Наиболее распространено у восточных славян привораживание с помощью пищи или питья, которые дают особе противоположного пола, произнеся над ними специальный заговор или подмешав грудное молоко, кровь, пот и т.п. Среди вопросов, которые задавали женщинам на исповеди их духовники в XV в. и позднее, были и такие: "омывала ли еси молоко с персей своих медом и давала пити мужу своему любви деля", "или мазалася еси маслом или медом и, омывшися, давала еси пити кому".
Характерны для любовной магии действия с одеждой, вырезанным из земли следом, волосами человека. Наиболее радикальным средством считалось т.н. "вмазывание в печь", причем его использовали не только в любовной магии, но и как средство против воров и вообще при наведении порчи. В Новгородской губ. девушки привораживали парней таким образом: брали два волоса, один свой, другой парня, свивали их вместе со словами: "Как эти два волоса дружно свились, так бы и мы с рабом Божиим (имя) дружно сжились"; затем замазывали их глиной куда-нибудь в печь, приговаривая: "Как в этой печке жарко, так бы и рабу Божьему такому-то было бы меня жалко". Там же пекли яйцо в печке, нашептывая: "Как это яйцо печется, так чтобы сердце милого пеклось обо мне", а потом давали съесть это яйцо тому, кого хотели приворожить.
Среди прочих способов наиболее распространено было привораживание с помощью косточек лягушки или летучей мыши, зеркала, различных любовных зелий. В 1642 некто Афонька Науменко показал на следствии, что он умеет "привораживать женок": "Возьмет лягушку самца да самку и кладет в муравейник и приговаривает: сколь тошно тем лягушкам в муравейнике, столь бы тошно было той женке по нем Афоньке, а поминает той женке в тот час имя, и на третий день приходит он, Афонька, к тому муравейнику, и в том де муравейнике тех лягушек останется один крючок да вилки, и он то возьмет и тем крючком которую женку зацепит, и та женка с ним и воровать (т.е. предаваться блуду) станет; а как ему с тою женкою воровать не похочется, и он тое женку вилками от себя отпихнет, и та женка по нем тужить перестанет".
По малороссийским поверьям, ведьмы жгут на огне волосы человека или кипятят траву "тирлич" со словами: "Тирлич, тирлич! Мого милого прикличь!", от чего их возлюбленный поднимается в воздух и летит к ним, как птица.
А. Т.
ЛЮБОВЬ, в понятиях Святой Руси главная добродетель православного человека, ибо христианство - религия любви. Бог есть любовь. "Любовь есть таинство" (Блж. Августин). "Одна любовь соединяет создания и с Богом, и друг с другом" (Авва Фалассий). "Любовь ко Христу является внутренним солнцем жизни, к которому она поворачивается во всех своих проявлениях" (С.Н. Булгаков). "Дело истинной любви прежде всего основывается на вере" (B.C. Соловьев). "Любовь изменяет само существо вещей" (Иоанн Златоуст). "Православие признает только любовь, готовую на неограниченные жертвы, только любовь, готовую положить душу за брата, за друга (Ин. 15: 13; 1 Ин. 3: 16), ибо только через такую любовь человек возвышается до таинственной вышеличной жизни Св. Троицы и Церкви" (С.В. Троицкий).
Смысл и достоинство любви как чувства состоит в том, что она заставляет нас действительно всем нашим существом признать за другим то безусловное центральное значение, которое в силу эгоизма мы ощущаем только в самих себе. Любовь важна не как одно из наших чувств, а как перенесение всего нашего жизненного интереса из себя в другое, как перестановка самого центра нашей личной жизни. Это свойственно всякой любви. Только эта любовь может вести к действительному и неразрывному соединению двух жизней в одну, только про нее и в слове Божьем сказано: будут два в плоть едину, то есть станут одним реальным существом (B.C. Соловьев).
"Кто искренне любит Бога, тот не может не любить и ближнего, который есть образ Божий" (Тихон Задонский). Для православного русского человека любовь - высшее чувство, в любви он находит самого себя, свою личность. "Где любовь, тут и Бог", "Бог - любовь" - говорят народные пословицы. "Нет ценности супротив любви". "Ум истиной просветляется, сердце любовью согревается". "Совет да любовь, на этом свет стоит". "Где любовь, там и совет". "Где советно, там и любовно". "Где любовь, там и свет". "Милее всего, кто любит кого". "Нет того любее, как люди людям любы". "Мило, как людям люди милы". "Для милого не жаль потерять и многого". "Ради милого и себя не жаль". "За милого и на себя поступлюсь". "Равные обычаи - крепкая любовь". "Одна думка, одно и сердце". "Сердце сердце чует". "Сердце сердцу весть подает". "Любовь - златница великая", высшее чувство, данное Богом, поэтому в сознании русского человека оно было связано с понятиями целомудрия, стыда, греха. "Любовь благородна только тогда, когда она стыдлива. Любовь - самое интимное и неприкосновенное чувство. Берегите тайны любви" (В.А. Сухомлинский).
Совсем иначе чувство любви воспринималось в сознании западного человека. Здесь оно носило преимущественно чувственный, плотский характер, характер сладкой страсти, приносящей глубокое физическое удовлетворение. Главная цель любви в сознании западного человека - физическое обладание, русский же человек видел в любви не просто обладание, а высшее духовное единение. Причем чисто физическая сторона любви, конечно, не отрицалась, но считалась глубоко интимным делом двоих, всяческая огласка которого неприлична. Любовь мужчины и женщины в народной культуре России венчалась не просто обладанием, а прежде всего браком.
Логика развития западной цивилизации и товарных отношений определила вырождение любви из высокого чувства в механизм получения полового удовлетворения. В сегодняшнем западном мире женщина и женское тело рассматриваются как объект потребления и товар. Чтобы убедиться в этом, достаточно посмотреть ряд наиболее популярных западных фильмов. Как признают западные исследователи, в общей шкале потребительских ценностей американского мужчины обладание красивым женским телом находится на одном из престижных мест, наряду с обладанием машиной, квартирой или загородным домом. Отношение к женщине - один из критериев доброкачественности любой цивилизации. Взгляд на женщину как на объект потребления - верный признак вырождения и злокачественной духовной болезни.
Мы недаром подчеркиваем эти черты западной цивилизации. Отталкиваясь от них, легче понять, как воспринимал любовь русский человек. Нет, он совсем не отрицает плотской любви и всех ее радостей, но он осуждает торговлю любовью, превращение тела в товар, выставление его на арену как зрелища для похотливых глаз.
Половая любовь и физическое обладание любимым в народной культуре России мыслились только в браке, конечно, были и исключения, но крайне редко. Физическое обладание не может быть выше духовного элемента любви считал коренной русский человек. Это вытекало из всех его жизненных ценностей, рассмотренных нами ранее.
Любовь для русского человека не только и не столько наслаждение, но и подвиг, духовное возвышение, самозабвение. Любить истинно можно только душу. Любовь сильнее смерти и страха смерти. "Знать и любить, - писал А.Ф. Лосев, - это значит бороться с тем плохим, что ты находишь в любимом. А так как жизнь сложна и трудна, то бороться с недостатками - значит неуклонно идти по пути жизненного подвига".
В понятиях Святой Руси половая любовь признавалась только в браке. Половые сношения вне его считались тяжелейшим грехом. О тех, кто еще не вступал в эти сношения, в народе так и говорили: "Он (она) еще греха не знает". Лишить невинности девушку без намерений стать ее мужем в народной этике - страшный грех, за который придется строго отвечать перед Богом "мученьем души". Вместе с тем девушка, которая не сумела "соблюсти себя" по своему хотению, считалась падшей, и к ней относились как к блуднице, презирали, с ней водились только ей подобные.
В России вплоть до XVIII в. отсутствовал литературный жанр скабрезных историй о любовных отношениях между мужчиной и женщиной - западноевропейские фабльо, пошлые анекдоты. Причем на Западе в создании этих скабрезных историй принимали участие все слои общества - от рыцарей и монахов до ремесленников и крестьян.
В России же подобные рассказы появились только в XVIII в., их сочинителями и распространителями были деклассированные, денационализированные элементы. Но что закономерно - потребителями подобной литературы (я имею в виду "сочинения" Баркова, Кострова и т.н.) стали представители образованных слоев, ориентированных на западную культуру.
В толще коренных русских людей этот жанр воспринимался как непотребство вплоть до к. XIX в. Еще в н. XX в. в большинстве деревень Русского Севера не только такие рассказы, но и употребление матерных словечек считалось грехом и бесстыдством. Поголовную матерщину в русскую деревню принесли большевики с их опорой на деклассированные элементы, ставшие ядром начальствующего состава большевистского режима в деревне. Похабщина и мат для этих элементов были выражением "народности". В полной мере этот элемент "народности" был развит советской интеллигенцией, для которой похабные анекдоты и матерщина стали неотъемлемой частью лексикона - от инженера и профессора до министра. Взгляд на любовь как на средство наслаждения, а на женщину, женское тело как на объект потребления и товар, который сегодня стал общим местом во многих российских телепередачах, особенно в западных фильмах и клипах, еще в к. XIX в. в России был невозможен и воспринимался как плод развращенного ума.
