то я согласен, — Лао У посмотрел на Ту Ге.
— Когда мы можем всё официально оформить?
— спросила Цин Ни.
— Зачем это надо? Мы заплатим вам деньги, а все эти формальности ни к чему, — сказал Ту Ге, нахмурив брови.
— Без формальностей нельзя, — сказала Цин Ни. — В суде не возьмут дело без официальной доверенности.
— Надо будет ещё и в суд идти?
— А что же может сделать адвокат без суда? — улыбнулась Цин Ни.
— Я только хотел… мы ведь с законом не очень дружим.
— Оформить доверенность нетрудно, — сказала Цин Ни.
— Да не в этом дело. Если не оформлять доверенность, то все деньги вы сможете взять себе, — Ту Ге вертел в руке стакан.
— Но… но они… — Цин Ни скрывала свою радость. Ей очень нужны были деньги.
— Сейчас я заплачу вам пятьдесят тысяч. Вторую половину, тоже пятьдесят, отдам чуть позже, — сказал Ту Ге, глядя на Лао У. — Ты слышал? Отдай ей пятьдесят тысяч.
— Пятьдесят тысяч? — воскликнула Цин Ни. Она никогда ещё не видела так много денег. Её сердце бешено билось, но она сохраняла невозмутимый вид.
— Слышал, — Лао У достал из кармана брюк холщёвый пакет, похожий на сумку почтальона, и отсчитал ей эту сумму наличными.
— Давайте, я распишусь в получении, — предложила Цин Ни.
— Не надо, — сказал Ту Ге. — Вы скажите мне, что надо дальше делать, и мы этим займёмся.
— Так… если не идти в суд, то тогда надо вести с ними переговоры. Они специально составили устав компании так, чтобы все решения принимались только с согласия двух третей акционеров. Это однозначно наносит вам ущерб. Надо изменить устав…Ещё кое-что: Сю Гуан уже внёс свою долю в дело? Если нет, то договор не имеет силы, потому что он первым нарушил его условия. Надо изменить устав так, чтобы вы стали единственным главой фирмы по уставу, так как они использовали ваши деньги для регистрации.
— Всё это можно оформить за один раз? — спросил Ту Ге.
Цин Ни заметила, что Ту Ге очень сообразителен.
— Можно, но потребуются подписи Сю Гуан и Сю Ли на многих документах. Договор есть договор. Чтобы изменить документацию предприятия, потребуются их подлинные подписи, — сказала Цин Ни.
— Понял, сказал Ту Ге.
— Ту Ге, сейчас Сю Гуан на мои деньги покупает себе машину, а я должен ездить на такси! — сказал с тоской Лао У.
— Лао Жоу, иди сюда! — крикнул Ту Ге.
— Иду, иду, — к ним подошёл худой человек из компании бритоголовых.
— Найди номер машины Сю Гуан, а завтра с ребятами пригоните сюда эту машину, понял?
— Понял.
— Сделай так, чтобы Сю Гуан написал, что он добровольно передаёт эту машину в пользование главе совета директоров фирмы. Проследи, чтобы он поставил там свою подпись, понял? — добавил Ту Ге к вышесказанному.
— Понял, но… — забормотал Лао Жоу.
— Ты не умеешь писать, — засмеялся Ту Ге. — Адвокат Ван, что он там должен написать? Договор?
Цин Ни достала из сумки лист бумаги и начала составлять договор, думая, насколько законны подобные действия. Ту Ге отправлял Лао Жоу изъять машину у Сю Гуана, что не являлось грабежом как таковым, но однозначно было незаконно. Договор должен был быть подписан под принуждением, что тоже является нарушением закона. Но она только что взяла деньги за консультацию, да и само составление договора для этих людей не нарушает никаких правил. Написав последнее слово в договоре, она успокоилась.
В душе Цин Ни шла борьба. Надо было бы уговорить их всё-таки обратиться в суд и решить этот вопрос законным способом, но все эти бритоголовые ребята выглядят такими злыми… Только Ту Ге кажется вполне сдержанным. Если эти люди заберут машину, а тот человек заявит в полицию, то дело намного усложнится. За написание этого договора могут засчитать соучастие, но это всё же не уголовная ответственность.
— Ту Ге, как к вам теперь мне обращаться? Начальник Ту? — спросила Цин Ни.
— Всё равно, главное, чтобы вы не обращались ко мне словом «брат», — иначе люди подумают, что вы тоже связаны с мафией, — сказал, прищурившись, Ту Ге.
— Ну тогда буду звать вас «начальник Ту», — рассмеялась Цин Ни.
Она вдруг вспомнила, как Дзин Зонг назвал его — главарём мафии, но здесь Ту Ге проявлял осторожность и не соглашался на звание главаря.
— Зовите просто по имени.
Цин Ни посмотрела на золотые цепи, висящие на шеях бритоголовых.
— Ту Ге, я всё же советую обратиться в суд, иначе будет очень трудно разрешить эту проблему.
— Будем решать вопросы по мере их поступления, но в суд мы не пойдём, — сказал Ту Ге, глядя на потолок.
Попрощавшись с Ту Ге, Цин Ни пошла прямо в салон мобильной связи и купила себе телефон за десять тысяч юаней.
Сегодня на улице прохладно. С каждым осенним днём холодает, ночью прошёл небольшой дождь, и ветер разгулялся на славу.
Услышав завывания ветра, Цин Ни вспомнила ту ночь, когда ей приснился страшный сон про «конец света». Перед глазами мелькали режущие глаз картины, как огромная молния. Ей пришлось поворочаться какое-то время, чтобы заснуть. С рассветом она сразу же проснулась, проспав не более четырёх часов, открыла окно и вздрогнула от холода.
Восемнадцать дней самостоятельной жизни в одиночестве должны были подойти к концу, через три дня должен состояться экзамен на получение звания адвоката, после чего она станет настоящим адвокатом. Эта мысль воодушевляла её.
Она не чувствовала ни капли усталости, думая о предстоящем экзамене, напротив, чувствовала прилив сил. Болела только поясница, она позволила себе полежать на кровати, думая о своём городке в Монголии, который из-за дождей сейчас утопает в грязи. Хотя наступать в грязь босыми ногами — прикольное ощущение.
Вдруг зазвонил телефон. Она не доставала его несколько дней, но сейчас решила взять. Звонил Линь Чун. Из его слов она поняла, что нависла какая-то опасность и что он находится в «Вейхуа». Она вспомнила о том, когда её в ресторане задержала полиция уезда, неужели это опять они? Нет, не должно быть. Линь Чун ведь судья, они бы не осмелились… хотя какая разница, факт в том, что он попал в беду и просит помощи. Но что ей сделать?
Она набрала номер Ту Ге:
— Это Ту Ге?
— Да, я, а вы кто? — ответили в трубке.
— Я адвокат Ван, — ответила Цин Ни.
— У вас какое-то дело?
Цин Ни слышала, как из трубки доносилась лёгкая музыка.
— Где вы сейчас? — спросила она.
— Я? Я слушаю музыку на берегу.
— У меня к вам срочное дело, не могли бы вы помочь?
— Говорите.
— Один
