— Приветствую тебя, госпожа. Рад видеть тебя снова в добром здравии. Я прибыл вместе с другими твоими слугами и друзьями, дабы сопроводить тебя домой. Верховный король ожидает тебя в твоем дворце в Камелоте.
Румянец прихлынул к ее лицу. Она доставала мне только до ключицы. Ее взгляд был взглядом поваленного олененка, который ждет удара копьем. Она что-то пробормотала и замолкла. Чтобы исправить неловкость и дать ей время опомниться, я обратился с изысканной придворной речью к Мельвасу и его матери и выразил им благодарность Артура за гостеприимство, оказанное королеве. Мне стало ясно, что королева-мать ни о чем худом не подозревает. Сынок ее не сводил с меня взгляда, настороженного и наглого, а старая королева между тем пустилась столь же велеречиво отвечать мне благодарностью на благодарность и кончила настойчивыми приглашениями остаться у них погостить. При этих ее словах королева Гвиневера на миг вскинула взор и тут же снова потупилась. Я учтиво отклонил приглашение и увидел, как пальцы Гвиневеры на воротнике успокоенно разжались. Должно быть, за все это время у Мельваса не было случая остаться с ней наедине и выспросить у нее, какое объяснение она дала Артуру. Мне даже показалось, что Мельвас намерен задержать нас у себя, но, встретившись взглядом со мной, он, как видно, передумал, и тогда королева-мать, не оспаривая моего решения, с нескрываемым любопытством заговорила о том, что ее более всего волновало:
— Мы тебя искали в ту ночь, принц Мерлин. А ты, оказывается, имел видение, которое привело тебя к королеве прежде даже, чем мой сын успел добраться до острова с известием о ней. Ты не поведаешь нам, милорд, что за видение тебе было?
Мельвас сразу насторожился. Он смотрел на меня нагло, с вызовом. Я, улыбаясь, встретил его взгляд и не отводил глаз до тех пор, покуда он не потупился. Старая королева без моей подсказки задала тот самый вопрос, который был мне нужен.
— Охотно, госпожа. Это правда, что мне было видение, но кто его наслал, божества ли воздуха и безмолвия, говорившие со мной в прошлом, или же Богиня-Мать, чье святилище находится позади вон того яблоневого сада, не могу сказать. Это видение повлекло меня через болота напрямки, как летит в цель оперенная стрела. Видение было двойное: яркая греза, сквозь которую проникаешь в более темные глубины. Так на светлой поверхности моря пестро отражается темный подводный мир. Образы были смутны, но смысл их очевиден. Я бы еще раньше последовал за ними, но боги, мне кажется, не желали этого.
Гвиневера опять вскинула голову и округлила глаза. И опять во взгляде Мельваса мелькнуло беспокойство. Но вопрос задала старая королева:
— То есть как это — не желали? Не желали, чтобы королева была найдена? Как понять эту загадку, принц Мерлин?
— Я потом ее растолкую. Но сначала опишу, что мне привиделось. Я видел королевский чертог с мраморным полом, с золотыми и серебряными колоннами, меж которыми не было слуг, но ярко горели лампы и свечи, воскуряя ароматный дым…
Я говорил размеренно и напевно, как бард, поющий старинную песнь: голос мой наполнил длинный зал и, отдаваясь от стен, разносился повсюду — за колоннаду и наружу, к примолкшим воинам в саду. Слушатели шевелили пальцами, осеняя себя охранительным знамением, даже Гвиневера сделала украдкой магический знак. И только старая королева внимала с торжеством и упоением, поскольку была патронессой древнего культа Богини-Матери. Что же до Мельваса, то, ведя свой рассказ, я наблюдал, как на его лице подозрение сменилось опаской, затем растерянностью и под конец ужасом.
А мое видение приняло форму, знакомую каждому: то был древний рассказ о сошествии в Потусторонний мир, откуда мало кому случается вернуться назад.
— …а на драгоценной столешнице расставлены были шахматные фигуры, к столу же придвинуто глубокое кресло с подлокотниками в виде львиных голов — для короля, и маленькая серебряная скамеечка на голубиных лапках — для дамы. И я понял, что нахожусь во дворце Ллуда, где спрятан священный сосуд и где прежде хранился меч, ныне висящий на стене у Артура в Камелоте. И слышно было, как вверху, над вершинами полых холмов, неслась по небу Дикая охота — это рыцари Потустороннего мира гнали свою жертву и, изловив, уносили глубоко-глубоко под алмазные своды, откуда нет возврата. И тогда я подумал было, что, быть может, бог уведомляет меня о гибели королевы, но тут видение мое изменилось…
Справа вверху было узкое окно. Сквозь него виднелось небо в тучах и верхушки яблоневого сада. Набрякшие молодые почки белели в грифельном небе, тополя тянулись ввысь, как бледные пики. Но нынче утром в воздухе почувствовалось обещание перемен; я ощущал его и теперь; и, не сводя глаз с синей тучи, я продолжал свое неспешное повествование:
— Вот я очутился в более древних чертогах, в подземелье еще более глубоком. То был Нижний мир, и в нем восседал его темный властелин, который древнее самого Ллуда, а подле него сидела бледнолицая молодая королева, отторгнутая от зеленых лугов Энны и перенесенная из теплого мира туда, в глубину, дабы стать царицей преисподней: Персефона, дочь Деметры, матери всего, что произрастает на лице земли…
Синяя туча медленно-медленно сдвигалась. Я видел, как тень ее, точно покрывало, сползает с яблоневых ветвей. Залетный ветерок тронул верхушки тополей, будто часовые обступивших сад.
Про Персефону слыхали не все, поэтому я рассказал о ней — к удовлетворению старой королевы, которая, как все приверженцы древнего материнского культа, не могла не ощущать холодной угрозы наступающих перемен даже здесь, у себя, в этой твердыне прошлого. В каком-то месте Мельвас хотел было прервать меня вопросом, но она повелительным жестом остановила его и, подчиняясь, быть может, смутному чувству, но не рассудку, взяла за руку Гвиневеру и привлекла к себе. Но я не смотрел ни на темного Мельваса, ни на бледную, недоумевающую Гвиневеру, а поглядывал искоса в окно, пересказывая древнюю повесть о похищении Персефоны Аидом и о том, как мучительно долго искала свою дочь богиня-мать Деметра, а земля, лишенная весенней растительности, тем временем томилась во тьме и холоде.
На тополя за окном упал утренний луч, и они вдруг расцвели золотом.
— И когда видение мое померкло, я понял, что оно означало. Наша королева, наша юная красавица королева жива и невредима под защитой Богини и только ждет, чтобы ее отвезли домой. А с ее возвращением к нам придет наконец весна, перестанут лить холодные дожди, и земля снова подарит нам щедрый урожай, ибо меч верховного короля и супружеская любовь королевы принесут нам мир. Таково посетившее меня видение, и я, принц и прорицатель Мерлин, вам его сейчас растолковал. — В заключение я обратился через голову Мельваса прямо к старой королеве: — Посему прошу тебя, госпожа, позволь мне отвезти нашу королеву домой с почестями и весельем.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
