берет за подбородок, заглядывая в глаза, и у меня в носу щипать начинает от того, как жалко я, должно быть выгляжу. – Думаешь, я хотел бы вернуть ее? Мм? – он безошибочно попадает в цель, и мое лицо кривится помимо воли. Пытаюсь вырвать из его рук, но Александр только сильнее прижимает меня к себе, начиная раскачивать в руках и целуя в голову. – Глупая… Глупая моя девочка… Астарта будила во мне самые черные, самые грязные уголки души… Я был марионеткой в ее руках… Вначале да, как одержимый изучал древние манускрипты, мечтая, что в один день смогу вернуть ее. Пока Эвир заливался кровью моих собратьев, мне было плевать на всё и всех. Я искал лишь способ вернуть Арстарту. А потом, когда понял тщетность своих попыток, было уже поздно… Эвир затопило кровью. И я никак не смог им помочь…
Словно небеса обрушились на титанов за то, что сотворила Астарта.
Дети стали рождаться часто, слишком часто… И их уже не чтили так, как ранее. Обладатели Силы перестали рождаться, а бессмертие стало лишь номинальным. Титана стало возможно убить. И впавшие в отчаяние от того, что древо Хиджи больше не отдает им Силу, они убивали вновь и вновь, сильнейших, мечтая о том, что смогут заполучить их Дар. Но это так и осталось недостижимой мечтой.
Величие титанов было потеряно. А от связи тех, чьи глаза горели голубым светом, обладателей истинного дара, и тех, кто Силой не обладал, рождались бастарды – дети с неоново-зелеными глазами.
А потом наступила окончательная катастрофа – корни священного древа Хиджи прогнили и начали убивать всю флору и фауну Эвира. Достающие до самого ядра и питающие его, теперь они уничтожали все живое, сея гниение и смерть.
- Титанам, или их потомкам, тому что от них осталось, пришлось бежать, - Александр стоит в нескольких шагах от моей комнаты, и его лицо подернуто тьмой. – И так как во вселенной Эвира планет больше не было, им пришлось пройти сквозь пролом. Выжили далеко не все. А те, кому это удалось, поселились здесь, на Эрлис Луванге.
- Не понимаю, - хмурюсь я, - если сил у них нет, то как они смогли подчинить себе столько послушников?..
- Силы у них и правда больше нет, - усмехается Александр, - зато есть спесь, гордыня, Древняя Книга мира и знания, недоступные жителям вашего Альянса. А это, - он заправляет за ухо мои волосы, - уже половина успеха для порабощения чувств верующих. – Им стоило лишь намекнуть на то, что они служат потомкам богов, которые вскоре обретут свою власть, и вот оно – суеверный ужас заставляет преклонять колени.
Александр берет глубоко задумавшуюся меня за руку и утягивает за собой во мрак последнего коридора, ведущего в мою комнату.
- Зачем… Зачем вам нужна я, Сияющая, если от этого дара вы не получили ничего кроме катастрофы, разрушившей вашу планету?
- Не все сразу, Алира, - в его голосе появляются веселые нотки. Он словно выныривает из пучины тяжелых воспоминаний и вновь становится не сокрушенным, а правящим богом.
Вижу впереди нас послушника, быстро юркнувшего за угол, явно следившего за тем, как и с кем я вернусь в свою комнату. Если Александр и замечает это, то не предает значения. Мне вспоминается женщина, которая заправляет ими всеми, и то, как он обошелся с ней: жестко, почти грубо.
- Эра не простит тебе этого оскорбления, - тихо произношу я.
- Почему? – усмехается он.
- Не знаю… Чувствую… В ней есть что-то мстительное… Она словно давно затаила на тебя злобу и лелеет ее.
- Волнуешься за меня? – его голос приобретает бархатные нотки, и я чувствую, как все начинает плыть перед глазами, когда Александр резко разворачивается, притягивая меня к себе и начинает целовать в шею.
- Немного… - выдыхаю я, слыша, как сердце ускоряет такт, а его руки становятся настойчивее.
- Это трогательно, - тихонько смеется он, перенося губы на мой подбородок и ловко вжимая меня в стену. – Но не стоит, Алира… Нас с Эрой связывает давняя неприязнь. Она не может простить мне того, что я не умер.
- Не умер? – удивляюсь я, чуть отстраняясь от него.
- Как и все древние Тэры и Тессы. Те, что обладали огромной, почти безграничной властью. Я – живое напоминание того, что она лишилась…
Он переносит руку на мою грудь, сминая ее, и я начинаю задыхаться, забывая обо всех мыслях в голове, когда чувствую, как Александр начинает задирать мое платье, хватая под бедра и усаживая на себя.
Чуть вскрикиваю, овивая его шею руками, и он счастливо улыбается мне в губы:
- Эра не может причинить мне вред. Всё её тявканье – лишь слабые потуги напомнить мне о том, что правительница она.
Александр распахивает дверь одной рукой, другой удерживая меня под ягодицы на себе, а потом подходит к кровати и укладывает на нее, начиная гладить по волосам и смотря так, словно любуется. От этого в моей крови слово разгорается лава.
- О чем ты думаешь? – тихо произносит он, целуя меня, легко касаясь губ.
- Ей нужна Сияющая, да? Нужна я? – напряженно спрашиваю я.
Он медлит с ответом, его губы застывают на моем оголенном плече.
- Она не посмеет тронуть тебя, - жестко произносит он. – Дверь резко захлопывается, и я вздрагиваю, заставляя Александра улыбнуться.
- Всего лишь сквозняк, детка.
- Наверное… - напряжённо шепчу я, наблюдая за тем, как он начинает стягивать с себя одежду.
Ночной свет гуляет на его огромном торсе, где тени прорисовывают каждую мышцу. Александр замирает, давая мне задохнуться от вожделения в моменте, просто разглядывая его тело, каждый сантиметр которого мне хочется покрыть поцелуями.
Несмело провожу рукой по его груди, опускаясь все ниже, и он прикрывает глаза, начиная трястись как в лихорадке.
Жар его желания распаляет меня еще больше. Низ живота начинает ныть голодом, который может утолить только он.
Александр накрывает меня собой, приникая к губам жестко, проникая в рот языком и переплетая наши пальцы.
Он не торопится, доводя меня до окончательного падения планомерно, опаляя своим дыханием и жаром тела.
- Прошу тебя… - шепчу пересохшими губами, когда его рот перемещается на мою шею, посылая разряд мурашек по всему телу.
- Что?.. Что, «пожалуйста»?..
Он издевается, заглядывая в мои глаза пьяным взглядом.
Где-то в купальне флаконы валялся
