— Милорд камергер, — речитативом произнес Каулт с изящным поклоном.
Хофф едва-едва обратил внимание на главу гильдии торговцев шелком: он лишь поднял одну бровь и чуть заметно скривил губы. Каулт ждал приветствия, подобающего его положению, но ничего подобного не последовало. Тогда он шумно откашлялся и проговорил:
— Я явился, чтобы просить аудиенции у его августейшего величества…
Лорд-камергер фыркнул:
— Целью этого заседания и является определить, кто достоин внимания его величества. Если бы вы не искали аудиенции, это означало бы, что вы ошиблись дверью!
Было очевидно, что беседа не увенчается успехом, как и предыдущая. В этом есть некая мерзкая справедливость, подумал Вест: с великими и малыми здесь обращаются абсолютно одинаково.
Магистр Каулт слегка сузил глаза, но продолжал:
— Достопочтенная гильдия торговцев шелком, чьим скромным представителем я являюсь…
Хофф шумно отхлебнул вина, и Каулт был вынужден на мгновение остановиться.
— Стала жертвой самого злонамеренного и вредоносного нападения…
— Будьте так добры, налейте! — взревел лорд-камергер, протягивая опустевший кубок Морроу.
Заместитель резво соскочил с кресла и схватил графин. Каулту снова пришлось стиснуть зубы и подождать, пока вино с бульканьем лилось в кубок.
— Продолжайте! — прокричал Хофф, взмахнув рукой. — Мы не можем тратить на вас целый день!
— Самого злонамеренного и скрытного нападения…
Лорд-камергер, сощурившись, взглянул вниз.
— Нападения, говорите вы? Нападения находятся в ведении городской стражи!
Магистр Каулт поморщился. Он и двое его компаньонов уже начали обливаться потом.
— Нет, я имею в виду нападение иного рода, милорд камергер: коварное и скрытное нападение, имеющее целью дискредитировать блистательную репутацию гильдии и причинить ущерб нашим деловым интересам как в свободных городах Стирии, так и внутри Союза. Нападение, спровоцированное определенными изменническими элементами внутри инквизиции его величества, и…
— Я услышал достаточно! — Лорд-камергер вскинул вверх свою массивную руку, призывая к молчанию. — Если дело касается торговли, его должна рассматривать Комиссия его величества по вопросам торговли и коммерции. — Хофф говорил медленно, тщательно выговаривая слова; так школьный учитель обращается к самому безнадежному из учеников. — Если оно касается закона, его должно рассматривать ведомство верховного судьи Маровии. Если оно касается внешних действий инквизиции, вам следует записаться на прием к архилектору Сульту. В любом случае, дело едва ли требует личного внимания его августейшего величества.
Глава гильдии торговцев шелком открыл рот, но лорд-камергер не дал ему заговорить, повысив голос еще больше, чем прежде:
— Король содержит Комиссию, избирает верховного судью и назначает архилектора именно для того, чтобы не разбираться с каждой мелочью лично! Кстати, поэтому же он дарует привилегии определенным купеческим гильдиям, а вовсе не для того, чтобы набивать карманы, — его губы скривились в неприятной усмешке, — торговцев… Всего доброго!
Двери вновь распахнулись. Лицо Каулта побледнело от гнева при последнем замечании.
— Можете не сомневаться, лорд-камергер, — холодно произнес он, — мы станем искать удовлетворения в другом месте, и с величайшей настойчивостью.
Хофф очень долго не отводил от него гневного взгляда.
— Можете искать где хотите, — прорычал он, — и с той настойчивостью, с какой вам угодно. Но только не здесь! Всего… доброго!
Если бы фразой «Всего доброго!» можно было проткнуть человека насквозь, глава гильдии торговцев шелком уже валялся бы мертвый на полу.
Каулт несколько раз мигнул, затем гневно повернулся и зашагал прочь с таким достоинством, какое только мог изобразить. Двое его лакеев следовали за ним по пятам, шелестя своими роскошными мантиями. Двери за ними захлопнулись.
Хофф снова ударил по столу кулаком.
— Возмутительно! — взорвался он. — Эта заносчивая свинья! Они думают, что можно попирать королевские законы, а если все оборачивается против них, искать у короля защиты?
— Э-э… конечно нет, — промямлил Морроу. — Разумеется…
Лорд-камергер, не обращая внимания на своего заместителя, с насмешливой улыбкой повернулся к Весту.
— Сдается мне, я уже вижу стервятников, кружащих над их головами, несмотря на низкий потолок. Не правда ли, майор Вест?
— О да, милорд камергер, — пробормотал Вест.
Он чувствовал себя ужасно неуютно и желал, чтобы эта пытка поскорее закончилась, и он вернулся домой к сестре. При мысли о ней сердце Веста сжалось: Арди стала еще своенравнее, чем прежде. Она умна, даже слишком умна, и ее ум может повредить ей. О, если бы она поскорее вышла замуж за честного человека и зажила счастливо! Положение самого Веста было достаточно шатким и без того, чтобы сестра устраивала здесь свои спектакли.
— Стервятники, стервятники, — бормотал Хофф себе под нос. — Отвратительные птицы, но и они иногда полезны. Кто там следующий?
Потеющий заместитель замялся, подыскивая нужные слова. Выглядел он еще более смущенным, чем прежде.
— К нам явилась группа… э-э, дипломатов…
Лорд-камергер остановился, не донеся кубок до рта.
— Дипломатов? Откуда?
— Э-э… От так называемого короля Севера Бетода.
Хофф разразился хохотом.
— Дипломатов? — кудахтал он, вытирая пот рукавом. — Дикарей, вы хотели сказать!
Заместитель неубедительно хихикнул:
— Да, милорд, ха-ха-ха! Дикарей, ну конечно же!
— Однако эти дикари опасны, а, Морроу? — рявкнул лорд-камергер, чье веселье внезапно испарилось. Заместитель, булькнув, оборвал смех. — Очень опасны! Нам нужно вести себя осторожно. Впустить их!
Послов оказалось четверо. Двое из них, пониже ростом, были огромными бородатыми людьми свирепого вида, сплошь в шрамах, в тяжелых помятых доспехах. Их, разумеется, разоружили перед воротами Агрионта, но от них все равно исходило ощущение опасности. Вест подумал, что бородатые воины, должно быть, сложили у входа гору своего тяжелого старого оружия. Именно такие люди собирались сейчас у границ Инглии, недалеко от дома Веста, в жадном ожидании войны.
С ними был человек постарше, тоже в помятом панцире, с длинными волосами и огромной седой бородой. Синевато-багровый шрам пересекал его лицо — прямо через глаз, слепой и белый. На губах старика, однако, сияла широкая улыбка, а его любезные манеры составляли контраст с мрачностью остальных послов, в том числе и четвертого члена делегации, шедшего позади всех.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
