за локоть Баранов.
Теперь в коридоре кроме него был ещё «серый человек», как мне кажется, не представленный мне глава секретной службы и ещё несколько высших чиновников.
Однако те, кто тут остался, вполне себе уровнем министры, замминистры и главы ведомств.
Сам министр иностранных дел схватился за мобилет и тоже отошёл, остался только его заместитель.
— А как получилось, Станислав Андреевич, — обратился к серому человеку замминистра иностранных дел, тоже не представленный мне, с бородой и бакенбардами, — что каганат курирует Ваше ведомство?
Вероятно, все друг друга знали, как и то, что он «секретная служба его императорского величества».
— А так, — голос «серого человека» был скрипучим и громким, — Ваше ведомство от Степи открестилось, мол там бардак один, какая там дипломатия?
— У нас просто не установлены дипломатические отношения… Там нет сформированной государственности.
— А почему они должны сами её создавать?
— Ну, как мы можем их заставлять?
— Как он, — 'серый ткнул в меня пальцем, причём буквально, уперев её на секунду в мой потрёпанный пиджак, — у Вас даже в их каганате нет посла.
— Мы скоро назначим… Когда закончатся боевые действия.
— Само собой, Вашим модным хлыщам приятнее, чем в Степи задницы морозить, по французским балам с профурсетками скакать, да попивать шампанское.
— Когда такое было? — побагровел МИДовец.
— Вам факты и фамилии назвать? Или Вы считаете, что раз Хамелеонов помер, то теперь никто ни за кем не приглядывает? А Вы, министерство обороны, сказали, мол, что там оборонять, это не наше дело и не наши проблемы.
Потом он ткнул пальцем в еще одного господина.
— А Вы, Марат Каримович, не ухмыляйтесь, Ваш министр сказал, что это не внутреннее дело, значит, не дело МВД. Вот так и получилось, что Степь у нас сирота. Никто из ведомств ею не занимается. И кто там хозяйничает?
— Кто? — спросил Баранов, который вытянулся во фрунт от слов «серого», но мой локоть не выпустил.
— Англичане. И все, кто им противостоит — это этот безусловно нахальный молодой человек.
— А Вы, значит, — не унимался МИДовец, — за ним стоите?
— Присматриваю, — с размеренностью старой черепахи, которая твёрдо вознамерилась пережить всех присутствующих, поправил «серый».
— А как Вы, граф Бугуйханов… — начал МИДовец.
— Бугуйхан, — поправил я его.
— Да-да. И как Вы относитесь к тому, что они, — он показал на «серого человека», — за Вами присматривают?
— А я… не знаю, как Вас величать, но отлично отношусь к тому, что за мной присматривают. Забыл с утра, куда ключи положил, позвонил — они подсказали. Забыл на когда встреча назначена по телефону, спросил — а они всё слушают и записывают. Молодцы! Заблудился в лесу — нашли. Я вообще-то единственный в роду, фактически, как выразился господин, сирота. Сиротинушка я. А так вроде не одинок, кому-то в целом свете нужен, кто-то за мной присматривает. Приятно, значит. А то бы, глядишь, дров бы наломал.
— Вы и так наломаете, Аркадий Ефимович, — неторопливо прокомментировать «серый».
— Разрешите идти? А то дрова сами себя не наломают.
— Идите, — серьёзным голосом ответил «серый», — и не задерживайтесь в столице, Вам в Вашей Степи безопаснее.
Глава 13
Буквы и их последствия
— Никуда мы не летим. Пока не летим, — пока мы шли, я коротко переговорил с Барановым.
— Знаю, — простодушно ответил он. — Приказ поступил. Вас заселят в гостиницу, я довезу.
— А это безопасно? Ну, то есть, господин полковник, хочу сказать, что вообще я человек не пугливый…
— Заметил. Лихо ты баранку крутил. Как, говоришь, машинку зовут? «Козёл»?
— «Козлик».
— А кто придумал?
— Да как-то… Идея в том, — мы прошли контроль и вышли во внутренний двор. — Мне один немец, инженер, показал катерпиллер, американский вездеход для тайги, для северов.
— Слыхал, но своими глазами не видел.
— Я тоже только на картинке. Так вот, он как черепашка. А мне для войны нужно было нечто иное.
— То есть «козликов» Вы выдумали?
— Только идею. Отдельные колеса, двигатель и пулемёт.
— Полное переосмысление броневика.
— Так он вообще не бронированный, его функция проходимость, а не удержание удара на поле боя. Это скорее партизанская тактика, чем общевойсковой бой.
— Ну так-то да, на поле его быстро выщелкают.
— А в лесу, степях, болотах, туда, где волки с… спать бояться, туда он проедет и даст прикурить.
— Это точно. Так получается, ты нарисовал?
— Моя схема выглядела несколько иначе, немец изготовил по-своему. Перевезли заготовки по частям в город. А там их собрал наш Иваныч с золотыми руками, причём много матюкался. Он всё за нами переделал и обтачивал напильником.
— Народное творчество… Война закончится, буду просить изучить ценность этой машины для нашей армии.
— Сразу говорю, бесплатно не отдам.
— Само собой, — хохотнул он.
Я забрал свои пожитки, подвесил на место кобуру скрытого ношения, Шило, деньги и документы рассовал по карманам. Вопрос безопасности и того факта, что меня могут похитить, чтобы добраться до золота, изрядно беспокоил, потому что Шило в условиях столицы вёл себя странно и капризно.
Мы выехали из центра Москвы, но недалеко. Было сравнительно ранний вечер, ещё светло, так что я видел, как мы проехали парк, торговые ряды, после чего машина с визгом остановилась около гостиницы с нетипичным для Москвы названием «Бристоль».
Выглядела она очень не очень.
— Что, ноль звёзд и продолжает падать? — не слишком-то тонко намекнул я на невысокое качество отеля.
— Но-но, это гостиница с постоянным контрактом с министерством обороны, тут регулярно селятся иногородние командированные офицеры.
— То есть те, кто способен спать хоть в поле, обложившись убитыми ими же волками?
— Зато тут есть армейский пост охраны. Нормальная гостиница. Ну, не «Метрополь», конечно.
— Уют. Экономный отдых на случай конца света.
— Могу тебя в казармы офицерские определить, — надулся Баранов.
— Ладно, селите меня здесь, господин сатрап. Я всё понял, это расплата за то, что припахал на боевые действия.
— Аркадий Ефимович!
— Да ладно-ладно, я всё понимаю, приказ… Приказ пугать иногородних гостей Москвой, чтобы не ломились тут жить.
Для полноты унылой картины администратора за стойкой регистрации не было, но Баранов этого уже не увидел, помахал рукой
