Какая вонь! Ригелю II совсем не понравится этот конкретный вклад в его окружающую среду. Время, когда включены вентиляционные приборы, - глубокой ночью, да еще в тот единственный день - точнее, ночь - в году, когда на постах никого нет, показалось мне не случайным. Впрочем, я порадовалась теплу, которое окутало мое тело и даже разбудило конечности, которые впали в спячку. Ветер завывал так громко, что сигнала тревоги - если бы машина его издала - все равно никто не услышал бы.
Внутренности шахты оказались такими же черными, как сердце налогового полицейского. Я продвигалась вперед очень медленно, сантиметр за сантиметром, меня вполне устраивало, что я не стою на месте, и в случае, если здесь установлена турбина или еще какое-нибудь архаическое устройство, есть риск потерять всего лишь кончик когтя.
Через несколько секунд, которые показались мне часами, я почувствовала, что когти самых задних лап выбрались изо льда и коснулись металлической поверхности вентиляционного отверстия. Испытав облегчение оттого, что камеры "Ригуса" меня теперь точно не обнаружат, я замерла на месте и распласталась по внутренней поверхности шахты. Мне пришлось сделать это из-за ее формы, а также силы течения воздуха, который постоянно пытался вышвырнуть меня, когда я неосторожно выставляла наружу даже самую крошечную часть своего тела. Я устроилась поудобнее и приготовилась ждать.
Неизвестно, как далеко тянется шахта. Некоторые виды разумных существ проектируют корабли так, чтобы каждый внутренний отсек представлял собой в некотором смысле отдельный организм, который мог бы в случае необходимости отделиться от главного корпуса и существовать автономно. Однако здесь пахло людьми, а они строят свои корабли без всяких сложностей.
Шанс проникнуть внутрь корабля представится мне, когда команда закроет вентиляцию перед запуском. Я сильнее прижалась к холодному металлу и попыталась не обращать внимания на вой проносившегося мимо меня воздуха. Надеюсь, ждать осталось не слишком долго, в противном случае через несколько часов меня непременно начнут преследовать кошмары.
"Друг мой, Рэджем, пусть тебе не снятся кошмары обо мне", - грустно прошептала я, понимая, что прошу невозможного, учитывая выражение его лица, когда мы виделись в последний раз.
ГЛАВА 15
УТРО НА ГРУЗОВОМ КОРАБЛЕ
Я позволила себе ненадолго задремать, но меня разбудила странная вибрация, которая не совпадала по ритму с движением воздуха в вентиляционной трубе. Я прогнала панику - у эйспанов есть склонность в случае возникновения даже намека на опасность спасаться бегством - и попыталась понять, что происходит.
"Наконец-то буксир направляется в сторону взлетного поля", - почти сразу сообразила я, почувствовав, как меня начало резко бросать из стороны в сторону.
Видимо, наступило утро, но у меня не было возможности это проверить, поскольку моя голова и все глаза находились внутри вентиляционной шахты. Воздух, который проносился надо мной, был таким же чистым, как на Ригеле II, впрочем, он им и был. Я ждала подходящего момента, чтобы двигаться дальше.
Все вышло иначе. Позже, когда нашлись время и возможность подумать, я осознала, в какой последовательности происходили события, и догадалась, что на самом деле корабль вовсе не отрастил зубы, которые вонзились в пять задних сегментов моего тела, а затем засосал меня внутрь во время наполненного жаром и болью взрыва. Но, повторяю, осознание этого пришло позже.
Я услышала шорох, потом грохот. Какая боль! Я вошла в другой цикл автоматически и так быстро, что опалила всю внутреннюю поверхность шахты. Из-за ускорения, которое мне придал выброс собственной энергии, я, обретя форму Паутины, устремилась вперед, оставив позади часть своего тела - она застряла в вентиляционном отверстии. Эта часть была такой маленькой, что не могла существовать самостоятельно и теперь умирала. А я ничего не могла сделать, чтобы ее спасти.
Впрочем, тому, что осталось, хватало своих проблем. Я ударилась о вентилятор за мгновение до того, как он отключился. Моей скорости хватило (так я решила потом, когда смогла рассуждать здраво), чтобы уничтожить большую часть лопастей и получить возможность двигаться дальше более или менее в целости и сохранности.
"Менее", - напомнила я себе.
Бух!
Если существует могущественное космическое нечто, играющее жизнью и судьбой разумных существ, оно, по-видимому, решило вмешаться - или перестало развлекаться со мной и занялось издевательством над кем-то другим. Я свалилась в резервуар с кретенгами - такими прекрасными, сочными и вполне созревшими. Иными словами, абсолютно пригодными для еды. Мне понадобилось одно короткое мгновение, чтобы проглотить пару дюжин и восстановить свою первоначальную массу.
Затем я распласталась по всему свободному пространству дна резервуара, надеясь, что команда решит, будто вода пролилась на палубу из-за резкого толчка буксира, а причина, по которой кретенги испуганно жмутся к поверхности, состоит в том, что они просто ничего не соображают.
Как я и предполагала, команда занималась подготовкой корабля к старту, я же осталась в полном одиночестве и получила столь необходимые мне время и свободу, чтобы залечить свои раны. Когда корабль покидает порт, у его команды всегда прибавляется работы, а после празднования Рождества ее эффективность наверняка оставляла желать лучшего. Разумеется, эти утверждения касаются опытного экипажа, хорошо справляющегося со своими обязанностями в обычных обстоятельствах. Судя по моим наблюдениям, данная команда заслуживала лестных отзывов. Кретенги решили, что опасность стать частью массы Паутины предпочтительнее риска оказаться выплеснутыми с водой на палубу, и потому некоторые из них настолько осмелели, что спустились на дно. Я постаралась съесть не слишком много - в конце концов, они спасли мне жизнь.
Воспоминание о боли, причем смешанной с потерей, которую не восполнит никакая новая масса, пронзило все мое существо. Я чувствовала себя целой, однако у меня не было возможности отсортировать свою массу за короткие секунды, в которые произошла катастрофа, и потому я не могла позаботиться о сохранности своих воспоминаний - себя - в полном объеме. Природа нашего вида такова, что я никогда не узнаю, каких воспоминаний лишилась. Они исчезли навсегда. Будь у меня время перед стартом - и достаточно храбрости, наверное, я могла бы вернуться назад к вентиляционной шахте и спасти застрявшую часть.
Я вздрогнула, и стая кретенгов тут же решила, что поверхность воды все же безопаснее. Что случилось, то случилось. Еще одно любимое высказывание Эрш, смысл которого наконец стал мне понятен.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
