я об этом думаю, тем больше мне кажется, что время этой идеи уже настало. С моей точки зрения, это беспроигрышная предвыборная платформа. И, конечно, родительство – только начало. Если мы запретим родителям голосовать, так как они не способны здраво мыслить, что делать с
похотливыми голосующими? Не знаю, как вам, а мне в погоне за перепихоном случалось принимать очень глупые решения.
Впрочем, давших обет безбрачия тоже придется исключить: пусть они не занимаются сексом, но их все равно будут сильно отвлекать нереализованные желания (если они – не старцы). Ах да, и старцы – вот еще одна группа, которой, по нашему мнению, не стоит увлекаться принятием решений. Дырявая память, Альцгеймер и все такое прочее.
Так кто остается? К этому моменту наш пул голосующих сократился до химически кастрированных бездетных людей, чье либидо гормонально подавлено. Да, и еще мы должны подавить инстинкт выживания, поскольку любое снабженное мозговым стволом млекопитающее будет иррационально ставить собственную жизнь выше блага общества (этого факта коснулся Хайнлайн в своем классическом подростковом романе «Звездный десант»).
Так что отпадают все, кроме потенциальных суицидников. Вот только суицидальная депрессия также мешает мыслить здраво. Поэтому остаются… остаются…
Знаете что? Надо нам от этого самого голосования отказаться совсем…
Проблема остановки
(Блог, 17 ноября 2013 года)
И ведь ты знаешь, на что напрашиваешься. Когда отказываешься от котят, потому что любая собака может взять котенка. Когда выискиваешь побитых жизнью одноглазых парней, у которых гнилые зубы, вирус иммунодефицита кошек, а изо рта несет тыквой; старых бойцов, которые всю жизнь провели на улице, потому что кто еще предоставит им дом? Даже когда тебе везет – когда приблуде на твоем крыльце всего несколько месяцев и она совершенно здорова, в шерсти у нее ни блошки, а впереди еще целая жизнь – даже тогда ты знаешь, на что напрашиваешься, потому что даже в лучшем случае пройдет всего пара десятков лет, прежде чем детали у нее износятся и она медленно и мучительно остановится из-за случайного набора сбоев в системе. Ты знаешь – и все равно это делаешь. Потому что ты тупое млекопитающее, чей мозг легко взломать, и если ты не придешь на помощь, то кто это сделает?
На этот раз настало время Чипа. Я предвидел это, еще когда умер Банан, я говорил, что следующим, скорее всего, будет Чип. И я не могу жаловаться, потому что ожидали мы его смерти еще в две тысячи одиннадцатом. Однако сейчас почти конец две тысячи тринадцатого, а маленький пятнистый пушистик дожил до половины четвертого вчерашнего дня. Он был бы жив и сейчас, если бы мы его не убили, хотя ветеринар говорит, что такому существованию Чип не порадовался бы.
Ты очень надеешься, что они не лгут, когда говорят подобные вещи. Ты гадаешь, откуда они вообще об этом знают.
Поначалу я был даже не в курсе, как его зовут. Он был просто странным недружелюбным котом, который забирался в дом с улицы, проносился по гостиной и коридору и прятался у меня под кроватью. Я звал его Мохнатым Пятнистым Белым Котом, демонстрируя то поэтическое и эмоциональное воображение, которое так меня прославило.
Мохнатый Пятнистый Белый Кот люто меня ненавидел. Он пролетал мимо меня по пути к своему подкроватному форту, шипел и плевался, когда я наклонялся, чтобы посмотреть на него. Ему просто нужна была эта территория. Я понятия не имею, почему. Как часто дети лежат без сна по ночам, страшась плотоядных чудовищ под кроватью? Я жил в этой сказке. Я засыпал под рычание и шипение какого-то мизантропического комка шерсти по ту сторону матраса, исходившего злобой по причинам, которые я не мог постичь.
Это продолжалось месяцами, прежде чем его Человек наконец возник у моей двери, желая от него избавиться. Сказал мне, что Мохнатого Пятнистого Белого Кота зовут Чип и что через двадцать четыре часа он окажется в приюте, если никто не пожелает его взять. И что я мог ответить? Пушистик и так уже проводил половину времени в Проклятой Квартире; неужели я позволил бы ему оказаться в заключении, а то и умереть только потому, что ему хотелось выцарапать мне глаза?
На следующий день я увидел, как Человек Чипа катит тележку с личными вещами мимо окна моей гостиной. Чип бежал следом, жалобно мяукая: что происходит куда ты увозишь мои вещи куда мы едем что происходит почему ты мне не отвечаешь? Этот двуногий мудак ни разу не замедлился, ни разу не оглянулся. Грузовой лифт закрылся за его спиной, и Чип остался один.
Ту ночь, как и все предыдущие, он провел у меня под кроватью. В кои-то веки он не рычал, не шипел, не издавал ни звука.
На следующий день он решил, что я – его лучший друг. Я зашел в кухню, а он запрыгнул на холодильник и начал тереться об меня с этим типичным для кошек-шлюх движением головы, которое Чип каким-то образом сделал своим. Я его покормил. Банан пожал плечами и потеснился, освобождая место для еще одной миски в доме.
В последующие годы Чип неустанно трудился, завоевывая титул Самого Дорогостоящего Кота Торонто. Не привыкший играть с другими, неожиданно ставший частью семейства с пятью кошками, он хронически и затратно мочился на целую череду ковров и полотенец. В ушах у него выросли гроздья гротескных, напоминающих черничины новообразований, полных кровавой дегтеподобной субстанции, которая заблокировала ушной канал и вызвала серию инфекций, сопровождавшихся запахом сыра. Мы удалили болячки. Они выросли снова. Мы отвезли его в секретную правительственную лабораторию на озере Скугог и потратили пару тысяч долларов, чтобы его уши очистили от опухолей лазером. Прозвали его Чудоухим, когда он вернулся с идеально розовыми ушными раковинами вместо всей этой гнили. Застонали, когда она возвратилась шестью месяцами позже.
Несколько лет назад, когда он вдруг отказался есть, мы просадили три тысячи на исследование вздутия у него в животе, которое, по словам врача, напоминало рак. (Это оказались газы.) Еще у Чипа была хроническая тахикардия, обернувшаяся пожизненным приемом дорогих синих таблеточек, называющихся «Атенолол».
Он верещал, точно баньши, в три ночи. Поначалу он делал это в ответ на (следует признать, неоправданные) нападения БОПа[73] – однако, после нескольких случаев, когда мы отреагировали, навалившись на БОПа кучей в отместку за Чипа, он сообразил, как этим пользоваться: Чип заходил в ту комнату, где БОП занимался своими делами, испускал вопль, способный разбудить мертвеца, и сидел, дожидаясь, когда БОПу влетит. (Гораздо страшнее
