питомцами убежали вперед, — И не сторонись. Она хороший и верный друг.
— Это не ее облик? — требовательно спросила я, — Я уже видела ортианца, и он выглядел по-иному, как…
— Паук? — хмыкнул парень — Они называют себя арахнами, и на моей памяти Лиана всего раз принимала такую форму. Пожалуйста, перестань шарахаться при ее приближении, проникнись к ней сочувствием! Человеческого в ней не меньше, чем в нас с тобой, — юноша посмотрел куда-то вдаль и хмыкнул, — а то и больше.
Я пристыженно замолчала. Лиана с безымянными псами уже скрылась за поворотом тропы, но мы с Маром шли следом не спеша.
— Хорошо, я постараюсь, — выдавила я, — Один мудрый человек в нашем мире сказал, что все страхи — это просто боязнь неизвестного.
Мар согласно кивнул.
— Слушай, Мар, можешь рассказать об Устоне?
— Заинтересовалась? — понимающе кивнул Мар. — Честно говоря, ничего особого не скажу. Все странности их мира остаются в их мире. Здесь устонцы выглядят самыми обычными людьми. Довольно весёлые и дружелюбные… О, вспомнил! Их веселит, что у нас вода всегда течёт вниз!
— А о Мийре и его обитателях? Кто они? Судя по всему, их побаиваются, но если они такие отсталые…
— Есть теория, что когда-то давно они достигли научного пика, изменили свой мир, а потом уничтожили все технологии. Не знаю, так ли это. Как такие мийрицы? С виду обычные люди, все поголовно веганы, — хмыкнул парень. — Даже не просто веганы, а ультравеганы! Едят лишь несколько сортов травы, орехов и корешков, грибы считают животными, многие виды плодов тоже под запретом. Государства там вроде высокоразвитых общин. Молятся всяким лесным и озерным святилищам.
Анкер Риххора поежился и продолжил:
— Считается, что наемные убийцы Мийра — лучшие среди десяти миров. Никогда не видел их в действии, но знаю, что работают они быстро, чисто и дорого. Не знаю, с чем это связано — быть может и впрямь существует древняя магия или технология, или их пища не так уж проста и раскрывает глубинные возможности человека… На Мийре всего несколько кланов, с которыми Декада наладила бартерную торговлю. Её усложняет частая сменяемость власти в этих общинах: с приходом нового вождя следует заключать новый торговый договор. Их слой считается «модным» в наши дни. Возможно, из-за того, что они вегетарианцы.
— Слоями принято хвастаться. И точка, — с ветки дерева, как чертик из табакерки, спрыгнула Лиана. Это было столь неожиданно, что я шарахнулась в сторону, едва не сбив с ног Мара, но по-настоящему бросило меня в дрожь тогда, когда при приземлении ее рука неестественно свободно вывернулась из сустава, чтобы погасить скорость. Я посмотрела на Мара, но взгляд того был спокоен.
Лиана, встав и отряхнувшись, как ни в чем не бывало подошла к нам и протянула три больших желтовато-красных плода, отдаленно напоминающих манго.
— Ямса, отдалённый аналог ваших груш, — сообщил Лиана, раздавая фрукты, — Сейчас самый сезон, они еще не успели взорваться, а вот через неделю ходить тут будет опасно. Ешь-ешь не пожалеешь. Мы же не мийрийцы, нам можно.
Я взяла из рук Лианы плод, потерла о футболку и откусила. Я не ожидала ощутить ничего приятного — все-таки, это инопланетная еда — но вкус был мягким и очень приятным.
— Очень вкусно, — я откусила еще кусок и, наконец, распробовала, — Реально вкусно!
Лиана хмыкнула. Подозвала собак и, разделяя с ними фрукт, сказала:
— Чем больше их ешь, тем они преснее. Я в детстве вечно таскала ямса из-под носа кухарок, и так в итоге объелась, что теперь не чувствую их вкуса.
Глава 5. Часть 3
Пройдя дальше, мы вскоре свернули на лесную тропку и продолжили путь по ней. К моему удивлению, через какое-то время земля и корни сменились крупным щебнем. По земле застелились усики тумана, и по ногам прошелся прохладный ветерок. Ветер в вышине перестал, птичье щебетание и прочие звуки смокли, словно в уши положили вату.
— Приближаемся к Краю, — подтвердил Мар мои мысли, — Слышишь тишину? Здесь теряются звуки, они впитываются в лимфу, словно вода в землю. Пройдем еще дальше, и друг друга слышать не будем. Так что, если что захочешь, объясняйся жестами или напиши где-нибудь.
— Эдвард говорит, что на лимфу смотреть нельзя, — блеснула я знаниями, — Это ведь хаос, а хаос опасен.
— Что за Эдвард? — поинтересовалась Лиана.
— Мой протектор, — я смутилась.
— Надеюсь, красавчик?
— Лиа! — Мар пихнул подругу. — Да, Алекс, ты права — на чистую лимфу смотреть не стоит, можно ослепнуть, но мы-то находимся по эту сторону Края. Нам нечего боятся.
— Я велела собакам оставаться здесь, — сообщила Лиана, — Можем идти.
— Лиана, ты можешь взять Рейн к себе? — набралась я смелости задать вопрос, — Тройка и другие регенты не желают, чтобы она была моим проектором, но, если ты позовешь ее к себе, они вынуждены будут согласиться.
— Ту странную девчонку? — поморщилась анкер, — Не знаю. У меня достаточно личной охраны, зачем мне еще одна?
— Ее могут отправить куда-нибудь на лесоповал, — пожала я плечами, — Она так мне сказала…
— Врет. Просто посадят за бумажную работу, вот и все лесозаготовки, — девушка усмехнулась. — Ладно, я подумаю. Может, возьму, если хорошо сражается. У протекторов вечно идут соревнования, приятно, когда твой охранник в числе лучших.
Мы двинулись дальше в тишине, прерываемой лишь хрустом веток, даже шум ветра стих. Свернув на едва-едва различимую тропку, всю поросшую осокой и какой-то высокой травой с белыми цветками на стеблях, мы дошли до большого валуна. Каменюка была расколота нечеловеческой силой — одна ее часть валялась на земле, словно панцирь гигантской черепахи, другая, отсеченная ровным швом, отсутствовала.
Мы подошли к камню и забрались на него, чтобы было лучше видно.
Сказать по правде, раскинувшийся пейзаж был красив, но и пугал одновременно. Мы стояли на небольшом пригорке, дальше был овраг, на дне которого покоился легкий туман. Овраг простирался вплоть до бледно-розовой границы Края, где резко обрывался, упираясь в «стенку» Края, словно срезанный гигантским тесаком.
В последний раз я чувствовала себя такой маленькой, когда мы с родителями пошли в аквариум — там мы тоже стояли у большущего стекла, за которым плавали, лениво помахивая плавниками, акулы и черепахи. К счастью, здесь никто не плавал. Мы стояли у Края, но по ту сторону, в холодном розоватом свете лимфы, не было ничего. Ради интереса я попыталась что-нибудь произнести, но не услышала ни звука. В рот потянулись знакомые усики холода, словно вытягивающие теплоту из самого сердца. Жутковатое ощущение. Я закрыла глаза, позволив воспоминаниям нахлынуть. Помню ощущение перемещения сквозь лимфу, помнила
