуры, действующих в немецком тылу. В конце войны Майрановский даже был награжден по одному приказу вместе с руководителями управления Павлом Судоплатовым и Наумом Эйтингоном. А после войны яды использовали для ликвидации неугодных лиц на территории СССР и за границей». При этом использовали не только пистолеты, заряженные отравленными пулями, но и уникальные орудия уничтожения, как то: стреляющие отравленные зонты, колющие трости, самопишущие ручки, трубчатые зажигалки. В НКВД, как известно, помимо лаборатории ядов существовали и другие специализированные секретные объекты научно-технического профиля, в том числе лаборатория телемеханических приборов Монина, где изготавливали шпионские «игрушки». Кстати, Майрановского некоторые источники представляют и как сотрудника лаборатории отдела оперативной техники МГБ СССР.
Никто не может достоверно сказать, на скольких несчастных были испробованы все эти чекистские разработки, начиненные ядами из лаборатории Майрановского. Одни называют число в 250 человек, другие говорят: гораздо больше тысячи. Несмотря на то, что большинство источников сообщает, что жертвами советских докторов-убийц были приговоренные к смертной казни преступники, имеются данные, свидетельствующие, что среди тех, кто расстался с жизнью в пресловутой «Камере», были не только зэки, получившие «вышку». Здесь нашли свою мучительную смерть немецкие и японские военнопленные, поляки, корейцы, китайцы, обвиненные в «шпионаже». Известно о случае, когда в конце 1945 г. сюда для проведения опытов привезли трех немцев-политэмигрантов, бежавших в свое время в советскую Россию от нацистов и получивших здесь вместо спасения смертельные инъекции.
Приговоры, – как писал журналист Владимир Абаринов в одном из номеров газеты «Совершенно секретно», – «…исполнялись в том числе и в спецкамере „Лаборатории-X“. Иными словами, доктор Майрановский испытывал свои газы и яды на обреченных людях. В годы горбачевской гласности автору попалась заметка в одной из московских газет, повествующая о капитальном ремонте или сносе дома в Варсонофьевском – в подвале будто бы обнаружились залежи человеческих костей. Корреспондент сообщал об этом, ничего не зная о лаборатории Майрановского».
Вообще же в списке политических врагов, погибших по вине советских чекистов от ядовитых веществ, стоит множество разных людей.
Это американский коммунист Оггинс, работавший в 1930-е гг. агентом НКВД на Дальнем Востоке и позднее арестованный в Москве за «шпионаж»; он погиб в 1946 году от укола шприцем, наполненным ядом, который ему в тюремной больнице лично вколол «Доктор Смерть».
Это и гражданин Польши еврей Самет, занимавшийся секретными работами по подводным лодкам в Ульяновске. В июне 1946 года, после того, как «органам» стало известно, что инженер собирается уехать в Палестину, Судоплатов и его сотрудники захватили Самета, вывезли за город, где Майрановский сделал жертве инъекцию яда, после чего была сымитирована случайная смерть.
Это, не исключают, и известный украинский историк Михаил Грушевский, бывший глава Центральной Рады, умерший вскоре после инъекции, сделанной в одной из московских клиник в 1934 году.
Это и лидер украинских националистов Шумский, ставший очередной жертвой отравителей. Тогда, в 1946 году Майрановский был срочно вызван в Саратов, где в больнице лежал Шумский. Яд из спецлаборатории сделал свое дело: официальная версия гласила, что Шумский умер от сердечной недостаточности.
Это архиепископ украинской униатской церкви Ромжа, которого убили люди Судоплатова в 1947-м в Мукачево. «Майрановский передал ампулу с ядом кураре агенту местных органов безопасности – это была медсестра в больнице, где лежал Ромжа. Она-то и сделала смертельный укол», – свидетельствует в книге «Спецоперации» генерал П.А. Судоплатов, рассказавший и о многих других злодеяниях своих коллег. Судоплатов, кстати, подчеркнул, что в случаях с Шумским и Ромжей приказы об убийствах отдавались лично первым секретарем ЦК ВКП(б) Украины Н.С. Хрущевым.
Это, полагают также, известный шведский дипломат Рауль Валленберг, умерщвленный в 1947 году в Лубянской тюрьме с помощью рицина.
Это и глава Русского общевоинского союза (РОВС) генерал Александр Павлович Кутепов, ставший жертвой одного из первых опытов применения наркотических веществ в спецоперациях. В январе 1930 года генерала Кутепова похитили среди бела дня на улице Парижа. Отвечал за операцию белорусский еврей полковник госбезопасности Яков Исаакович Серебрянский; исполнителями была так называемая «группа Яши» – Особая группа Я. Серебрянского при председателе ОГПУ. Русскому патриоту вкололи морфий (по другим источникам, его усыпили хлороформом) и доставили в Марсель на борт советского парохода. Серебрянский за успешно проведенную операцию был награжден орденом Красного Знамени.
Это и преемник главы РОВС русский генерал Евгений Карлович Миллер, аналогично захваченный теми же агентами советской разведки из «группы Яши» через семь лет после убийства генерала А.П. Кутепова. Что касается обстоятельств похищения, то французская полиция пришла к выводу, что генерала привезли в советское посольство, там, возможно, убили, труп поместили в деревянный ящик и погрузили на советский теплоход «Мария Ульянова», стоявший на рейде в Гавре. Когда же французские власти пригрозили выслать в погоню военный корабль, еврей Яков Суриц, служивший советским послом в Париже, невозмутимо ответствовал, что Миллера на судне нет. По другим данным, генерала поместили в ящик еще живым, но под глубоким наркозом, доставили на Лубянку, где он содержался как «секретный узник» под именем Петра Васильевича Иванова. 11 мая 1939 года по личному приказу наркома внутренних дел Лаврентии Берии, санкционированному И.В. Сталиным, генерал был расстрелян. Кстати, причастный к операции похищения агент большевиков генерал Скоблин, заманивший Миллера в ловушку (пригласив якобы на встречу с представителями германской разведки), сумел сбежать в Испанию, но там вскоре был убит сотрудниками НКВД.
В списке чекистских жертв – и бывший телохранитель Лейбы Троцкого Вольфганг Залус. О последнем случае руководству страны в 1953 году сообщал министр госбезопасности Игнатьев: «Ликвидация Залуса осуществлена через агента МГБ… всыпавшего ему специальный препарат, вызвавший смерть через 10–12 дней. Вскоре после приема яда Залус заболел и в одном из госпиталей умер… Отравление Залуса не вызвало у противника каких-либо подозрений. Врачи констатировали, что смерть наступила в результате воспаления легких».
