Тот мгновенно выхватил саблю, оставив в покое испорченные доспехи. Таль на бегу расстегнул плащ, взяв его в левую руку. Мастер Коэто как-то показывал, как можно и превратить плащ в грозное оружие, и Ларгет надеялся, что успел запомнить некоторые приемы. Всадник привстал в стременах, обрушивая на юношу мощный удар. Тот успешно парировал, но сила удара была такова, что устоять на ногах он не сумел. Всадник послал коня вперед, желая стоптать упавшего, но Ларгет уже откатился влево, из неудобного положения нанеся удар по ноге скакуна. Лезвие клинка еле задело коня, слегка поцарапав, но от неожиданной боли животное попыталось встать на дыбы, и кочевник затратил пару драгоценных секунд на то, чтобы подчинить животное своей воле. Таль успел вскочить на ноги и бросить быстрый взгляд по сторонам. Ему удалось углядеть Бола, туго спеленатый веревками, он лежал на спине лошади, придерживаемый одним из кочевников. У воина дела тоже обстояли неважно, врагам удалось набросить на него аркан. Боресвет, обладавший, по видимому, недюжинной силой, рванул за веревку, опрокинув арканщика вместе с конем. Но освободиться ему не давали, двое кочевников уже готовились набросить на воина сеть...
Больше времени не оставалось. Враг был уже рядом, Ларгет взмахнул плащом, уходя от удара в сторону. Сабля кочевника оставила в ткани изрядную прореху, сабля юноши ответным ударом распорола противнику бедро.
Вопль кочевника привлек внимание остальных. Еще двое развернули коней, спеша ему на помощь, остальные сгрудились вокруг Боресвета. Таль успел заметить, что воин основательно упакован в сеть, хотя меча еще не потерял, и взмахами острой стали пытался разрубить опутавшие его веревки. Удар копья швырнул его на землю, и богатырь исчез под навалившимися на него противниками.
Таль метнулся к ближайшей лошади, но та, напуганная шумом битвы и запахом крови, не подпустила его. Ларгет, после секундного колебания, оставил ее в покое и повернулся лицом к атакующим. Встав в стойку «Белый вепрь», он ждал их приближения.
Один из нападавших приближался с права, другой — слева. Классический маневр «тиски», и Таль ничего не мог ему противопоставить, в степи не было ни единого дерева. Хорошо еще, раненный Ларгетом противник спешился, зажимая рану рукой и вполголоса ругаясь. Кровь обильно залила его грязную одежду, вызвав у Таля легкий приступ тошноты.
— А-у-ю! — или что-то вроде того, завопили кочевники, давая шпоры коням.
Ларгет опять закрутил в воздухе плащ, уходя, как предписывали правила, с линии атаки. Всадник справа взмахнул плетью, сильный удар вырвал плащ из рук Таля. Тот успел отскочить, второй противник, пытавшийся сбить его конем, проскочил мимо. Но от нового удара плети увернуться он уже не успел. Взвизгнул рассекаемый воздух, охнул ему в ответ Ларгет; сабля вылетела из его руки под ноги коню. Таль вытянул руку — бесполезно. Его запас энергии, не пополнявшийся уже два дня, был исчерпан. Снова свистнула плеть, сбивая его с ног. Кровавая полоса пересекла его щеку, Таль попытался подняться, но сверху на него обрушился кочевник. Некоторое время они боролись на равных, Таль был довольно силен и ловок для своих девятнадцати лет. Потом противник хитрым приемом уложил его на живот, припечатав лицом к земле и заломив руку за спину. Ларгет взвыл от боли, вторая рука тоже оказалась за спиной, в позвоночник жестко уперлось колено. Веревка туго затянулась вокруг запястий, затем противник туго связал еще и лодыжки. Давление на спину ослабло.
— Попался, шакал! — с торжеством провизжал кочевник. Ларгет ощутил чувствительный пинок под ребра. Тело с готовностью откликнулось болью. — У-у, тварь паршивый! Сколько крови нам стоил, волк тряпочный!
Степняк пинком перевернул Таля на спину.
— Красавчик, Блин! Вот используем тебя сейчас, как девку...
Новый пинок пришелся по бедру. Похоже, кочевник метил по почкам, но промахнулся.
— Оставь его, Снур, — то ли попросил, то ли приказал второй степняк. — Хорошо он дрался, сильный воин. Молодой, а сила внутренняя есть. Таких не позорить, таких в племя брать нужно. Только вождь не позволит...
— Правильно не позволит, — одобрил Снур. — Если чужаков в племя брать, то и племя чужое станет. Чистота крови, как наш шаман говорит. А он знает, что говорит, шаман, как-никак. Потому и молчит все время. Умный, значит.
— Умный, — согласился его напарник. — А только все равно жаль. Храбрые ребята. Тот, в кольчуге, восьмерых порешил, этот тоже неплохо держался, хоть и молодой. Таким сыном любой бы гордился. Третий, правда, слабак, но ведь не трус, а?
— Не трус, — согласился Снур, меланхолично пиная Ларгета.
— Нет, храбрость надо чтить, — продолжал второй, пока безымянный кочевник. — Так что не будем их мучить. Продадим Амаху, хорошую цену даст. Сам потом Асисяйкам втридорога впарит. Асисяй рабы всегда нужны.
— Самим бы съездить, продать, — уныло заметил Снур.
— Ну, и езжай, кто тебя держит? Только не пеняй потом, если сам ошейник получишь. Жадным удачи не будет...
— Э, да кто жадный, я, что ли? Пусть Амах подавиться своим серебром!
«Серебром? — изумился Ларгет. — Неужели я так дешево стою?»
— Ладно, бери его, и поехали. Что время терять?
Кочевник спешился, и одним движением забросил связанное тело на круп коня. Зубы Ларгета громко лязгнули, но сам он не издал ни звука.
— Стойкий пацан, — одобрительно засмеялся кочевник.
— Ну, поехали.
«Да, — подумал Ларгет. — Похоже, мы крепко попали. Вот тебе и приключения на задницу!»
Глава IX.
Городок назывался Тельон. Был он не большим и не малым, имел свой герб и... да собственно, ничего он больше не имел. Несмотря на то, что располагался он отнюдь недалеко от столицы (сто миль для бешеной собаки не крюк), Тельон был обычным провинциальным городком. Несколько харчевен, кабаков и постоялых дворов, где местные (а так же приезжие, если вдруг среди них попадутся достаточно тупые, чтобы посетить эту дыру) могли расслабиться, а также спокойно выпить и закусить.
Из достопримечательностей, сохранилась в центре города башня Абурела Великого, некогда избравшего отчего-то это местечко своей резиденцией. Маг-Гроссмейстер, он был по сию пору гордостью всей Ледании, несмотря на пресловутую «охоту на ведьм», объявленную «Петушиным часом». У приезжих это произведение зодчества неизменно вызывало острейший интерес. В самом деле, необычное, нереально-красивое здание, нездешней яркой птицей выделявшееся среди окрестных домов-ворон, притягивало свежий взгляд, как магнит. Построил его Шако Лемур, зодчий великий и всемирно известный. Именно он строил Королевский дворец в Беларе, столице Ледании, ратушу в Бельгарде и вообще много чего прочего. Да, Главный Собор в Беларе тоже он строил, но это и так всем известно.
Башня, а на самом деле, скорее дворцовый комплекс, величественно возвышалась у самого входа в Цитадель, своего рода, внутренней крепости. Зачем она была нужна — не совсем ясно. За свою почти тысячелетнюю историю, Тельон ни разу не подвергался осаде, да и о какой осаде может идти речь, когда и крепостных стен он вовсе не имел?
Кроме упомянутой башни и отсутствия крепостных стен, из достопримечательностей имелся еще знаменитый фонтан с романтическим названием «Писающий пес». Посмотреть на него обязательно приезжали все считавшие себя знатоками искусств (а таких всегда почему-то оказывается больше, чем полагают сами искусства), а также иностранцы, которых злая судьба привела зачем-то в Леданию. Описание фонтана на десяти листах входило в «Путеводитель по Тельону», предлагаемый каждому из приезжих у городской заставы. Если же вкратце, фонтан сильно напоминал поднявшего заднюю лапу пса (а отнюдь не собаку, как говорится в упомянутом путеводителе). Просто писающий пес, и ничего более.
Знаменит городок был еще тем, что тут имел несчастье родиться опять же великий поэт Росситаль. Стихи о родном городе местные жители приезжим старались не читать, чтоб не отбить у последних охоту осматривать немногочисленные достопримечательности. Но пару строк я возьму на себя смелость процитировать:
Когда же я тебя покину,О, захолустная дыра!Попутный ветер дует в спину,Пора в дорогу мне! Пора!
Дом поэта, к сожалению, приезжим показать не получается, более столетия назад он окончательно развалился. То есть, конечно, дом, а не поэт. Благодарные горожане растащили, что было возможно, все для своих неотложных нужд. Теперь на том месте стоит табличка с надписью: «Раньше здесь стоял дом, в котором когда-то жил величайший поэт Ледании Росситаль Тельонский». Очень, надо сказать, впечатляет. Живописнейшее место...
После перечисленных памятников архитектуры, следует назвать еще корчму «Соленый перчик», где триста с лишним лет назад был в пьяной драке убит король Степинор V. Место это уникально, хотя бы потому, что не так уж часто короли соизволят быть убитыми именно в пьяной драке. По традиции, у них совсем другие способы заканчивать счеты с жизнью.
