– Не соврал… – дивясь такому неслыханному чуду, повторил за ним Олаф.
– Погодите-ка…
Фригг постучала по спине ковра, и тот послушно завис над разнотравьем, сверкающим алмазами утренней хеймдалльской росы.[66]
– Видишь?..
Она взяла за плечо сына и указала в сторону радуги и тумана пальцем, обращая его внимание на нечто невидимое человеческому глазу.
– Что еще там? – нетерпеливо нахмурился и прищурился Мьёлнир.
– Гляди внимательней. Не может быть, чтобы мне это померещилось.
– А может, тебе и впрямь… – заворчал громовержец, горя желанием как можно скорее продолжить путь, но вдруг вздрогнул и едва не прикусил язык. – Хель и преисподняя!!!..
– Ага, не померещилось… – с мрачным удовлетворением проговорила богиня.
– Что?.. Что там?.. Что там такое? – забеспокоились люди.
– Сейчас увидите, – угрюмо пообещала Фригг.
По ее указанию Масдай завис в полуметре над землей, рядом с зарослями кудрявого кустарника. Богиня спрыгнула, оказавшись по колено в шелковых травах, и принялась быстро собирать что-то с земли, срывать травинки и обламывать веточки с куста. Через пару минут, убедившись, что всё нужное у нее в руках, она взялась за дело.
На краю ковра разложила она широкий лист лопуха и принялась бойко и умело плести из травинок и палочек человеческие фигурки. В грудь каждой она вкладывала маленький серый камушек. Скоро четыре человечка с вполне сносным портретным сходством с оригиналами неподвижно восседали на шероховатой поверхности листа.
Богиня повела вокруг себя руками, словно задергивая шторы, и кустарник ожил, вытянулся в рост Мьёлнира, и окружил живой стеной, скрыв от них внешний мир.
А их – от внешнего мира.
Убедившись, что живая изгородь надежно встала на их защиту, Фригг взяла в руки лист, подбросила… Люди – и даже Масдай – ахнули: в один миг лопух окрасился яркими шатт-аль-шейхскими узорами и вымахнул до размеров ковра. В мгновение ока подросли и порозовели и зеленые травяные человечки. Оказавшись на высоте, они уселись поудобнее, поджав под себя ноги, и ухватились почти совсем как настоящими руками за края своего транспортного средства.
– Вперед, – шепнула богиня, и лже-Масдай сорвался с места и устремился туда, где в стене перламутровой дымки терялся радужный мост в мир смертных.
Верхушки веток услужливого кустарника поспешно сомкнулись за ними подобно крыше.
– Может, они за нас и с Гаурдаком справятся? – задумчиво предположил маг-хранитель, провожая завистливым взглядом через щелочку в листве быстро растворяющийся в сероватом тумане ковер со всеми его пассажирами.
Ответить никто не успел. Нежно-серую мглу разорвала ослепительная в своей неожиданности вспышка пламени, потом другая, третья, четвертая, всё ярче и ближе предыдущих, и в лица притаившихся пахнуло смрадом и жаром. С верхушек кустов на головы ничего не понимающих зрителей посыпались обожженные листья.
Люди невольно присели.
Масдай – добровольно – прилег.
– Что там за ерунда?.. – любопытство побороло страх перед неведомым, и Сенька выглянула наружу сквозь оставшуюся листву.
И весьма вовремя.
Рассекая голубое небо как две грязные кометы и победно трубя, из серой пелены, разваливающейся на неопрятные клочки, над головами укрывшихся в кустах искателей Граупнера пролетели два дракона. От радуги не осталось и следа.
– С дуба падали листья ясеня… – заметно побледнев, процитировал присказку лукоморской царевны маг-хранитель.
– На запад полетели, гадины… – сквозь стиснутые зубы заметил Мьёлнир. – В сторону падрэгова дворца…
– Докладывать, что дело сделано, – хмуро предположил Иван.
– В его королевстве каждый получает, что заслужил, – злопамятно припомнил Олаф прощальные слова нового верховного бога.
– Держит наш хитрец обещания, ох, держит, – усмехнулась Фригг. – Желаете поглядеть, что от куколок на листе осталось?
– А разве что-то осталось? – удивилась Серафима.
Богиня подумала и согласилась.
– Пожалуй, что и нет.
Сенька вздохнула.
– Ну что ж. Что ни делается, всё к лучшему.
– Ну и место ты нашла для упражнений в позитивном мышлении, девушка… – брюзгливо проворчал Адалет, который, судя по выражению лица, не переставал воображать себя на месте погоревшего кукольного театра.
– Да причем тут упражнения! – фыркнула царевна. – Весь позитив положения в том, что теперь какое-то время Падрэг будет думать, что имеет шанс встретиться с нами разве что в Хеле. Ну ты понял, что я имею в виду.
– Он хотел отправить нас в Хел. В Хел мы и отправимся, – сын конунга зловеще повел мощными плечами.
– Благодарим вас, матушка Фригг. Теперь мы у вас в долгу, – с чувством проговорил Иванушка, обращаясь к вмиг посерьезневшей богине.
– Провидение поможет – расплатитесь, – с несколько напускной веселостью улыбнулась она, собрав в уголках усталых глаз морщинки. – А теперь – вперед, ребятки. Время не ждет.
– А кстати, где у вас тут Хел? В какую сторону? – приподнялся было лететь, но спохватился Масдай. Фригг спрыгнула на землю и сжала обеими руками огромную, покрытую шрамами лапу сына.
– Мьёлнир знает. Он всё покажет. Он вас защитит. Удачи вам!
– Спасибо, матушка Фригг!
– Удачи тебе!
– До свидания!
– Мы найдем Граупнер!
– Мы обязательно вернемся!
– Да поможет вам Провидение, милые…
* * *
Фригг стояла, прижав руки к груди и провожая взглядом удаляющегося Масдая, пока он не слился с кружащимися над лесом птицами и не пропал из виду. Когда различить ковер не смог уже даже ее божественный взор, она охнула, хлопнула себя по лбу, и поспешила домой, где в спальне висело волшебное зеркало.
Когда различить несущийся к горизонту ковер не смог еще один сверхострый взгляд, Ульг, дух раздора и предательства, вынырнул из-за скрывавшей его груды камней и помчался к своему хозяину.
– Молодец, замечательно сработано, – выслушав доклад, улыбнулся тот. – Следи за Фригг и дальше. Не спускай с нее глаз. Конечно, я полагаю, что сейчас она больше не опасна, но кто знает… Я не любитель подобных сюрпризов.
– А как же этот волосатый выскочка и его сброд смертных?
– За них не переживай. Хель давно уже приготовила встречу с оркестром любителям совать свой нос в наши дела.
– Но если они найдут Граупнер?..
– Ульг, дорогой, так это ведь замечательно! Раз уж они туда полезли, так найти кольцо – это всё, что от них требуется! В действие вступит третья часть моего плана, и тогда эта волосатая скотина позавидует своему папаше, – добродушно рассмеялся Падрэг и, видя озадаченную физиономию своего порученца, снисходительно похлопал его по плечу. – Найти кольцо – еще не значит вернуться с ним в Хеймдалл. По поводу возвращения гостей у нашей обаятельной хозяйки Хела пунктик, ты же сам знаешь. И, кроме того, вернуться – еще не значит… Впрочем, это уже не твоего ума дело.
– Но если они отыщут там волшебное кольцо, – не унимался недоверчивый дух раздора, – оно предаст им неведомые силы, как намекал покойный… почти… Рагнарок, и…
– Да что ты заладил: кольцо, Рагнарок, Рагнарок, кольцо! – бог потерял вдруг терпение и раздраженно прикрикнул на своего слугу и шпиона. – Пусть найдут хоть три десятка таких колец! Да хоть даже и три сотни! Из таинственного хваленого Граупнера такой же магический артефакт, как из нашего обожаемого Рагнарока – мудрец! Граупнер – это простой кусок железа, украшенный стекляшками! И он, и его обладатель, оба они – ничто, пшик, мусор! Понял? А теперь давай, проваливай, выполняй мой приказ. Если понадобишься – найду.
– Слушаю и повинуюсь, хозяин.
– И смотри в оба!..
* * *
День клонился к ночи. Небо затянулось грязноватой марлей неопрятных тучек и осторожно, как бы примериваясь, уронило на землю и на Масдая первые легкие холодные капельки дождя. Не дожидаясь, пока ковер возмутится и во всеуслышание сообщит, что он думает о пассажирах, которым наплевать на его здоровье и относительную влажность, Адалет объявил привал.
– А может, до Хела уж доберемся? Тут немного осталось. Часа три лету, – не слишком уверенно предложил Мьёлнир.
Люди переглянулись, и Серафима твердо высказала общую, безмолвно объединившую их мысль:
– Если уж спускаться в Хел, так днем.
Громовержец не стал с ней спорить. Трудно возражать против своего же мнения.
Площадка для ночевки была выбрана наугад: ковер просто спикировал, пробив плотные, как навес, кроны деревьев, и приземлился между двумя вековыми дубами. Оглядевшись кругом, путники пришли к выводу, что это место ничем не отличается от нескольких сотен тысяч точно таких же в радиусе двухсот километров, и принялись обустраивать лагерь.
Аккуратно скатав Масдая и укрыв его брезентом, экспедиционный корпус принялся сначала за приготовление ужина, потом за его поедание, и, наконец, за сон.
