70-е годы. «Нейтронная деза». Перетягивание каната в сравнении США-СССР шло по известному руслу, но теперь запугивание американцев и мира было связано с нейтронной бомбой. Снова выиграл американский ВПК.
80-е годы. «Деза о советском преимуществе». Переговоры об ограничении стратегических вооружений упирались в две дезы, как матрешки вложенные одна в другую, – советскую угрозу и советское преимущество. ВПК США цепко держал нити раздувания лжи о красной угрозе.
Человечество уже сидело к этому времени на Монблане накопившегося оружия, с высоты которого для американских стратегов виделось «экономическое плодородие» земель недосягаемой России. Тогда мир насчитывал 22 000 000 солдат и еще 60 000 000 человек, связанных с военной деятельностью; 40 % всех расходов на науку шли на военные цели. Все это означало, что каждый день на Земле тратилось на военные усилия свыше миллиарда долларов. Каждый день!
Тема советской угрозы не нова. Американская сторона была прямым участником развязывания рук Гитлеру в Мюнхене. Почему прямым?
Да потому, что через связи с военно-промышленным комплексом фашистской Германии лидеры ТНК прекрасно были осведомлены о планах Гитлера по началу похода с целью завоевания мирового господства. И в то время, когда нацистские агрессоры вопили о советской угрозе, американская сторона месте с Англией и Францией торпедировала предложения Советской России о коллективной безопасности в Европе против третьего рейха.
Сильные мира сего в Америке способствовали стремительному восстановлению экономики Германии после Версальского договора и фактически открыто помогали перевооружению этого агрессивного государства. Финансисты, экономисты, политики помнили наказ из 90-х годов XIX века: Германия и Россия – главные экономические противники Америки в XX столетии, и их нужно стравливать и ослаблять…
И началась Вторая мировая война, а за ней – Третья, не столь шумная, но бесконечно долгая под знаменами нового мирового порядка в руках стран НАТО и американского генштаба. Причем эта Третья скромно назвалась «холодной войной».
В 50-е годы госсекретарем США был Джон Даллес, брат того самого Аллена Даллеса, который столь цинично сформулировал алгоритм психологической войны против русских.
Как-то госсекретарь высказался таким образом:
«Чтобы заставить страну нести бремя, с которым связано содержание мощных вооруженных сил, необходимо создать эмоциональную атмосферу, родственную психологической обстановке военного времени. Надо создать представление об угрозе извне».
Мысль этого государственного деятеля Америки в последующие годы была развита и вложена в уста делового мира, связанного с Пентагоном и американской ВПК:
«… нужно, чтобы люди верили в существование долговременной угрозы».
Угроза угрозой, но все они лукавили, говоря о советской угрозе, ибо имели в виду, что рано или поздно им удастся прибрать к рукам страну с чуждой им социалистической системой и разрушить экономику государства, носящего ее.
Маховик пропагандистской машины против Советской России раскручивался силами спецслужб Америки во главе с ЦРУ. Миру Россия представлялась в качестве империи зла.
В семидесятые годы при расследовании деятельности ЦРУ американский конгресс установил: до 29 процентов тайных операций этой службы велись через органы СМИ. По этому поводу газета «Нью-Йорк таймс» писала: «ЦРУ прибегало к всевозможным ухищрениям с целью повлиять на общественное мнение других стран – от подделки исторических документов до приукрашивания истинного положения вещей, от тенденциозных новостей до откровенных фальшивок».
Только ЦРУ? А ФБР? Так делалось против Венгрии, Чехословакии и Польши, так и по сей день делается против России до и после 1991 года.
Вот примеры дезы, привнесенной в Россию в качестве демагогии и клеветы, грубо распространенной и профессионально ловко обыгранной.
Случай первый. В американском колледже появилась листовка под названием «Это может случиться в нашей стране». О чем она? «Коммунизм все еще надеется покорить мир и настойчиво стремится к этой цели. Эти русские заявляют: «Когда мы покорим Соединенные Штаты, 60 миллионов американцев будут подлежать уничтожению…»». Из листовки видно, что коммунисты, оказывается, всех духовных лиц и прихожан уже взяли на учет. Расписываются ужасы, которые ожидают церковь и верующих, если коммунисты захватят контроль над США: «Да, это может случиться в нашей стране, если все мы, американцы, не возьмемся за дело и не воспрепятствуем этому…».
Не правда ли, то же самое провозглашалось в России после 1991 года? Отвлекая внимание народа от забот о будущем государства на экономической стезе, сотрудники ЦРУ фактически открыто заседали в нашем Комитете по госимуществу и вершили приватизацию объектов всей промышленности, распродавая ее случайным для России лицам. Причем в сотни раз ниже стоимости, лишая работы более 5 000 000 человек.
Так что же плавало в заокеанской «проруби», не тонуло и приплыло в Россию времен открытых дверей Горбачева, а затем «младореформаторов» Ельцина?
Случай второй. Полоса в американской газете с крупным заголовком «Дети – капиталисты» и подзаголовком «Частное предпринимательство умерло? Никогда!». В центре полосы – большая групповая фотография: трое юнцов и одна девушка. Это о них идет речь. Они – самые юные капиталисты США.
А мы вспоминаем наших ребятишек-«предпринимателей» на асфальте под колесами автомашин в надежде получить что-либо за мытье ветровых стекол!
Для американцев привычен моральный климат наживы. Мы переплюнули американцев, возведя в ранг быстрого обогащения рэкет, практиковавшийся широко в Штатах в 20-30-е годы. СМИ в США и в России 90-х годов приложили свою руку, возведя эту дезу легальной наживы в норму.
Случай третий. Что думают американцы по поводу «джентльменов удачи», а проще – террористов любой ценой?
В восьмидесятые годы Штаты были ошарашены «подвигом» некоего Купера. Тогда средства массовой информации и молва чуть ли не возвели его в национальные герои!
Во время авиарейса Купер захватил пассажирский самолет и потребовал выкуп в 200 000 долларов. Приземлившись в промежуточном аэропорту, он получил деньги и… парашют. Полет был продолжен. Найти его не удалось. То, что террорист рисковал жизнью пассажиров, в среде обывателей не очень-то обсуждалось, а вот куперовская идея зарабатывать деньги…
Вот что по этому поводу писал журнал «Ньюсвик», опросив американцев: «…я сам думал о подобном случае… Я рад за него», «…среди ночи с парашютом из реактивного лайнера – это вызывает у меня восхищение, и я надеюсь, что он не погиб и смылся с деньгами» (певица); «…я лично знаю 25 школьников, которые считают Купера героем…»; «…его цель была предельно ясна – 200 тысяч, и это может отлично понять любой человек!» (профессор университета).
Все последующие попытки повторить «подвиг» Купера были пресечены. Среди пытавшихся был ветеран вьетнамской войны. Тут же эпидемия угонов прекратилась: американцы – народ практичный.
И что мы получили из «океанской проруби»? Главное «достижение» американских средств массовой информации – их сенсационно-бульварный характер. Это одновременно и стиль, и метод. Они, а теперь и СМИ в России, добиваются достижения двух целей добиваются они: испортить вкус массового читателя-зрителя и оболванить его. Забивают ему голову ненужной и часто вредной чепухой, а о важных социальных проблемах, тем более политических, распространяются в мизерных дозах. Причем ведущими жанрами в российских СМИ стали сплетни и уголовная хроника. С экрана кровь льется рекой, приучая молодые неокрепшие души к легкости при нажатии на курок пистолета.
Такова преобладающая информация об окружающем мире с экрана, из газет и еженедельников. А серьезные журналы с их серьезной информацией оказываются в руках узкого круга серьезных людей.
Кто пропустил к людям России этот залежалый товар из закромов тридцати-сорокалетней давности? Это наш послесоветский либерал, который «нежно чуждые народы возлюбил и мудро свой возненавидел» (А. С. Пушкин).
В эфир и на прилавки из-за рубежа в годы Горби и «друга Бориса» к россиянам пришла информация, рассчитанная на самый низкопробный вкус и на самую широкую аудиторию, но, естественно, приносящая наибольшие прибыли хозяевам эфира и газетно-журнальных полос.
Насилие низвергается потоком с экранов и листов прессы. Этот поток захлестнул Россию. В конце прошлого века в Штатах каждую минуту совершалось убийство в реальности, и каждую минуту – на телеэкране. Но если убийство на улице – это единичный случай, то убийство с экрана имеет тысячи свидетелей.
