– Значит, так. Физические воздействия на себя берешь ты. Воздействия с помощью направленных потоков Сил, магические, я беру на себя. Когда дойдемтуда, где грохнули профессора, работать придется обоим. Чувствую, там сопротивление мы встретим нешуточное.
Алексей заложил руки за спину, перекатился с пяток на носки несколько раз и подвел черту.
– Ну вот, вроде и все, что хотел сказать. Так что, пошли что ли?
Еще один кивок лобастой башкой.
– В путь…
Волколак отодвинул Алексея массивным плечом и зашагал по направлению к коридору, уходящему вдаль и, судя по всему, огибающему весь дом по периметру. Алексей пошел следом.
Волк топал по коридору, впечатывая мощные лапы в пыль, покрывающую пол толстым слоем. Под серой шерстью энергично двигались лопатки зверя, при каждом шаге топорща шкуру на загривке. Огромная голова склонилась к полу, влажный нос с шумом вбирал воздух, будто волк шел по следу. Собственно, так оно и было. Только след этот был неразличим глазом. Волколак шел по следу эманаций зла. Безошибочно определяя путь к его средоточию.
Коридор уходил куда-то в пространство и никак не поворачивал. По прикидкам Алексея, они уже давно преодолели расстояние, равное длине дома, и им пора было свернуть. Но было некуда. Из темноты появились ступени, ведущие наверх. Они были покрыты ковровой дорожкой, старой и прогнившей. На дорожке, если хорошенько приглядеться, можно было разобрать бурые разводы. Как если бы по ступенькам проволокли мокрую тряпку, смоченную бурой краской.
– Это кровь, - сказал волколак не оборачиваясь. - Человеческая.
– Кого-то наверх тащили? - спросил Алексей.
– Не знаю.
– Ясно.
Как ни странно, ступеньки под ногами не скрипели. С тех пор, как Алексеевы разведчики-пылинки вернулись и доложили о том, что дом всего лишь иллюзия, ее создатель перестал беспокоиться о достоверности ловушки. Зачем? Она ведь и так сработала. Алексей вдруг почувствовал, абсолютно неожиданно, что ноги отрывать от ступеней стало тяжело. Будто приходилось выдирать их из болота. Глянул вниз и обомлел. Ступени, до этого казавшиеся незыблемыми, стали мягкими, как кисель. Ноги утопали в них, проваливаясь почти по щиколотку. А вот волк перед ним, наоборот, шагал по ступенькам твердо, неутомимым шагом, уткнув нос в пол. Алексей почувствовал, что он проваливается, его затягивает в трясину, где были ступени. Ноги провалились до середины голени, потом по колено. Затем он ухнул до середины бедер. Стены вокруг него стали смыкаться, отрезая его от шагавшего впереди напарника.
– Олег! - заорал что было сил Алексей.
Волк мгновенно развернулся и кинулся, было, на выручку, но стены почти сомкнулись и могучая фигура волколака просто не пролезла в тонкую щель между ними. Зверь утробно зарычал и кинулся в проем, пытаясь с разбегу протиснуться в него. Тщетно. Слишком массивная голова, слишком широкие плечи не пролезали в щель, которая с каждым мгновением сужалась.
Он попробовал достать до Алексея лапой. Когтистая пятерня молнией мелькнула в щели между сходящихся стен, но не достала до руки Алексея, которой тот пытался дотянуться до Олега.
Стены сходились, отсекая их друг от друга. Волколак с разгону еще раз врезался могучим телом в проем. И снова тщетно!
Алексей понимал, что все происходящее вокруг не более чем иллюзия, морок. Но и иллюзия могла быть пагубной, особенно если тот, кто сотворил ее, готовил смертельную ловушку, створки которой сейчас медленно, но неотвратимо захлопывались. Стены окончательно сошлись, отрезав Олега от увязшего в жиже Алексея. Страннно, но охотник мог дышать и даже видеть через них. Сам он увяз уже по грудь, и выбраться не представлялось возможным. К тому же он увидел, как по ту сторону отгородившей его от волка преграды стены стали вспучиваться гигантскими пузырями и лопаться, как огромные нарывы, исторгая из себя комки слизи.
Соприкоснувшись с полом, слизь покрывалась мелкой рябью и начинала шевелиться, как будто под ее поверхностью, укутанное коконом из протоплазмы, билось живое существо. Вслед за этим поверхность пузырей лопалась, выпуская наружу отвратительных существ, ужасных, как видения в наркотическом кошмаре. Или мороке, сотворенном для убийства.
По коридору, где пол был прочным, в отличие от предательских ступеней, стали расползаться странные создания. Они казались сплетением щупалец, ног, клешней, когтей и рук. В груди уродов бессмысленно пучился бельмастый бугор, вокруг которого шевелилась мягкая бахрома фиолетовых ложноножек. Свора этих тварей окружила волколака и теперь сжимала вокруг того кольцо в узком пространстве коридора.
Зверь, вздыбив шерсть, угрожающе зарычал. Попятился. И прыгнул, резко оттолкнувшись лапами от пола. Взмыл выше надвигающихся на него со всех сторон уродов и приземлился за спиной у одного из них. Резко развернулся, и мощные челюсти с острыми зубами сомкнулись на торсе чудища, почти перекусив его пополам. Из огромной раны на пол и на морду волка хлынула густая фиолетовая жижа. Шерсть там, куда попали капли крови неведомой твари, задымилась.
Волколак обиженно рыкнул и лапой нанес удар еще одному, стоящему рядом чудищу.
Урод отлетел к стене и вместо того, чтобы расплющиться об нее, канул, как в воду.
По стене даже пошли круги.
В тот же миг вся свора выбравшихся из стен страшилищ кинулась на волка, скрыв его под кучей тел. Щупальца пытались обвить мохнатое тело, руки вцепится покрепче, а клешни - отодрать кусок от животного.
Волк яростно взвыл, из-под груды тел донесся хруст ломающихся костей, отрываемых конечностей и влажные шлепки, как будто некто молотил куском сырого мяса об пол. Капли фиолетовой крови разлетались во все стороны, оставляя на полу и стенах дымящиеся прожженные следы.
Алексея засосало в податливую жижу уже по шею, когда груда тел будто взорвалась изнутри. Уроды, навалившиеся кучей на Олега, бросились врассыпную и бесследно исчезли в стенах, откуда выбрались за насколько минут до этого.
Волк, взлохмаченный и весь в клочьях дымящейся шерсти, с каплями крови, стекающими с оскаленных клыков, кинулся, было, Алексею на выручку, но встал, как вкопанный, перед преградой, отделившей его от товарища.
В этот момент Алексея окончательно засосало под липкой жижей, в которую обратились ступени. Он еще успел заметить недоуменное выражение на морде волколака, увидеть, как тот развернулся и мощными скачками понесся в конец коридора. Видимо, волчье чутье, помноженное на чувствительность к воздействиям на силовые потоки, подсказало ему верный путь к тому месту, где медленно сходившиеся до этого створки ловушки должны окончательно захлопнуться.
Проваливаясь в неизвестность, уже в третий раз за минувшие сутки, Алексей попытался сгруппироваться в полете и упасть так, чтобы не свернуть шею. Погружение было недолгим, зато приземление оставляло желать лучшего. То есть и не приземление вовсе. Охотник больно ударился спиной о поверхность, которая тотчас же разошлась под ним и сомкнулась над головой. Он забарахтался, завертелся под водой, грязной и мутной, как в ведре у уборщицы, и, вытянув руки, стал опускаться на дно.
Вопреки ожиданиям, до дна было не так уж и далеко. Метра два, не больше. Алексей оттолкнулся от него ногами, почувствовав при этом, как подошва заскользила по дну, покрытому каким-то налетом, и пробил головой поверхность воды, которая с неприятным чавкающим звуком выпустила его наружу. По лицу стекали капли грязной жижи.
Охотник протер лицо и осмотрелся, пытаясь удержаться на плаву. Он оказался в бассейне, до краев наполненном грязью. По ее поверхности плавали буроватые комочки, при внимательном рассмотрении напоминающие паутину. Жидкость, которую не поворачивался язык назвать водой, мерно колыхалась, будто на дне бассейна работал электромотор. Алексей порадовался тому, что не наглотался бурой дряни из этого водоема. Это могло закончиться как минимум расстройством желудка, которое сейчас было бы ой как не к месту, а как максимум… кто его знает. Двумя сильными гребками охотник подплыл к краю отстойника, как он про себя решил называть бассейн, и, вцепившись пальцами в борт, вылез наверх. Спрыгнул на пол и стал осматриваться по сторонам, чувствуя, как неприятно покалывает кожу и щиплет глаза.
Он оказался в просторном помещении, несколько метров в высоту, потолок которого терялся во мраке. Из мрака свисали обрывки веревок, казавшиеся мохнатыми от налипшей на них пыли, перекрученные тросы и цепи, покрытые ржавым налетом. „Блин, ну какая же убогая фантазия, - подумал Алексей, оглядывая помещение. - Как в плохом ужастике: веревки и цепи“. За свою карьеру охотника он несколько раз попадал в то место, которое именовал Изнанкой, или Потусторонним миром. И всегда там были цепи. Для чего и зачем, он не разбирался. Не до того было. Вот и сейчас он, судя по всему, опять, уже не по своей воле, выпал из мира людей в мир, населенный существами странными и даже страшными. Не всегда агрессивными, но и не очень дружелюбными. Тут были такие, что сосуществовали с человеком. Издревле их знали люди: домовые, овинники, банники. Все те, кто помогал в нелегком быту, питаясь за счет людей положительными эмоциями. Тем они и довольствовались, слабые и беззащитные жители этого призрачного мира.
