– Ничего себе, – присвистнул Степа.
– Не свисти, – строго заметил ему Декстер. – Денег не будет.
– Да уж, с такими закупщиками, как ты, их точно не будет, – невесело хмыкнул Донкат. – И сколько картин ты собираешься приобрести? И на какие деньги?
Судя по лицу Элечки, ее этот вопрос тоже интересовал очень живо. Она давным-давно разобралась кто в их двойке за что отвечает, и не питала никаких иллюзий относительно способности Декстера торговаться за каждую копейку. Хотя, ее это, кажется, устраивало.
– О, – загадочно улыбаясь, сакс поднял вверх палец. – А вот тут и оцените дядю Шойса.
Степа помрачнел. Как только он слышал про предстоящую оценку «способностей» «дяди Шойса» все его рефлексы профессионального жадины обострялись неимоверно. Но Декстеру было плевать на его страдания.
– Ни копейки мы не потратим на их приобретение, – Шойс сиял, как парадная броня космоштурма. – Мы, как организаторы, при успешном проведении выставки, … ну, имеется в виду, если все картины будут проданы …, имеем право на три полотна, – он поводил глазами, театрально осматриваясь, и приложил палец к губам. – Только, т-с-с.
Призыв к секретности в исполнении Шойса вышел настолько «тихим», что вся стоящая перед дверью очередь, как по команде обернулась и посмотрела на них. Тут же раздались приветственные голоса, появились улыбки.
Декстер, соорудив радушнейшую из улыбок, замахал рукой в ответ и двинулся, было вперед, здороваться, но тут Степа уперся. Перехватив рукав сакса, он остановил его, хотя это было и непросто.
– Шойс, – Донкат нахмурился уже безо всяких шуток. – Я ничего не путаю, или ты провел финансовые переговоры без меня?
– Да ладно, – попытался освободить рукав сакс. – Какие финансовые переговоры? Где тут деньги? Проводим выставку. Если все продается – нам картины, если нет – никто ничего не получает. Никаких обязательств, никаких штрафных санкций. Все просто.
– Именно это меня и пугает, – Степа и не подумал отпускать рукав куртки Декстера. – Ты не обижайся, но практически все контракты, которые ты заключал в одиночку, выходили нам боком с той или иной степенью тяжести.
– Угу, – подтвердил Декстер. – Вместо тридцати процентов прибыли получали двадцать четыре. Ты прав – совершеннейшая жопа.
Для разнообразия слово «жопа» он выговорил по-русски. Вышло забавно. Но Донкат и не подумал улыбнуться.
– Тридцать процентов там, где должны были получать не менее шестидесяти, если бы не «имиджевые» отношения Шойса Декстера. Это раз, – Степа подошел чуть ближе. – И отсутствие штрафных санкций мне не нравится совсем. Это два.
– Вот те здрассьте, – опешил сакс. – Ему дают все бесплатно, а он недоволен. Что странного? Ребята так продвигаются на рынок. Молодцы.
– Шойс, – Степа тяжело вздохнул и посмотрел на Декстера из-под бровей. – Сколько раз я тебе говорил, что чудес не бывает? Все стоит денег. Все. И доставка тридцати шести картин супермодного художника из рукава Стрельца в восьмой, окраинный про-слой рукава Ориона – тем более. Охрана, страховка, и прочее-прочее. Такие вещи продаются еще на мольберте у мастера, а не в рамках ни к чему не обязывающей договоренности с совладельцем пусть и достаточно известного и продвинутого в своих кругах, но все же захолустного орбитального бара.
Повисла пауза. Шойс озадаченно развел руками, но не сказал ни слова. Чуть погодя Донкат вздохнул еще раз и добавил.
– И вообще мне все это не нравится. С самого начала. Как будто грызет что-то изнутри. И чем больше я подхожу к этим дверям, – он указал на почти освободившийся вход в зеленый зал, – тем муторнее становится на душе. А тут еще и договоренности твои…. Не знаю.
Декстер еще раз развел руками и посмотрел на Элечку. Степа, не сговариваясь – тоже. Та чуть пожала плечами.
– Если спрашиваете меня, то у меня ответа нет. Я наоборот, чувствую какой-то эмоциональный подъем. Необычные ощущения. Хочется радоваться, улыбаться, смеяться. Правда, – она на самом деле улыбнулась, как будто даже осветив пространство вокруг. – Мне интересно. Хотя, Степа, ты прав, такие контракты легкими не бывают.
Все замолчали.
– Все уже приглашены, – осторожно напомнил Декстер. – Что же их, разгонять теперь?
– Ну да, – покряхтел Степа. – «Извините, но господина Донката мучает странное чувство. Поэтому все отменяется», так что ли? Конечно, ничего не отменяем, но, Шойс, – Степа посмотрел на сакса. – Я тебя очень прошу, познакомь меня с представителями этого Лю Ху Ха прямо сейчас, и давай я контракт посмотрю. И пусть это будет на самом деле последний раз, когда….
– Крайний, – сделав большие глаза, поправил его Декстер. – Ты же помнишь, что у нас в космоштурме говорят «крайний», чтобы на самом деле не вышел «последний». А лучше: «еще разок, и все».
– У вас в космоштурме, – закатил глаза Степа. – Я не «пес космоса» и не собираюсь. Я просто душный и занудный совладелец бара, который хочет понять, где в договоре спрятали жопу. А то, что она там есть, я тебе прямо сейчас говорю. Так что, давайте, получайте удовольствие, продавайте свои картины, а мне оставьте, пожалуйста, финансовую сторону. Все, пошли, не хочу вам настроение портить.
Декстер, обрадованный решением проблемы, повернулся к Элечке.
– Любимая, то, что он тут говорил про космоштурм, ты не слушай. Парень – прирожденный боец. А стреляет как…, – сакс мечтательно закатил глаза. – А тебя я, знаешь, о чем попрошу?
Он наклонился к уху Элечки, полускрытому безукоризненно четким завитком, нарочито небрежно вывалившимся из идеальной прически (не удержался, чмокнул, естественно), и прошипел своим фирменным драматическим шепотом, от которого в соседних комнатах люди начинали подпрыгивать и осматриваться.
– А когда Селена приедет, ты с ней поговори по-своему, по-женски. Нехорошо. Нельзя заставлять человека так мучаться. Пусть она за него замуж выходит. А то он и меня, и бар, а заодно и весь Изюбр скоро за…. Жениться ему пора.
Донкат показал ему самый внушительный кулак, который мог соорудить. Сакс злодейски осклабился, подхватил одной рукой Элечку, другой – самого Степу, и потащил всю компанию вперед, смотреть выставку.
Не зря же, в конце концов, он старался.
Глава 10
Барок улыбнулся сквозь уходящий сон. Надо же, он выспался. Вот прямо по-настоящему выспался. Так, как в детстве. Когда ты открываешь глаза, и тебе не надо тратить полчаса на то, чтобы примириться с окружающим миром. Наоборот, ты сразу ныряешь в него, стремясь поскорее окунуться в его тайны. Их ведь столько вокруг….
– Эть, – Барок вместо скрипучего потягивания, задрал ноги, рывком бросил их вперед и сел на кровати, счастливо щурясь от ярких лучей обоих солнц Алидады.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
