иллюминаторе, когда на орбиту вышел? С картинами Николая Рериха! Во-во! Не «Ух ты, бля! Заебись-то как, нахуй!». Скажешь, миф, да? Всякие популизаторы для потомков придумали? А вот один друг у меня, фотограф, так плитку в ванной выложил, что хоть экскурсии води! Другой товарищ стихи пишет, а работает маляром, мебель реставрирует – и ничего! Третий целый роман написал, а потом за неделю с друзьями мансарду выстроил по канадской технологии! Согласен, мансарда – не Адронный Коллайдер, но та мансарда третий год стоит – не падает. И тоже, кстати, поваром работает. Не больно, конечно, технарь, но уж точно не гуманитарий. Да и Ломоносов, царствие ему небесное, он ведь как? Сегодня закон термодинамики откроет, завтра оду сочинит, а потом сидит и дальше вертолёт чертит. Так что, Вова, нехер тут каким-то складом ума оправдываться! Просто в руки себя надо взять и за тот же ум наконец взяться.
– Так я давно ведь об образовании думаю, но мне сперва работу найти надо.
Дядя Федя опёрся на воткнутую в землю лопату:
– Погоди, ты же вроде в какое-то кафе у чёрта на рогах ездил?
– Закрыли то кафе.
– Как так – закрыли?
– А вот так, временно.
– То есть закрыли и с голой задницей сидеть приказали?
– Да нет, не то, чтобы… Предложили временно в другом месте, в баре работать и бургеры стряпать, но там управляющий – душнила, что просто туши свет. Я и утёк. Другого места попросил – дали, так там опять график до трёх ночи, а я не вывожу. На третьем месте зарплата – минималка… Так что сначала пристроюсь, а там уж буду думать – или в колледж культуры, или на культуролога в универ. Вот, как раз на собеседование иду.
– Ну, тогда Бог в помощь!
– Спасибо!
Десять дней назад молния грохнула офис «Кравеца» и там началась свистопляска. Все списки пропали, базы восстанавливали по табелям и накладным: где на честном слове, а где по памяти. Кто и кому подчиняется – непонятно. Потом позвонил Максим и сказал, что покидает проект. Вова понял, что «Караван» закрыли «временно» надолго. В других местах «Кравеца» ему не понравилось, и он позвонил по объявлению сети розничных магазинов системы «Атлас» – им требовались пиццмейкеры и сушисты. Собеседование назначили на шестнадцать ноль-ноль в самом магазине, но Вова решил прийти заранее, чтобы произвести на работодателя хорошее впечатление.
Оставив позади себя родной двор и копошащегося в палисаднике с саженцем ясеня дядю Федю, Вова пошёл по улице Свободы на север. На перекрёстке с Никольской раздавали листовки в честь открытия хозяйственного отдела в ТЦ Надир, а дальше, напротив университета, стояли и что-то шумно обсуждали студенты. Вова часто ходил мимо университета и уже не первый год мечтал, что однажды он тоже тёплым майским вечером выйдет из корпуса и вместе с друзьями будет обсуждать преподавателя, который обещал всем поставить зачёт автоматом, но почему-то передумал и заставил писать тест в аудитории… Вова надеялся, что через год он окажется в этих рядах, а пока что он свернул на Ивановскую, чтобы заранее подойти к бело-синему «Атласу».
На перекрёстке с Вознесенской Вова понял, что надо было зайти перед выходом в туалет – было не то, чтобы невтерпёж, но… До собеседования полчаса, а за это время приспичит капитально. Понятно, что туалет в магазине есть, но вот пустят ли его, новоприбывшего? Да и не хотелось начинать знакомство с вопроса: «А где у вас тут сортир?». Так что Вова приметил тёмный угол у стоящего через дорогу старого четырёхэтажного дома с заколоченными окнами и направился туда. Этот дом расселили лет десять назад, а потом случился пожар, в котором погиб бродяга и власти накрепко заколотили двери и окна. Дом когда-то был красивый и чуть ли не Александра Первого застал, но восстанавливать его почему-то никто не хотел. Ходили слухи, что не сегодня-завтра это сооружение пустят под снос, а вместо него построят больницу. Или школу. Или общежитие для студентов. Но без слухов было понятно, что постоят торговый центр с бургерной на первом этаже и с фитнесом на последнем.
Пока же этот дом был гораздо ближе к руинам, чем к центру рекреации, и Вова не увидел ничего слишком уж зазорного, чтобы под его сенью справить малую нужду. Он уже устроился у стенки, с трёх сторон прикрытый фасадом, как сзади услышал скрип колёс детской коляски – молодая мамаша выбрала для променада такой экстравагантный маршрут. Вова вздохнул, застегнул уже расстёгнутую ширинку и хотел идти в другую сторону, как вдруг заметил, что в одном из окон первого этажа лист фанеры привинчен ненадёжно, болтается туда-сюда. Вова подошёл к окну, взобрался на подоконник, отодвинул лист в сторону и спрыгнул в комнату, которая еле освещалась чуть пробивавшимися сквозь щели в забитых окнах солнечными лучами. Внутри царила липкая влажность и Вова поспешил этой влажности тут добавить, наконец-то устроившись у стены с полуобвалившейся и обгоревшей штукатуркой.
Закончив, Вова удовлетворённо выдохнул и застегнул ширинку. Позади хрустнуло. Вова чуть повернулся назад и тут мимо правого уха промелькнуло что-то тёмное и быстрое, а в следующее мгновение он получил тупой и тяжёлый удар по левому плечу. Похоже, метили в затылок, но спасла случайность. Оконный проём загородила неясная, но крупная зловещая фигура. Правая рука незнакомца отшвырнула в сторону какую-то палку, а левая рука взметнулась, в ней что-то блеснуло. Вова еле успел оттолкнуть руку, как раздалось шипение – струя газового баллончика прошла мимо, попав только в левый глаз, который обожгло, и он перестал видеть окружающую обстановку: всё стало ярко-жёлтым, поплыло бирюзовыми цветами и посыпалось каскадом жемчужных струй. Правый глаз заволокло густыми слезами. Вова пинает ногой в никуда, с трудом удерживается на ногах и бежит, не разбирая дороги.
Бежит до конца коридора, поворачивает налево, в тёмный лестничный пролёт. Он бежит дальше, спотыкается, взбирается по шатающимся трухлявым ступенькам, а сзади размеренно, упиваясь властью и силой, движется зловещая фигура. Вова силится закричать, но от ужаса из горла еле-еле вырывается сиплый хрип. Один лестничный пролёт, другой, третий, последний – всё! Вова вваливается в просторную комнату и прямо перед собой видит дверь на балкон. В щель пробиваются широкие и радостные лучи света. Вова стремится к двери, хватается за ручку, но его хватают за шиворот и словно котёнка швыряют в угол комнаты. Ручка от балконной двери так и остаётся в сжатой ладони у Вовы, а сама дверь наполовину открывается, освещая помещение ярким светом. Вова пытается подняться из пыльного угла,
