Я барышня упорная, а потому захотела уточнить, когда мы уже вышли на улицу.
— Почему? — задала вопрос без кокетства, которое было бы более чем уместно. Мне хотелось получить честный ответ, а не завуалированный комплимент, за которым так легко спрятать истинные чувства.
Демон, погружавшийся в собственные раздумья, от такого вопроса «в лоб» споткнулся. Внимательно посмотрел мне в глаза, словно ища там подвох. Я была серьезной.
— Давай прогуляемся в парке, — взял передышку рыжий и кивком головы указал на резные ворота. — Разговор будет не из коротких. Я уже понял, что ты не похожа на остальных институток.
На это заявление утвердительно кивнула, и он продолжил:
— И просто так расспросы не прекратишь? — это он уже произнес с затаенной надеждой: а вдруг да и не буду больше развивать эту тему?
Разочаровала его, на этот раз озвучив, дабы сомнений в интерпретации жестов не возникало:
— Прав, не прекращу, — приправила ответ смущенной улыбкой.
Пока мы шли в указанном демоном направлении, решила поговорить не на личные, а на нейтральные темы. Были мы явно в исторической части Парижа: брусчатка под ногами, справа — неспешные воды реки, втиснутой в гранит набережной, как красавица в корсет, силуэт Эйфелевой башни, пиком пронзающей небесную высь.
— А что это за парк? — я почувствовала себя невеждой. Питер я знала, а вот столицу моды — увы.
Повернулась к Лиму. На его лице блуждала грустная улыбка, взгляд же был обращен вперед.
— Это седьмой округ Парижа, если говорить официальным языком. А парк — то самое Марсово поле — зеленый крест на сердце Франции. Именно здесь я семь лет назад приносил присягу. В этом парке, как и в Санкт-Петербурге, есть Чародейский военный корпус — высшая школа, но уже для магически одаренных юношей.
— Именно здесь учился Ник? — спросила и тут же пожалела.
Улыбка сошла стремительной вешней водой, оставив лишь холод и надменность.
— Да, — сухо бросил демон.
Я уже жалела о словах, сорвавшихся помимо воли. Но, увы, даже для скользящей порою нет возможности исправить содеянного.
Закусила губу в нерешительности. Молчаливая пауза затягивалась, а мозг лихорадочно перебирал варианты: что сказать, как перевести разговор с темы, на которую невольно соскользнули.
Посмотрела на прохожих: внимание на нас обращали вполне умеренное, почему-то заглядываясь на грудь Лима, хотя, по мне, рога и хвост были куда как интереснее.
— А как нас видят окружающие?
Демон ответил нехотя, словно понимая, что нужно что-то сказать, чтобы вернуться к прежнему тону.
— Да, мы смотримся… — договорить он не успел.
В эту минуту нам вслед раздался хулиганский свист в стиле: «Какие буфера, красотка! Дай заценить!»
Лим, не сбиваясь с шага, повернул голову и показал парням один из самых интернациональных жестов.
— Опять амулет барахлит, не успел подзарядить, — протянул он озабоченно. — По идее, мы должны выглядеть как клерк средней руки и домохозяйка, но похоже, что-то сбилось в настройках.
Нужно ли говорить, что до ближайшей витрины мы, не сговариваясь, на полусогнутых добрались в рекордные сроки. В стеклянной глади бутика отражалась красотка с грудью в стиле Памелы Андерсон и толстячок-папик в итальянском пиджаке с сигарой в зубах. Причем демон был красоткой, а я…
— Эм… — хотелось сказать куда как больше, но воспитание не позволяло.
Лим лишь пожал плечами и подытожил:
— Надо амулет наполнить, а то этот морок привлекает внимание: чем меньше зарядки, тем более экстравагантный образ он демонстрирует, чтобы носящий почувствовал внимание толпы. Мой же нынешний работает на нас двоих.
Мы пошли дальше (правда, пока витрина не кончилась, я так и выворачивала шею, глядя, как в отражении витрины красотка идет типично мужской, размашистой походочкой).
Любопытство, свойственное всем дочерям Евы, разыгралось не на шутку.
— И это все люди видят лишь такие мороки? И зачем вообще все это нужно? И…
Я не успела договорить, а демонюка уже незнамо чему улыбнулся, вновь озадачив меня сменой настроения.
— Дикая, как есть дикая и ничего не знаешь… — вздохнул он, а потом пояснил: — Миры магов и обычных людей сосуществуют бок о бок, но изолированно уже несколько тысячелетий. Избирательный морок самый простой способ: те, в ком магия уже пробудилась, способны видеть сквозь него, для обычных смертных и тех, чей дар еще спит, мы выглядим как типичные обыватели. — Опережая очередной мой вопрос, Лим добавил: — А не знают о магах люди по одной простой причине: нас по сравнению с ними слишком мало. А человеческая природа такова, что стремится уничтожить то, что априори сильнее представителей популяции homo sapiens. Был уже такой опыт, давно. От этого «знания» остались руины Эйвбери. Именно тогда люди, в своем желании быть выше тех, кто наделен даром, призвали исчадий теневой стороны. Только усилиями тысяч магов удалось запечатать портал и оградить его кольцом Стонхенджа, которое и по сей день удерживает тварей. Кстати, легенда о Рагнарёке — это пересказ событий прорыва. Человеческая память коротка — и это единственное, что запомнили люди. Маги же приняли решение «исчезнуть» из мира простых смертных, сделать так, чтобы у человечества не было соблазна повторить содеянное, и предотвратить неизбежный геноцид чародеев.
— Получается, что, если маги открыто заявят о себе даже в двадцать первом веке, могут начаться… волнения? — с трудом подобрала нужное слово.
Тень в наш разговор не вмешивался, гуляя мартовским котом по брусчатке и цепляясь за кусты. Лим заметил его метания и бросил, обращаясь к наследству Ника:
— Ты хотя бы объясни своей временной хозяйке основы мироустройства, — протянул рыжий, которому явно надоела роль лектора.
Тень упрек проигнорировал, ускользнув далеко вперед.
— Он своенравный, — словно извиняясь за поведение «компаньона», ответила я.
— Я уже заметил. Как и то, что этот тень разговаривает лишь с тобой, — собеседник тяжко вздохнул, возвращаясь к роли гида по магическому миру. — Не знаю, но прошло много времени, и мир людей и мир чародеев обросли новыми стенами из законов, пактов, хартий. Один из таких — о неразглашении: наделенный даром не должен разглашать тайну существования чародейства обычным смертным. Это карается отнятием дара и пожизненным заключением. Послабление лишь для близких родственников — в основном это дети от брака двух магов, напрочь лишенные способности к колдовству.
— А как насчет демонов, драконов и… — я попыталась жестами досказать недооформившуюся в речь мысль.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
