И вот подчиненный в кабинете Москалева. Ни слова не говоря, Старинов выложил на стол начальнику кучу вещей, среди которых оказался фотоаппарат.
— Что это, и откуда оно у тебя? — непонимающе спросил капитан.
— Отобрал, вернее, предоставили наши солдаты.
— Не понимаю… Какие? И какое имеют отношение эти предметы к нашему главному делу? — чуть строже спросил Москалев.
— Прямое, самое прямое, — он назвал хозяина кабинета по имени и отчеству, чего раньше никогда не делал, и на лице старшего лейтенанта расплылась довольная улыбка. — Это вещи, которые шустрые комендачи экспроприировали у нашего Клауса при задержании.
— ???
— Да, да, пришлось немного постращать наших мародёров, так они всё забранное у немца и принесли мне, — с охотой докладывал подчиненный своему начальнику.
Кроме всего прочего ещё одна новость — в одном из двух пустовавших домов неожиданно появились жильцы. Стали обустраивать свое теперь уже послевоенное жилище. Затеяли даже небольшой ремонт в надежде отабориться на прежнем месте жительства, не ахти как пострадавшем от бомбёжек.
— Что ж интересно, интересно… Надо хозяина дома хорошенько проверить через наших коллег, кто он и как характеризовался до войны.
— Я навел справки. Перед войной он уже попадал в поле зрения органов госбезопасности, но последующие события, связанные с войной, помешали провести проверку до конца.
Подозрения Москалева начали оправдываться.
— Надо хорошо проработать адрес появившихся хозяев, — приказал начальник отдела оперативнику, а сам занялся с Биттигом подготовкой к заданию. Тот был возбужден и с трудом сдерживал волнение: ведь завтра предстояла его заброска в немецкий тыл.
Москалев, прежде чем пригласить Биттига в кабинет, разложил на столе некоторые вещи «Штабиста», в том числе и фотоаппарат.
Когда немец зашел в помещение, то, увидев фотоаппарат, слегка побледнел, но быстро справился с волнением. В дальнейшем разговоре с советским контрразведчиком он стал энергично отвергать свою связь с гитлеровской разведкой. Самозащиту свою строил на слабых доводах и труднопроверяемых аргументах. Испарины пота на лбу и бледность лица, чередуемая с покраснением ушей, выдавали в нём процессы глубокого волнения.
* * *
А тем временем Старинов, работая по адресу, выяснил интересные подробности о хозяине дома. Им оказался некий чех — Рудольф Гочекаль, попавший к нам в плен ещё в годы Первой мировой войны и оставшийся затем проживать в приютившей его России.
Он был тут же доставлен в отдел контрразведки Смерш, где, поняв сложившуюся ситуацию, явно провальную для своего агента, не стал долго отпираться. Гочекаль признался в своей причастности к германской разведке, сообщив, что начал работать на гитлеровскую спецслужбу с 1936 г.
Перечислил ряд выполненных им перед войной шпионских заданий. Последнее из них касалось организации связи с Биттигом, который был специально оставлен на советской территории для сбора развединформации о войсках Красной Армии…
Агента арестовали. На следующий день Москалев и Старинов решили допросить немецкого агента. Когда Биттиг вошел в кабинет, то он увидел в углу странную фигуру человека с нахлобученной на лоб черной шляпой с большими полями.
— Проходите и садитесь, — предложил стул военный контрразведчик недавнему «Штабисту».
— Благодарю, — испуганно, как будто ожидая нового удара в своем разоблачении, по-змеиному прошипел Клаус.
Москалев выдержал некоторую паузу, затем вытащил из ящика большую фотографию и спросил:
— Взгляните, вы знаете этого человека?
Биттиг посмотрел на фото и снова, в который раз, внезапно бледность исчезла, и его бросило в жар из-за понимания, что игра с военными контрразведчиками окончательно проиграна.
На фотографии был портрет Гочекаля.
В это время за спиной немецкого разведчика раздались шаги, и появился сам Гочекаль.
Проигрыш был очевиден, а потому Биттиг заговорил вдруг на хорошем русском языке.
О разоблаченном немецком лазутчике в Центр полетела шифротелеграмма:
«Оперсоставом УКР Смерш НПО Центрального фронта был разоблачен агент немецкой разведки обер-лейтенант отдела 1-Ц армейского корпуса Клаус Биттиг, который по заданию начальника разведотдела капитана Виккопфа пытался осесть в тылу Красной Армии в г. Рославль Смоленской области для сбора шпионской информации по нашим войскам».
Обескураженный быстрым разоблачением немецкий разведчик много чего интересного рассказал армейским чекистам. Он поведал о структуре своего отдела, имеющейся на личной связи агентуре и дал установочные данные на ряд своих сослуживцев.
А что касается Астафьевой, то она легко попалась на расставленную Биттигом и его коллегами ловушку. Её профилактировали и отпустили. Спектакль с закономерно трагическим концом для фашиста, игравшим «рыцарскую» роль, закончился судом.
И всё равно «Штабист» даже в таком виде — неудачника — по-настоящему поработал на военную контрразведку.
Глава четырнадцатая
Кровавый садист
Зимним, холодным и вьюжным днем с северным ветром вдобавок к непогоде некоторые сотрудники Особого отдела Южного фронта стали свидетелями задержания немецкого полковника, прятавшегося в бетонных развалинах разрушенного многоэтажного здания.
А случилось это рядовое, казалось бы, для войны событие 29 января 1943 г. в самом городе Сталинграде.
Во время прочесывания освобожденного квартала разведывательно-поисковая группа одного из полков фронта в своеобразной норе внутри обломков бетона и кирпича обнаружила человекоподобное существо, одетое в грязные лохмотья.
Вместо обуви ступни ног были замотаны в обрывки детского одеяла. На плечах болтался порванный и прожженный в нескольких местах, припорошенный известкой и бетонными, мелкими осколками тулуп. Голову укутывал грязный женский платок, покрытый терракотовой пылью — следами кирпичного крошева.
На наших солдат испуганно смотрели поблёкшие серые водянистые глаза, когда-то имевшие, по всей видимости, другие цветовые оттенки.
Только по замусоленным погонам и нашивкам на порванном мундире они догадались, что перед ними стоит целый оберст — немецкий полковник. При нем находился небольшой потрёпанный кожаный чемоданчик, в котором лежали карта и исписанные мелким убористым почерком общие тетради.
Пока окоченевшего пленного полковника вели в штаб к военным контрразведчикам, он сразу же приободрился — как-никак его вытащили из могилы, где он должен был бы замерзнуть или быть погребенным под обломками здания при очередном артобстреле или бомбометании люфтваффе.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
