что на 20 августа намечается в Москве его торжественное подписание.
Если бы путчисты своей попыткой государственного переворота окончательно не распугали республики, возможно, на основе СССР было бы добровольно постепенно создано новое конфедеративное государство. Однако это было бы возможно только при одновременной демократизации общественной жизни. Но все сложилось иначе.
4 августа президент СССР улетел в двухнедельный отпуск в Крым. Дача называлась «Заря» и находилась в нескольких километрах от поселка Форос.
6 августа Крючков поручил своим сотрудникам составить стратегический прогноз введения в СССР чрезвычайного положения в августе 1991 года. Предварительный план введения чрезвычайного положения в СССР существовал еще с конца 1990 года.
5 августа Крючков дал указание поставить на прослушку телефоны и обеспечить круглосуточную слежку за Ельциным, Руцким, Силаевым, другими государственными деятелями России и депутатами. Был составлен список на арест членов демократического движения, которые могли бы организовать сопротивление путчистам. Арестованных предполагалось содержать в казармах воинской части, расквартированной в поселке «Медвежьи озера» под Москвой.
27 августа 1991 года, уже после подавления путча, в «Независимой газете» по итогам допросов и обысков у путчистов была опубликована копия распоряжения ГКЧП от 19 августа. В распоряжении речь шла о первоочередном аресте первых 22 – очевидно, самых опасных – руководителей РСФСР, в котором я обнаружил и свою фамилию:
СОВ. СЕКРЕТНО.
ЭКЗ. № 4
1. ля обеспечения порядка и безусловного выполнения решений Государственного Комитета по Чрезвычайному Положению предпринять меры по оперативному интернированию лиц из числа руководства РСФСР 19 августа 1991 года в соответствии с оформленными Прокуратурой СССР документами: Ельцин Б.Н., Силаев И.С., Руцкой А.В., Бурбулис Г.Э., Хасбулатов Р.И., Шахрай С.М., Скоков Ю.В., Старовойтова Г.В., Кобец К.И., Захарова А.А., Илюшин В.В., Царегородцев А.Н., Вощанов П.И., Суханов Л.Е., Баранников В.П., Полторанин М.Н., Ярошенко В.Н., Федоров Н.В., Федоров А.В., Лазарев И.Н., Лукин В.П., Ковалев С.А.
2. Обеспечить осмотр служебных и жилых помещений указанных лиц, включая загородные, изъятие служебной документации по роду их деятельности.
3. Не допускать возможностей выезда указанных лиц из Москвы в другие регионы страны, а также за рубеж.
4. Информацию о выполнении настоящего распоряжения доводить до Государственного Комитета по Чрезвычайному Положению в оперативном порядке.
Москва
19 августа 1991 года
(Подписи от руки)
Тогда-то я и вспомнил, что за неделю до путча получил свою «черную метку». 16 августа вечером после работы на служебной машине я возвращался домой, когда на светофоре водитель сказал мне:
– Ну, все, приехали.
– Прокол колеса?
– За нами хвост.
– Бандиты? – пошутил я. – Будем отстреливаться?
– Это наружка из КГБ. Я их по почерку узнаю. Может, рванем, оторвемся? Я могу их помотать по городу.
– Не надо, мы ведь не преступники, пусть потопчутся, бедолаги.
– Это они вам черную метку послали, берегитесь… Что-то будет.
Всю неделю у нас на хвосте сидели то «Волга», то «Жигули», то обе машины одновременно…
За свою жизнь я имел около 10 000 различных контактов и, если предположить, что только один процент из них были сотрудниками различных спецслужб (советских, российских, американских, французских, израильских и прочих), то даже в этом случае набегает цифра примерно в 100 человек – они везде и всюду, за каждым поворотом, такая работа. Меня это особенно не радует, но и не слишком смущает.
Был случай, когда дома мой выключенный телевизор вел радиопереговоры с кем-то незнакомыми голосами – плохая настройка прослушки. В кабинетах в Москве (а потом и в торгпредстве во Франции) приходилось выковыривать отовсюду жучки. Даже Наина Иосифовна Ельцина однажды сказала мне, что в моем ближайшем окружении работает «крот»… Поэтому я спокойно, а может быть, и легкомысленно отнесся к замеченной водителем слежке, полагая, что это обычное дело, не подозревая, что уже нахожусь в списке на предстоящее интернирование.
16 августа Ельцин, не имея информации о готовящемся путче, вылетел в Алма-Ату на встречу с Назарбаевым, чтобы обсудить новую политическую и экономическую обстановку, которая сложится после подписания 20 августа нового Союзного договора. В принципе, насколько я знаю, оба политика были «за». Никаких серьезных возражений я не слышал.
17 августа в Москве, на секретном объекте КГБ «АБЦ» встретились главные руководители заговора: председатель КГБ Крючков, премьер-министр Павлов, министр обороны Язов, руководитель аппарата президента СССР Болдин, секретари ЦК КПСС Шенин и Бакланов, заместители министра обороны генерал армии Варенников и генерал-полковник Ачалов, заместитель председателя КГБ генерал-полковник Грушко.
Заговорщики «сверили часы» и пришли к выводу, что всё окончательно готово для молниеносного захвата власти. Осталось только убедить или принудить Горбачёва присоединиться к перевороту, ввести чрезвычайное положение, отменить подписание нового союзного договора. Да, и еще пустячок – арестовать Ельцина и его сторонников.
18 августа группа руководителей заговора в составе Бакланова, Шенина, Болдина, Варенникова вылетела в Крым на личном самолете Язова. Прибыв на президентскую дачу в Форосе, они пытались уговорить Горбачёва поддержать переворот. Они уверяли его, что «Ельцин будет арестован в пути», но президент СССР, очевидно, отказался (я до сих пор в это верю).
Горбачёва с семьей заперли в Крыму под домашним арестом без средств связи и отобрали у него «ядерный чемоданчик».
18 августа 1991 года вечером на аэродроме Чкаловскийв 30 километрах на северо-восток от Москвы по возвращении из Казахстана должны были арестовать Ельцина. Авиадиспетчеры, как предполагалось, уведут «по техническим причинам» самолет президента РСФСР из аэропорта Внуково (слишком много шума и свидетелей во время ареста, могут быть встречающие) на военный аэродром Чкаловский, где его будет ждать группа захвата.
Даже если бы Ельцин в последний момент узнал о перевороте, то в Чкаловском у него не было бы никаких шансов избежать ареста: спецназ МВД и КГБ (включая знаменитые «Альфу» и «Вымпел») обычно именно там отрабатывали технологию штурма самолетов и автобусов.
После ареста (официально это называлось «взять под охрану с целью обеспечить безопасность для проведения переговоров с советским руководством») планировалось доставить президента РСФСР в Министерство обороны «для серьезного разговора» с руководителями заговора.
Рассматривались два варианта.
Первый – Ельцин, который много критиковал Горбачёва, присоединяется к заговору, что сразу было маловероятно.
Второй – он отказывается. И тогда, до окончательного решения его судьбы, президент РСФСР должен был содержаться под арестом на спецобъекте КГБ СССР в Завидое.
18 августа в 23:30 самолет Ельцина с более чем двухчасовым опозданием в штатном режиме все-таки сел во Внукове. Очевидно, в связи с опозданием вылета из Алма-Аты произошла какая-то заминка. Возможно, была смена диспетчеров или их «кураторов» из КГБ, но, так или иначе, в последний момент маршрут президентского самолета никто не успел, не сумел (или не посмел) изменить.
Во Внукове, кроме обычной наружки из сотрудников 7-го Главного управления КГБ, которые не специализировались на силовых захватах, других представителей спецслужб и тем более с приказом об аресте президента РСФСР не оказалось.
Кроме того, натренированная охрана Ельцина под руководством своего начальника Коржакова действовала достаточно профессионально. Они быстро провели Ельцина мимо всех вооруженных постов до автомобильного кортежа и скрылись в ночи.
Максимум из того, что смогли сделать «топтуны», это установить новое местонахождение Ельцина: он поехал не на московскую квартиру около Белорусского вокзала, а в поселок Архангельское. Сразу всё пошло не так. Тогда штаб Крючкова внес первые коррективы в план операции по аресту президента Бориса Ельцина.
Но все эти обстоятельства сложились в общую картину позже, а тогда даже накануне путча я занимался рутинными делами, не чувствуя приближения опасности.
В воскресенье 18 августа 1991 года в доме отдыха «Архангельское» я работал с материалами по развитию торгово-экономических связей с Японией. Готовилось крупное соглашение, включающее кредитную линию и прямые инвестиции, на руках билеты – вылет в Токио 20 августа.
Неподалеку находилась дача, где жила семья Ельциных, но самого Бориса Николаевича утром не было: накануне он улетел в Казахстан на переговоры с Назарбаевым.
Оксана со своей стороны вела серьезную подготовку ко дню рождения сына – 20 августа ему исполнялось 11 лет. Она, в отличие от меня, даже не знала, что на 20 августа 1991 года планировалось подписание нового Союзного договора.
После амнистии заговорщики пытались представить попытку государственного переворота как экспромт, как патриотический порыв. Дескать, поэтому путч и не удался, что не было времени на подготовку и не захотели многочисленных жертв, которые исчислялись бы сотнями и тысячами.
Это наглая ложь, переворот готовился давно – с 1990 года, да и состав участников заговора практически не менялся. А что касается жертв, то не заговорщики, а генералы, которым приказали начать мясорубку, в последний момент отказались выполнить преступные
