– А с приспособлениями можешь?.. – неожиданно вступила в разговор девушка, я даже слегка растерялся и, видимо поэтому, не подумав, брякнул:
– Ну, с «приспособлениями» любой сможет…
– Ах… – горько вздохнула девчушка и опустила взгляд на свою пустую тарелку, – Как бы я хотела улететь далеко-далеко…
И вдруг она бросила в мою сторону быстрый, странно заинтересованный взгляд, правда никто, кроме меня его не заметил, поскольку в этот момент заговорил Фун Ку-цзы. Льстивым тоном, не отрывая преданного взгляда от лица хозяйки дома, он поинтересовался:
– Откуда, милая Шан Те, у тебя такие желания?.. Разве в этом доме ты не любимейший из цветков?.. Разве наша несравненная госпожа Имань Фу не печется о твоем счастье?!
Девушка опустила глаза в свою пустую тарелочку и принялась водить по ее дну лопаткой. Она, видимо, не могла сказать о том, что думает по поводу «попечения» своей госпожи и не хотела лгать, так что ей оставалось только промолчать. Однако настырный старикан не отставал:
– Посмотри, какая прекрасная надпись начертана над алтарем твоих предков, нужно всего лишь следовать этому мудрому наставлению и покой и счастье поселятся в твоем сердце!.. Подумай и о том, какое счастье в самом начале своей жизни уже знать о своем предназначении и не метаться по Миру в поисках себя. Какая радость не думать о том, как прокормить себя в наступающем дне и как избежать опасностей, подстерегающих тебя на дороге жизни…
Тут девушка неожиданно подняла свое личико и совершенно серьезно поинтересовалась:
– А может быть как раз самое главное на дороге жизни – преодолевать подстерегающие тебя опасности и самому заботиться о пище и питье? Может быть именно в этом состоит… дорога жизни?..
Старик с жалостливым умилением посмотрел в ее открытое серьезное личико и покачал головой:
– Шан Те, маленькая моя, поверь мне, ухабы дороги жизни не укрепляют человека, а подтачивают его… Заботы долгого Пути не красят лица милых девушек, а бороздят их морщинами… Недоедание не делает тоньше и стройнее стан, а сжирает внутренности человека…
– Но может ли человек стать… Человеком, если не пройдет свою дорогу жизни, свой Великий Путь сам, без… костылей, подсунутых ему под руки старшими?.. – все так же серьезно возразила Шан Те.
Я, признаться, зауважал девчонку, хотя тоже считал, что лучше на этом… «Великом Пути» воспользоваться «костылями взрослых», чем переломать себе ноги – ну не верил я в способность этой маленькой, хрупкой девчушки самой преодолеть все предстоящие ей «ухабы»!
В этот момент хозяйке дома видимо не понравилось, что разговор на столь животрепещущую тему, как будущее ее любимицы, перешел в некую философскую плоскость и что она принимает в нем недостаточно активное участие. Не дожидаясь, что ответит девчонке учитель, Имань Шу заговорила настолько возбужденно, что в ее, и без того высоком голосе, начали проскакивать визгливые нотки:
– Видишь Ку, что с ней стало?! Ни капли почтительности, только споры, споры, споры!.. У этой девчонки появились ответы на любые вопросы – ответы дерзкие и неразумные! Но пусть она ответить на такой вопрос – как она думает выплатить Дань Желтому Владыке?! Где она возьмет камень отвечающей ее положению?!
Слово «камень» госпожа Фу произнесла с таким благоговением, будто речь шла о каком-то божестве. Я насторожился, похоже, сейчас разговор коснулся чего-то очень важного для меня.
– Действительно, дитя, – немедленно поддержал свою благодетельницу мой учитель, – Разве у тебя есть возможность внести свою Дань самостоятельно. Внести Дань, соответствующую твоему статусу? Или ты согласна… опуститься?!
Последнее слово с большим трудом далось старику, как будто он выговаривал некую непристойность.
Девушка снова опустила глаза на тарелку, и вдруг по ее густо набеленной щеке покатилась быстрая слезинка, оставляя глубокий, чуть грязноватый след.
– И не смей плакать!.. – еще повысила голос Имань Фу, – Слезы это не аргумент!
Старик с некоторым удивлением взглянул на хозяйку дома, а затем перевел взгляд на Шан Те и повторил гораздо мягче:
– Слезы – это не аргумент, как правильно сказала твоя… матушка. А вопрос, который я тебе задал, очень важен…
Девчонка подняла голову и с неожиданной силой ответила:
– Я не собираюсь… опускаться… Я хочу встать рядом с любимым человеком!..
– Ты будешь мести двор сельского гадальщика!!! – взвизгнула Имань Фу и так шлепнула ладонью по столу, что ее тарелка подпрыгнула, разбрасывая вокруг себя остатки сорги.
Видимо, сказанное было настолько неприличным, что все участники разговора замолчали. А может быть они просто переводили дух и успокаивали нервы с помощью мысленного аутотренинга.
Во всяком случае, я решил вмешаться в эту несколько нервную беседу. Напустив на себя немного дурацкий вид, я обратился к Фун Ку-цзы:
– Учитель, можно мне обратиться к достопочтенной Имань Фу с вопросом?..
В этот момент старик, воспользовавшись перерывом в беседе, решил попробовать одно из блюд, и мой вопрос стал для него очень большой неожиданностью. Уронив со своей черпалки на скатерть кусочек мяса в розовом соусе, он поднял на меня испуганные глаза, потом быстро посмотрел на Имань Фу словно извиняясь перед ней за мое непроходимое хамство и в тоже время испрашивая разрешения на мой вопрос. Сама Имань Фу тоже была весьма удивлена тем, что я открыл рот, но, поскольку мои слова были обращены к учителю и буквально сочились почтением к ее персоне, она вдруг милостиво улыбнулась:
– Спрашивай, я разрешаю… И назовись, а то я забыла, как тебя зовут.
– Учитель меня зовет Сор Кин-ир, о великолепная госпожа, а вопрос мой заключается в следующем. Верно ли я понял госпожу Шан Те? Когда она говорила о том, что хочет встать рядом с любимым человеком, она имела в виду кого-то конкретно?
– Вот именно что конкретно! – сердито ответила Имань Фу, сдерживая, однако свое раздражение.
– Но чтобы встать рядом, обратился я к самой Шан Те надо либо подняться, либо… опуститься… Поскольку, если ты на одном уровне с человеком – ты уже рядом.
Шан Те видимо хотела что-то сказать мне в ответ, но я с улыбкой опередил ее:
– Если ваш избранник выше вас по статусу и готов помочь вам подняться до него – это для вас благо, а для него – труд. Если вы с вашим избранником на одном уровне и любите друг друга – это для вас обоих благо. Если же ваш избранник ниже вас, то вам придется либо поднять его до себя, что, как показывает опыт, сделать очень тяжело, практически невозможно, либо вам придется опуститься до него, о чем вы будете жалеть всю оставшуюся жизнь…
Я сделал крошечную паузу, и ее хватило для того чтобы Шан Те вставила свой вопрос:
– Но почему вы считаете, уважаемый Сор Кин-ир, что поднять до себя человека «практически невозможно»?
Вопрос прозвучал очень запальчиво, и тем не менее в нем ясно звучала неуверенность. Видимо мое рассуждение задело девчонку.
Я снова улыбнулся с самым дружелюбным видом и пояснил свою мысль.
– Мой учитель нашел очень точный образ для понятия «жизнь», он назвал ее дорогой. Но видишь ли, если ты в течение жизни совершенствуешься – ты идешь трудной дорогой, идешь вверх, в гору. Если же ты проживаешь свою жизнь не думая о самосовершенствовании – ты идешь легкой дорогой, идешь под гору…
Я на секунду остановился в своих рассуждениях и взглядом спросил, поняла ли она меня и согласна ли со мной. Ее легкий кивок выразил понимание и согласие. Тогда я продолжил.
– Теперь представь, что на этой дороге жизни ты оказалась вместе с твоим избранником. Ты выше него, поэтому он должен тебя догонять, а идти надо в гору и путь тяжел. Но ведь и ты не будешь стоять на месте, ты просто не сможешь стоять на месте. Подумай, велики ли его шансы догнать тебя, тем более, что и разгон у тебя изначально более сильный, сможет ли он осилить этот подъем, сможет ли догнать тебя, сравняться с тобой, и, главное, захочет ли?.. А если он предпочтет легкую дорогу… дорогу… под уклон?! Она, ведь, проще, легче!.. А каково будет твое разочарование, когда ты убедишься, что разрыв между вами увеличивается… увеличивается… увеличивается…
