ее существованием и Валериана Жадовского. Он снова женился, обзавелся еще одним сыном – будущим моряком – и похоже, намеревался оставить ему все состояние. Но и новым его домочадцам не была суждена долгая жизнь. Тогда он вспомнил о Юлии и счел возможным показать девушку ярославскому обществу.
В Государственном архиве Ярославской области хранятся документы, в которых указывается, что Юлия Валериановна Жадовская «получила 2 мая 1841 года от отца по дарственной 9 душ крепостных по деревне Головино Любимского уезда Ярославской губернии; в тот же день купила у отца ещё 10 душ крепостных по той же деревне за 1050 руб». Эти люди должны были обеспечивать удобство существования его калечной дочери.
Как передовой человек мореман решил дать Юлии образование в женской гимназии – и современно, и как еще сложится с поэзией – неясно, а окончив гимназию, она обеспечит себе будущее, сможет преподавать, например, литературу и историю.
Неожиданно оказалось, что преволюмьенских знаний для гимназии недостаточно. Следовало поправить дело, возобновив занятия с репетитором. В качестве домашнего учителя друзья порекомендовали уже знакомого с Юлией Петра Перевлесского, который как раз определен был на должность преподавателя русской словесности и логики в Ярославскую гимназию и уже опубликовал в «Москвитянине» статью «Свадебные обряды и обыкновения у крестьян Ярославской губернии» (1842). Была ли то наивная интрига друзей, желавших устроить судьбу молодого разночинца и знатной, но обделенной судьбой девушки, или случайность – теперь уже невозможно установить.
От полноты чувств Юлия писала стихи, не всегда удачные, но очень искренние. Позже Юлия рассказывала, как ей хотелось открыть душу своему наставнику. «В продолжение трех уроков она “угощала” его своими стихами, ученическими, несовершенными: имеются в виду стихотворения “Светит солнышко приветно”, “Осень” и «Из псалма XI», а на четвертый урок представила стихотворение “Лучший перл таится…” Молодость и поэзия сделали свое дело: преподаватель и его ученица полюбили друг друга. Любовь кружила голову и совершенствовала поэтический дар Юлии.
Возлюбленный втайне от ученицы отправил в Москву ее знакомцу М. П. Погодину и этнографический очерк «Проводы масленицы в Буйском и Солигалицком уездах» и маленький шедевр – «Лучший перл…» Они были напечатаны в 1843 году в 12-й книжке журнала «Москвитянин».
Лучший перл таится В глубине морской; Зреет мысль святая В глубине души. Надо сильно буре Море взволновать, Чтоб оно в бореньи Выбросило перл, Надо сильно чувству Душу потрясти, Чтоб она в волненьи Выразила мысль.
Именно это стихотворение привлекло внимание Гоголя, он переписал его своей рукой. Позже стихотворение высоко оценил Добролюбов. Здесь выражено кредо Жадовской, которое, возможно, было близко и Гоголю. Впоследствии она скажет: «Я не сочиняю стихи, а выбрасываю на бумагу, потому что эти образы, эти мысли не дают мне покоя, преследуют и мучают меня до тех пор, пока я не отвяжусь от них, перенеся их на бумагу».
Отец был очень доволен успехами, которые сделала его дочь в словесности, и прибавил учителю жалованье. Достижения дочери он воспринимал как собственные.
Стихи Юлии питались глубоким чувством. Разделенная любовь – что может быть прекраснее?.. Три года длилось прекрасное время – более глубокого узнавания друг друга, тайных свиданий, надежд…
Взгляд Я помню взгляд, мне не забыть тот взгляд, Он предо мной горит неотразимо. В нем счастья блеск, в нем страсти сладкий яд, Огонь любви, тоски невыразимой. Он душу мне так сильно взволновал, Он новых чувств родил во мне так много; Он сердце мне надолго оковал Неведомой и сладостной тревогой…
Девушка не верила своему счастью. Ей, с рождения обделенной судьбой, выпало на долю такое высокое, чистое, непритворное чувство молодого, красивого, образованного мужчины! Ах, это предверье долгой прекрасной жизни! Ожидание новой встречи, взгляды, говорящие так много, нежные прикосновения, задушевные разговоры о будущем – все это в полной мере досталось девушке, чья участь поначалу не обещала ничего светлого и радостного.
Влюбленная молодая женщина жила с максимальным напряжением всех мыслей и чувств, с устремленностью к своему мужественному идеалу. Этот накал чувств будет долгие годы питать ее лиру, введет ее в круг известных женщин-поэтесс своего времени.
Взаимоотношения Перевлесского и Жадовской являли собой «едва ли не самый знаменитый ярославский роман». Но влюбленные вынуждены были соблюдать исключительную осторожность. Предсказуемый в своей непредсказуемости отец мог отреагировать страшно: предать дочь проклятию, выгнать из дома, обратиться к церкви для избрания наказания для согрешившей, в конце концов запереть в монастырь. Скрываться приходилось и от крепостной прислуги, трепетавшей перед грозным хозяином и доносившей ему обо всех мелочах домашней жизни. Встречи могли происходить только у сочувствующих родственников и друзей, мало зависящих от перепадов настроения Валериана Никандровича. Не зря потом, когда все открылось, он горько сетовал, что родные и близкие составили против него коварный заговор.
Итак, друзья, имена которых остались неизвестными, устраивали встречи влюбленных и способствовали их сближению. Наверно, Юлия не слишком боялась потерять «единственное богатство бедной девушки» и не мучила любимого понапрасну. Она не видела никаких препятствий со стороны семьи к законному соединению с избранником сердца. Наоборот, ей казалось, что все с радостью разделят ее счастье. Петр тоже надеялся на благосклонный прием его предложения: несмотря на любовь к девушке, он отдавал себе отчет в том, что она особенная и родные будут рады, что муж возьмет на себя все заботы о ней. Так что неприятных сюрпризов не ожидалось. Но обоим хотелось немного продлить неповторимые дни предвкушения счастья.
Однако время шло; влюбленные решились во всем открыться Жадовскому и просить благословения на брак. Вопреки надеждам последовал безобразный скандал – Валериан Никандрович Жадовский не мог себе представить, что его дочь станет женой бывшего семинариста, сына
