— рассудительно и в соответствии с чувствами. Изменения в обычаях, как я подумал позже, не обязательно производят изменения в сознании. Сексуальная революция вызвала некоторую степень поведенческой адаптации, но это не могло освободить дух целого поколения.
Пред в естия будущегоТеперь, когда так много аддиктивных молодых людей женаты, что будет с детьми, которых они воспитывают? Во-первых, мы должны заметить, что гипотетическая "послевоенная" семья, описанная в этой главе, все еще существует, так как никакая линия не отделяет одно поколение от следующего. Действительно, живучесть авторитарных допущений о воспитании детей у столь популярного современного консультанта, как Хейм Джинотт, показывает, что многие практики прошлого распространились и в настоящее. Семья середины двадцатого века породила всех аддиктов, описанных в наших историях. И сейчас многие из тех же самых установок по отношению к жизни и к связям с другими по-прежнему передаются из поколения в поколение, хотя и под более приемлемыми ярлыками.
Правда, начиная с сороковых и пятидесятых годов произошла некоторая эволюция родительства. Многие молодые родители демонстрируют менее явные неврозы, чем это было десять — тридцать лет назад, и ставят более сильный акцент на мирных, гармоничных отношениях в семье. Во время большего изобилия и повышения уровня образования, молодежь сегодня вообще уделяет больше внимания своим отношениям, а в родительской роли — желаниям своих детей. Однако, у молодых людей существует постоянный аддиктивный паттерн, который заставляет нас быть осторожными в приписывании большого значения даже наиболее привлекательным и благонамеренным изменениям стиля. В Аллене и Гейл, в молодой невесте, которая изолировала себя от жизненного опыта намного раньше, чем ее мать, в студентках, стремящихся понадежнее устроиться с любовниками в кампусе, мы видим свидетельства того, что людей все еще влечет друг к другу аддиктивная потребность в безопасности. Родители Вики были понимающими и опекающими, чему могли позавидовать многие молодые пары. Тем не менее, эта опека душила мотивацию их дочери самой стать, цельным человеком. Новые родители сегодня так же напуганы, хотя более сдержанны, чем их собственные, и все еще передают детям свои страхи, которые снова будут источниками аддикции. Они делают так, потому что ад-диктивные тенденции очень глубоко вплетены в ткань нашего общества.
Даже совершенно новые социальные формы, которые призваны уменьшить чрезвычайную изолированность конвенциональной семейной жизни, не всегда служат освобождению индивидуального духа. В коммунах или у одиночек, живущих вместе на полупостоянной основе, самозащита может становиться целью настолько же легко, как в нуклеарной семье или в сексуальной связи. Однополые соседи могут исключать из своего маленького общества других и зависеть друг от друга из-за неуверенности и потребности во взаимной поддержке. Большие человеческие общности, иногда недвусмысленно называемые семьями, могут санкционировать асексуальность своих членов, эффективно исключая интенсивные отношения между любым членом семьи и посторонними. Человек, который выпал из социума на какое-то время, встретил старого друга и пригласил его в дом, где он теперь жил со множеством других очень религиозных Христиан. Когда его спросили, как долго он планиру ет оставаться с этой группой, он ответил весьма искренне: "Пока я не женюсь на ком-то, подобном нам. В настоящий момент это наиболее безопасные условия, которые я могу найти".
АДДИКТИВНОЕ ОБЩЕСТВО
Считаю цветы на стене,
До которых мне нет дела.
Раскладываю пасьянс до рассвета,
С пятьдесят одной картой.
Курю сигареты и смотрю Капитана Кенгуру.
Не говорите мне сейчас,
Что мне нечего делать.
ЛЬЮИС ДЕБИТ, Цветы на Стене © 1965 Southwind Music, Inc.
Мужчина, отец двух дочерей-тинейджеров, был зачарован и устрашен историей Патрисии Херст. Он ходил вокруг, спрашивая всех, кого только можно: "Что было не так с той девочкой?" Парадокс Патрисии Херст беспокоил многих родителей, которые волновались, что когда-нибудь их дети также могут необъяснимо измениться. Но тайна, окружающая эту молодую женщину, не так уж непроницаема. Используя факты и впечатления, собранные Энди Портом и Джоном Паскалем из НьюсДей (в ряде газет, изданных в Мае 1974 г.), мы можем посмотреть, какому влиянию она подвергалась и что делала, когда управление ее жизнью попало в ее собственные руки.
(4 февраля 1974, Армия Освобождения Симбионтов (Symbionese Liberation Army) захватила в заложники наследницу газетных мультимиллионеров Патрисию Херст SLA потребовала выкупа за наследницу мультимиллионеров. Первого апреля, когда переговоры зашли в туник, SLA обнародовала видеокассету; на ней Патрисия, потрясая автоматом Калашникова, объявляла, что SLA открыла ей глаза на социальную несправедливость, отныне она присоединяется к Армии Освобождения Симбионтов, и теперь ее зовут Таня; а родители ее — фашисты и свиньи. Через полтора месяца Таня была арестована при попытке ограбления банка; она героически стреляла в воздух, чтобы предупредить партийных товарищей, и те смогли убежать. На следующий день ФБР захватила Армию Освобождения и сожгла всех в доме. В 1979 г. Патрисию выпустили на поруки. Президент Клинтон помиловал Патрисию Херст 20 января 2001 года (Прим. ред.))
Патти Херст, воспитанную в атмосфере "удушающей гиперопеки", посылали в ряд суровых Католических женских школ. Правила, которые ей там преподавали, были полностью внешними для нее; таким образом, она не обладала никакими надежными оценочными критериями. У нее не было достаточного опыта, чтобы узнать свое реальное отношение к вещам. Время от времени она, казалось, признавала эту несостоятельность, занимаясь канцелярской работой, "чтобы делать что-нибудь другое". Однако, такие жесты не имели большого смысла, и она продолжала организовывать свою жизнь вокруг того, что было ей известно.
Ее руководителем был молодой учитель, Стивен Вид, с которым она познакомилась в своей школе, когда ей было шестнадцать. Вид немедленно стал решающим фактором, который Патти в первую очередь рассматривала при принятии каждого значительного решения. В возрасте семнадцати лет она нанялась на
работу в маленький колледж в городе, где жил Вид, и годом позже последовала за ним в Беркли. В последний год учебы в средней школе, все еще будучи подотчетной родителям и преподавателям в способах проведения свободного времени, она была "энергичным участником нескольких внеучебных занятий". Но в следующем году, в Колледже Менло, будучи предоставлена самой себе, она "почти полностью избегала социальной жизни школы. Разделяя большую часть своего времени между школьными занятиями и Видом, Патти приобрела немногих друзей в Менло".
В Беркли они с Видом замкнулись друг на друге. "Патти была продолжением Стива, а Стив - Патти" — отзывался о них друг, добавляя, что он видел их порознь только единственный раз за два года. До похищения Патти Армией Освобождения Симбионтов (АОС) они со Стивом жили спокойной гедонистической жизнью, были все еще в значительной степени материально зависимы от семейства Херст и озабочены своей предстоящей свадьбой. Сама Патти была рассеянной студенткой последнего курса без политических пристрастий, захватывающих интересов или своей философии, без ясной цели своего пребывания в школе. Ее преображение, или "промывка мозгов" АОС было простой заменой одной внешней структуры на другую, также, как ее переход от семьи и школы к романтико-интеллектуальной увлеченности Видом.
Подобно другим маленьким антиобщественным группам, АОС была миром в себе. Сам тот факт, что они являлись беглецами от закона, защищал членов группы от контакта с любым человеком, который мог бы оспорить их убеждения. Интересно, что одна из записей Патти показывает: любовная интрига с мужчиной из АОС была катализатором для принятия ею идеологии группы. Как всегда, она формировалась своим непосредственным окружением, независимо от того, действительно ли она первоначально сама его выбрала. Это и есть ответ на беспокоящий отца двух дочерей вопрос. Патрисия Херст была подготовлена для АОС всеми группами, организациями и привязанностями, которые она до этого допускала. Глубинное сходство двух видов принадлежности — это то, чего не понимает и с чем не хотел бы столкнуться озадаченный отец.
Культурный дрейфВ придачу к любым специфическим фобиям, которые семья передает своему потомству, и к любым особым историческим событиям, которые затрагивают одно или другое поколение, в современном Западном обществе — и особенно в Америке — присутствует беспомощность, которая затрагивает всех нас. Это трудно уловимое ощущение дрейфа — допущение, что множество критически важных вещей находится вне зоны нашего контроля. Частично это происходит из-за потери устойчивых социальных структур и религиозных убеждений, которые традиционно обеспечивали рамки для жизни индивида. Большинство людей сейчас не приспособлены и, вероятно, никогда не были приспособлены к тому, чтобы комфортно жить в экзистенциальном вакууме, где они должны созидать свои собственные ценности и смыслы. Люди всегда находили, что легче строить свое эго, исходя из чего-то большего — Бога, страны, социального положения или семьи. Сегодня, однако, нас не обеспечивают при рождении жизнеспособными версиями этих констант; мы должны искать некую самодельную достоверность, чтобы зацепиться за нее. Если аддикция — проявление потребности во внешней структуре, то понятно, почему она так очевидна в настоящее время.
