Голова лихорадочно перебирает варианты, и одновременно строит следующее заклятие. На сей раз юноше удается соединить несоединимое. Молот Моря, изобретением которого гордился покойный Леонтино, требует изрядной точности построения заклятия, зато создается еще быстрее Огненной Кирки и уж точно способен нанести не меньшие разрушения.
В отличие от Огненной Кирки, которая и впрямь напоминает кирку рудокопа, Молот Моря никакого отношения к орудию кузнечного ремесла не имеет. Огромный водный шар, оторвавшийся от морской равнины, взмывший в небо и со скоростью, далеко превосходящей скорость пушечного ядра (даже выстреленного из длинноствольной кешерской кулеврины), низвергается вниз. При падении такого шара, скажем, на город там, куда он ударил, остается огромная воронка, а во все стороны устремляется рукотворное цунами. Если маг достаточно силен, второго удара не потребуется, волна слизнет город с лица земли в доли секунды.
Но наученный горьким опытом, одним слоем магии Тетрик не удовлетворяется. Нарушая непреложные для простых магов законы, он добавляет в Молот Моря еще несколько «слоев». Магия Аргелеба превращает воду в крутой кипяток. Вдобавок, когда вода будет разлетаться во все стороны, каждая капелька будет жечь не хуже огня. По сути, это будет уже не вода, а огонь — жидкий, прозрачный, способный впитываться в кожу и одежду, и оттого особенно страшный. А магия Элисара разгоняет шар до скорости, когда за ним, как за кометой, несется шлейф испарившейся воды. Но и это не все. Никто ведь не мешает добавить и магию Лиангхара. И жидкий огонь, сгорая, обернется чудовищным, убивающим и разъедающим все, включая сталь и камень, ядом. Вообще-то это уже перестраховка, но противник такой, что осечка недопустима.
Снова ахает. Разрыв смотрится не столь впечатляюще, зато результат потрясает. Разлетающаяся вода, ставшая чудовищной отравой, гасит видимое пламя. Но чуть позже обугленные стволы начинают тлеть, стремительно истаивая и рассыпаясь пеплом. Жар такой, что листва за сотню шагов от места падения «Молота» желтеет и сморщивается, а в пятидесяти — дымится и вспыхивает. Горячий ветер доносит зной до Тетрика, звезды над пожарищем плывут и дрожат в струях поднимающегося к небу раскаленного воздуха.
Кое-что пламя пощадило. Краснеют, крошась, но все же выдерживают напор огня и воды скалы, на которых еще недавно рос лес. Самые большие и толстые стволы, безнадежно мертвые, обглоданные пламенем, все же устояли. Тут и вступает в дело магия смерти, магия системы Лиангхара. Деревья, земля, закопченные скалы, поверхность нескольких текущих через пораженную рощу ручейков — все покрывается слабо фосфоресцирующей слизью. Как живая, она гложет все, что пощадило колдовское пламя. Подточенный чудовищным ядом, падает один из обгорелых исполинов, рассыпается прахом несокрушимая скала. Ручьи (воду лиловая мерзость почему-то не впитывет) разносят отраву дальше. По берегам отравленных ручейков на глазах вянет зелень, размягчаются и оплывают, каквоск над огнем, листья и ветки, камни и сама земля.
Может, тот особняк, о котором говорил Базиль, и является источником их Силы? Поднапрячься еще раз и поднять в воздух еще Молот Моря, снабдив подобными «присадками»? Зачем, когда значительная часть яда оказалась в воздухе, в виде мельчайшей взвеси.
Давай, магия оскверненного Мира, мсти. Сила Мира послушно приходит в движение — и сильный ветер несет светящееся лиловое облако в сторону особняка. Как ни старается Тетрик защитить неповинный лес от дьявольского «тумана», низ облака стелется по земле. Падают замертво, тут же тая, как брошенный в кипяток лед, не успевшие убежать животные. Падает, тая на лету, изъязвленная листва, гнилыми клочьями слезает с деревьев кора, чернеют, трескаются и тоже тают стволы. Подточенные жутким туманом, стволы падают, но не с треском, а с каким-то зловещим всхлипом, будто состоят из мерзкой слизи. Звук напоминает Тетрику храм в Нехавенде, заполненный заживо сгнившими людьми. Там сгнившие трупы валились на пол с таким же звуком. Это вам за жуткую поленницу мертвецов в Малом Храме Исмины. Получите и распишитесь, господа.
Вот и особняк. Крепкие стены, ничего не скажешь. Стодвадцатифунтовые ствангарские кулеврины, конечно, разнесли бы его вдребезги (да и то не сразу), но полевой артиллерии пришлось бы повозиться. Что ж, не проблема — у нас есть кое-что поинтереснее пушчонок. Лиловое фосфоресцирующее облако накрывает особняк, проникает в едва заметные щели, сквозь открытые окна — спасение от духоты тропической ночи — крадется невесомая смерть.
Плавятся, отваливаясь от стен, шелковые обои, чернеет и крошится еще недавно прочная алебастровая лепнина, разваливается лампа, и из нее вытекает масло. Фитиль падает, пламя охватывает небольшой письменный стол, но разъедаемые перекрытия рушатся, и все проваливается в погреб. Там стоят какие-то артефакты, они пытаются защититься от лиловой смерти, но в деле магия, принесенная из другого Мира. Как пришедшие отсюда Вестники в Мирфэйне не встречали достойных соперников из числа жрецов, так и сами они бессильны перед Силой Мира. Корчатся странные, на одно лицо, фигуры в плащах с глухими капюшонами. Они пытаются нейтрализовать магию какими-то кристаллами — но те вышли из строя в первую очередь. На все, что имеет дело с магией, дьявольский туман действует еще быстрее, чем на живые существа.
Есть там и жрецы Единого, наверное, самых высоких степеней посвящения. Других бы сюда не пустили. Человеческая плоть еще восприимчивее к яду — главы Церкви Единого умирают, не успев толком осознать, что происходит. Миг — и их тела тают, как свечи из воска. Это вам за Медар, где погибли тысячи жриц Амриты, не делавших никому зла. Нравится? Получите и распишитесь… Если еще не отвалилось, чем расписываться.
Сердце поет от свирепой радости. Ненависть, накопленная в разоренных ствангарских землях, наконец-то нашла выход. Магия позволяет Тетрику увидеть все, что происходит внутри — будто каждая капелька смертоносной взвеси обладает глазами. Проваливается аккуратненькая, как с лубка, черепичная крыша, рассыпаются прахом могучие, рассчитанные на противостояние пушкам стены, с грохотом и одновременно хлюпаньем обрушиваются перекрытия. Облако накрывает один из фонтанов на лестнице, ведущей к морю. Некоторое время стенки противостоят воде, превратившейся в абсолютный растворитель. Потом одна из проточенных кислотой стенок рушится, отрава стекает, прожигая в каменных ступенях глубокое русло, в море. Жаль, никаких Сил не хватит, чтобы выжечь весь обманчиво-благостный мирок, созданный с помощью ворованной у Мирфэйна Силы. Сделать бы его непригодным для жизни даже Вестников… Господа, тут кто-то хотел устроить конец света в моем Мире? А в собственном — не хотите? Получите и распишитесь. Для хороших… скажем так, Вестников не жалко.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
