способные пробиться сквозь самые сильные преграды.
Наконец, выждав нужное время, мужчина нарушил тишину, перейдя сразу к основной теме встречи:
— Совсем скоро, мальчик мой, тебе предстоит встретиться с таким же, как и ты, и эта встреча станет судьбоносной в жизни каждого из вас. — будто бы озвучил предсказание пророк. — Но то будет не совсем обычная встреча. Скорее, вы будете обязаны скрестить свои клинки, вступив в кровожадную схватку, на кону которой будут стоять ваши жизни, ваши судьбы и всё то, чем вы дорожите. — закончил своё предсказание он, после чего посмотрел с лёгкой ироничной улыбкой в глаза Клауса, в которых в данный момент отражалось недоумение, смешанное с раздражением.
— Давайте обойдёмся без лишнего пафоса. — попытался в мягкой форме выразиться парень. — Что вы конкретно имеете в виду? Я ничего из ваших слов не понял. — объяснился он.
— Ты очень скучный, ты знал? — с ноткой раздражения произнёс мужчина, после чего поправил воротник своей белоснежной рубашки. — Совсем скоро ты встретишься с таким же парнем, как и ты, и сейчас я не говорю загадками — вы очень похожи. Однако, при этом вы также очень разные. Смекаешь? — задал вопрос мужчина и с ухмылкой глянул на лицо своего собеседника.
— Не совсем, если быть честным. — признался парень.
— У вас с ним много общего: вы оба были лишены родительской заботы, оба стали частью экспериментов больших дядек в белых халатах, оба прошли почти каждый из них и оба остались единственными выжившими. Чёрт побери, да вы даже оба пошли в геройские академии, хоть для одного это и было бесполезным. — ещё шире улыбнулся мужчина и отпустил перила, выпрямившись. — Разница между вами лишь в том, что один всё-таки сломался под тяжестью всего произошедшего, из-за чего его путь приобрёл тёмные оттенки. Второй же смог сохранить человечность и добро в своём сердце, предпочтя путь справедливости и спасения. Вы оба — две стороны одной монеты. — закончил свою мысль он.
— И зачем же нам биться, если мы с ним так похожи? — задал вопрос Клаус. — И зачем вам всё это?
— У вас с ним разные взгляды на суть вещей, которые просто обязаны столкнуться в битве — этого никак не избежать. — начал отвечать собеседник. — Моё же желание — увидеть, кто в этой битве одержит верх. Мне интересно посмотреть на сражение моих двух самых успешных проектов. Разве ты не находишь в этом интерес? — поинтересовался мужчина.
— Я вообще не понимаю, почему вы считаете, что я буду исполнять ваши приказы и хотелки. — возмутился парень. — Эксперименты уже давно закончены. Вы получили то, за чем так долго гонялись, и я помог вам добиться этого, за что вы даровали мне свободу. Разве последнее не означает, что я имею право больше не подчиняться вашим приказам? — не скрывая злости, спросил он.
Мужчина не стал отвечать сразу, предпочтя глубокомысленно взглянуть молодому Густавсону в глаза, от чего последнему стало не по себе. Он узнал этот взгляд — именно этот взгляд вселял первобытный ужас в сердца и разумы детей того закрытого испытательного полигона, в котором Клаус и такие же дети, как он сам, жили с самого детства, подвергаясь бесчеловечным экспериментам со стороны людей в белых халатах. От такого пронзительного взгляда Клаусу хотелось бежать — бежать туда, куда глаза глядят, и ни за что не оборачиваться.
— Ты, кажется, забываешься, Клаус. — холодно ответил мужчина, сменив улыбку на серьёзность. — Если я даровал тебе свободу, я могу также её и отнять. Или же я не прав? — задал вопрос он, подойдя ближе. — Не думай, что ты способен перечить мне и моим приказам. Ты же прекрасно знаешь, какие последствия могут быть из-за этого.
Между ними повисла атмосфера холода и угрозы, словно невидимые тени заполнили воздух, окутывая пространство вокруг них. Бережно сохраняемая всеми гармония набережной и природы казалась исчезающей, замененной холодным дуновением страха и тревоги. Ветер, прежде столь ласковый, теперь казался суровым посланником тьмы, обдувающим место встречи с зловещим предзнаменованием.
Клаус ощутил дрожь проникающей в глубины его сущности. В его груди таилось напряжение, подобное электрическим разрядам, готовым заискриться в любой момент. Он ощутил на себе взгляд, словно острый нож, пронзающий его душу и раскрывающий его самые темные секреты. Атмосфера угрозы проникла в каждую его клеточку, заставляя сердце биться с более быстрым ритмом.
Мужчина поднял руку, словно властелин, демонстрируя свою силу и власть над жизнью Клауса. Его голос звучал тихо, но его слова были пропитаны зловещим звучанием, словно предвещая неотвратимое бедствие:
— Мне бы не очень хотелось портить с тобой отношения, мальчик мой. Уверен, тебе этого тоже не нужно, я ведь прав?
Директор улыбнулся и вновь бросил свой взор на водную гладь, что отражала лучики солнца. Он с удовольствием сделал глубокий вдох, втянув в свои лёгкие свежий чистый воздух, и через несколько мгновений выдохнул, вновь вернув свой спокойный и приветливый настрой.
— Прямо сейчас твой будущий соперник везёт в логово последнюю часть своей небольшой команды, с которой он собирается провернуть одно очень ужасное дело. — начал рассказывать он. — Пока что тебе не стоит вступать с ним в бой. Мне хочется посмотреть, чего он сможет добиться при помощи того, что у него есть. Конечно, мне бы хотелось избежать того, что он готовит, но я также не хочу лишать себя интересного зрелища. — с добродушной улыбкой закончил он.
— И что же он готовит? И кто этот парень вообще? — нервно сглотнув, задал пару вопросов Клаус.
— Я не буду рассказывать тебе детали и цель его плана — это было бы очень скучно и неинтересно. — тут же заявил мужчина, но поспешил добавить несколько слов. — Он прибыл в этот город из Японии.
Последнее предложение поставило всё на свои места в голове Клауса. Теперь он прекрасно осознавал, про кого именно говорит директор. С пониманием исчезло и большинство вопросов, но также и прибавилось достаточно. Желание узнать больше заставило молодого Густавсона вновь заговорить:
— Получается, он тоже был частью всего этого. — утвердительно произнёс парень. — Но почему вы не можете контролировать его так, как контролируете меня?
Директор от такого вопроса громко засмеялся. Непонятно, что именно вызвало его смех, но таким его Клаус видит впервые.
— Не стоит полагать, что я не
