— Тишка был выведен из крови Бантика, уже модифицированной. Но, увы, для того, чтобы показать его вам, мне пришлось ускорить процессы инкубации и роста в ущерб здоровью. Как следствие, старость наступила быстрее. Этому доппелю жить осталось от силы пару недель. Но если оставить взросление на милость времени, мы получим молодой, сильный организм. К сожалению, сам комплекс заклинаний чрезвычайно энергоёмкий, даже его предполагаемая часть.
— Вот, кажется, мы и добрались до повода вечеринки, — Шантэль с улыбкой переплёл пальцы. Целитель Элдин кивнул.
— Все мы смертны, даже высокие л" лэрды. Омолаживающая магия способна замедлить старение, но остановить его вовсе? Нет, увы. С возрастом омолаживать организм приходится всё чаще, пока магия не перестаёт действовать совсем. Тело попросту устаёт, а органы изнашиваются. Но что, если бы у каждого из нас был запасной комплект…
— Погоди-ка, Гел, — возбуждённо перебил Шумор. — Так ты что, предлагаешь органы пересаживать?!
— Нет, не органы пересаживать! Души!
— Души?!!
— Гел, ты с ума сошла?!
— Это невозможно!!!
— Это любопытно, — сказал Шантэль.
— Благодарю, л" лэрд! Тише, тише… Вспомните «Богослово»! Триединство души, разума и тела. Из трёх составляющих только душа бессмертна. Тело со временем дряхлеет, а вместе с ним слабеет и разум. Омолаживающая магия несовершенна. Но что, если не поновлять старое, а создавать новое, абсолютно идентичное тело, в котором душа смогла бы прижиться?! Мы сможем жить столько, сколько сами захотим!
— А душу доппеля вы попросту вышвырните из тела вон? — мрачно осведомился Вилль.
— Истинную Сущность, верно? Подойдите, пожалуйста. Взгляните: разве у него она есть?
Опустившись перед мантикором на колено, Вилль приподнял его голову и поводил рукой перед мордой. Розовый нос едва заметно вздрогнул, принюхиваясь.
Вилль щёлкнул пальцами. Тот не отреагировал.
Тогда аватар почесал за круглым ухом. Доппель не замурлыкал, даже не пошевелился, но и не зашипел на чужака. Подобное обращение было для него в новинку.
— Есть у него Сущность, просто маленькая и неразвитая.
— Нет! Стремления, сомнения, привязанности, страхи — компоненты, из которых складывается Истинная Сущность каждого! У доппеля есть тело и зачатки разума, основанные на инстинктах, но души — нет. И это ещё не всё. В течение трёх дней душа остаётся рядом с телом умершего. Три дня на то, чтобы пересадить её в тело доппеля и спасти чью-то жизнь. Вы хотели бы вернуть чью-то жизнь, если бы могли?!
Хотел бы. Маму, папу, сестру. Всех аватар клана Винтерленн. Берена Грайта и погибших северингцев.
А кто-то другой захотел бы вернуть казнённого убийцу или чернокнижника.
Поэтому Вилль сказал:
— Нет. Мы не созданы бессмертными, атэ" сури Таннаис…
— А как же перенаселение? — осведомился Мариус.
— Его бы не было! — многозначительно улыбнулся Элдин. — Не каждый сможет позволить себе доппеля, и потом всегда остаётся контроль рождаемости.
— Контроль рождаемости! Атэ" сури, вы хотите превзойти Альтею?! Только она в нашем мире всемогуща, а мы живём с её позволения и под её покровительством!
— Если она так всемогуща, то отчего допускает эпидемии, мор, засухи?! Отчего поля не родят?..
— Да оттого, что поля выжимают до последней капли! Сеют и сеют, а потом удивляются: "Отчего же поля не родят?!" — Вилль осёкся. — Мир был создан для нас, и Альтея не обязана исправлять наши ошибки.
— Поэтому мы их исправляем сами! В «Богослове» сказано: "И сошёл Он к Тварям своим, и ступил в Мир, и сказал так: "Я даю вам — берите…"
— "…И повелел Он верным ученикам своим: "Творите, но будьте мудры, ибо душа наивна и разуму покорна. Дарите, но будьте умеренны. Говорите, но не лишайте выбора, ибо это есть истина, а принуждение есть ложь…"
— Арвиэль — идеалист! — тонко усмехнулся Шантэль.
— Благодарю, — сдержанно поклонившись, Вилль опустился в кресло. Внутри так и кипело. Больше всего хотелось провалиться сквозь землю, но, увы, оставалось надеяться лишь на то, что эти мысли не отразились на его лице.
— Это похвально, — ответно кивнула Геллера. — Тем не менее, я могу лишь мечтать и рассуждать в теории. На полноценные исследования уйдёт не год и не два, а достаточных магических сил у нас нет и, боюсь, не будет никогда.
— Хорошо… Чем ваша теория пересадки душ могла быть полезна для нас?
— Вам, уважаемый л" лэрд, и вашим сородичам боги благоволят охотнее. Пресветлая создала практически идеальную расу, но, увы, абсолютное совершенство невозможно. Эльфы, разменявшие шестую-седьмую сотню лет, всё больше зависят от магии Силль-Миеллона. Они перестают покидать его пределы…
— Пока сами не деревенеют, — кивнул Шантэль под удивлённый возглас Лина. — Да, это так. Живые деревья Силль-Миеллона — не что иное, как мои сородичи, тела которых стали частью леса, а души ушли в чертоги Пресветлой навсегда.
— Я бы смогла сделать так, чтобы души переходили в новые, молодые тела, свободные от леса ещё несколько сотен лет. В землях людей вас подстерегают те же опасности, что и нас: болезни, несчастные случаи либо преднамеренные убийства. Полукровки уже сейчас не редкость и с каждым годом их становится всё больше, а Ветви Повелителей постепенно теряют листья, десятилетие за десятилетием. Корни Силль-Миеллона крепки…
— Но не вечны, — спокойно закончил Шантэль. — Никому не ведомо, когда Хекта[7] поставит точку в его летописи: через сто лет, десять, а, быть может, уже через несколько часов. Однако в такой день хочется говорить о жизни, о солнце и о нашей очаровательной хозяйке. Ваше здоровье, l" leardy![8]
***
… - Знаете, Арвиэль, я очень люблю лилии. Получив диплом, я решила всю жизнь посвятить только им, а потом задалась вопросом: что чувствует лилия, когда нож замирает у стебля? Ведь она беззащитна, и надеяться может только на чужую милость. Но нам дан разум, так почему мы должны зависеть от высших сил? Почему не имеем права защитить себя? Ведь это несправедливо, не так ли?
Вилль не нашёлся, что ответить, да Геллера и не ждала.
На обратном пути все прятали мысли за непринуждённой болтовнёй ни о чём. Аватар молчал. Он хотел бы разобраться, что чувствует к женщине-зоомагу, но не мог. Недоверие? Бесспорно. Уважение? Отчасти. Симпатию? Сложно сказать. Хорошо, когда сильный единомышленник рядом, но кто скажет, не прячет ли он нож за спиной?
Из кареты Вилль вышел последним, мешкая и дожидаясь, пока остальные уйдут подальше. Духота была просто одуряющей. Он запрокинул голову, вглядываясь в грозовой сумрак, ползущий с моря.
— Вам обязательно надо было разводить полемику на её территории? — Шантэль, лениво обойдя карету, кивком отпустил возницу.
— Забыл с вами посоветоваться, — огрызнулся застигнутый врасплох Вилль.
— Не надо грубить, юноша. Если Аристан послал вас шпионить, то, простите, ваш император — идиот!
— Собственная грубость вас, как видно, устраивает. На сей раз я спишу неуважение к Его Величеству на ваше скудоумие, но впредь воздержитесь от подобных выпадов в моём присутствии. Доброй ночи, л" лэрд.
Шантэль возвёл очи горе, небо мигнуло дальней зарницей. Неторопливо гроза собиралась, нехотя.
— Три сотни лет назад аватар Россэлин Винтерленн, ослушавшись мужа, пришла к Повелителю Ветви Льдяного Ясеня с просьбой принять участие в Равеннской обороне. Ей было отказано, однако Россэлин проявила своеволие. Она первой нарушила клятву повиновения и заплатила за это жизнью. Следом потянулись другие. Когда-то я считал аватар неблагодарной сворой, но последний воистину облаял все рамки сословной субординации!
ГЛАВА 15
Скошень 1436 года от С.Б. Неверрийская Империя
Магические фонари в чернильной сини сумерек тянулись празднично и регулярно — через каждые сорок шагов, хоть бы один на локоть сбился. Она шла и шла, пока мост не закончился. Тогда спустилась под него, где обнаружила новую вереницу бездушных, но очень ярких фонарей. Красиво и пусто… Где-то наверху шумел город, лихачи раскатывали по проспектам ночных гуляк в каретах с червлёными колёсами. Смеялись гулящие же девки, орали гулящие кошки…
..За прошедшие века старый квартал Ремесленников почти не изменился. Первые каменные этажи домов, оставшиеся со времён Поднебесного союза, вросли в мостовую по самые окна, а верхние бревенчатые хоть и перекложены были не раз, да всё равно потемнели от сырости. Тусклые, засиженные насекомыми масляные фонари нещадно чадили, часть не горела вовсе, а некоторые тихо тлели, отдавая ночи жалкие крохи света, чтобы к утру захлебнуться последней искрой. Одинокие. Забытые. Безвестные очевидцы минувших столетий, укрытые пыльной мешковиной ветхости. Здесь Алесса видела изнанку города: дырявые простыни на растянутых меж домами верёвках и забитые досками окна, разбухшие от воды трупы крыс в канавах и бесхвостых уличных кошек. Из-за щербатого угла плаксиво мяукнул шушель, но следом не увязался.
