— Давай, сохраним где-нибудь кислородный баллон. Может, он нам еще понадобится, — говорит Сайлас. Он оставляет меня на несколько минут у стены и идет на поиски хорошего тайника.
Остается только одна загвоздка: как мы сможем снова зайти внутрь? Здесь, на заднем входе в Секвойю, кажется, нет камер, но стены нашпигованы осколками. Если мы перелезем через них, то каждый за завтраком увидит наши порезы.
—Алина, — бормочет Сайлас. Он встал на колени. — Здесь есть путь внутрь, или наружу. — Я сажусь на корточки рядом с ним и смотрю туда.
Под стеной кто-то вырыл узкий туннель.
— Ты пролезешь там?
Вместо ответа Сайлас просовывает голову в туннель. Сжимаясь и извиваясь, он протискивается внутрь, я следую за ним, обвалявшись с ног до головы в земле.
— Надеюсь, прожекторы отключены, — говорит Сайлас.
Мы убили человека, больше нам сегодня ничего не удалось сделать. По дороге в хижину, в моей голове непрерывно звучит только одно слово: убийца, убийца.
Именно в это я и превратилась.
КВИНН
Меня будит спор.
— Оставьте меня в покое, — сетует парень из соседней камеры.
— Если ты всё время храпишь, — говорит девушка. — Что я могу сделать?
Я поворачиваюсь на жёстком бетоне. Они стоят друг против друга и борются через решётку друг с другом. Увидев меня, девушка останавливается.
— Ты-то что натворил? — спрашивает она. Я встаю и отряхиваю с себя мусор.
— Ничего, — говорю я.— Но здесь и этого достаточно, — Девушка визжит от смеха. Хихикая, она влепила парню ещё. Но это не настоящий смех, это истерика.
— Отсюда можно выбраться? — спрашиваю я. Дальше наверху, возле потолка, есть узкое окно, но на этом всё.
— Бежать не советую, — говорит парень. Он приподнимает свою рубашку и показывает мне грудь всю в сине-зеленых синяках.
— Макс? — спрашиваю я.
Он кивает, просовывает руки через решётку и открывает спину девушки. Её кожа покрыта красными отметинами,
— Меня он избил, а её избил плёткой, — говорит он. — Потому что мы украли кислородный баллон, больше ничего.
Меня тошнит. Kак бы не хватало мне Беа, я рад, что не втянул её в это.
В замке звенит ключ, и Макс распахивает дверь. Парнишка и девушка забились в самом конце их камер и наблюдают, как он направляется ко мне.
— Прекрасные новости. Ваня тебя простила, а это значит, у тебя по программе днем полное обследование.
— Обследование?
— Давай шевелись, — говорит Макс, распахивая дверь камеры и хватая меня за шкирку. Я защищаюсь, ведь я могу быть следующим.
Кроме того вне камеры вероятность больше, что я смогу найти Алину и выбраться отсюда, назад в Купол.
Парень и девушка смотрят мне вслед. Паника во взгляде.
Это, пожалуй, относилось и ко мне.
АЛИНА
Я просыпаюсь вся в поту, ощущаю чужие руки на своей шее. Сайлас сидит на моей кровати.
— Просто сон.
Я убираю пряди с лица.
— Сколько времени? — спрашиваю я. Все остальные уже оделись и готова.
— Шесть часов вечера. Мы наряжаемся для этой придурковатой церемонии спаривания, — говорит он.
— Я проспала весь день?
— Я сказал Ване, что у тебя проблемы с животом, — объясняет он.
Я вспоминаю убийственный взгляд Краба, и мое горло снова сжимается.
— Ты рассказал им? — шепчу я.
Cайлас подвигается ближе ко мне.
— Они знают о трупах, которые хоронят снаружи. О том, что мы сделали, расскажем только тогда, когда дела пойдут не так, как нужно, — он берет меня за подбородок и смотрит в глаза. — Опомнись, Алина. Ты убивала раньше, — я качаю головой в ответ. — В Роще. Ты веришь, что все твои пули пролетели мимо солдат?
Но тогда это было легче, труппы были очень далеко, их лиц не было перед моими глазами, и мне не приходилось зарывать их.
Сайлас повернулся к другим.
— После того, как мы видели вчера труп, больше нельзя медлить... нам нужно выбраться отсюда. Наша основная забота — кислород. Зонг?
Зонг жует губы.
— Я могу найти возможность подключиться к кислороду и откачивать в какой-нибудь герметичный контейнер, но для достижения цели нам нужны деревья или формула для искусственного воздуха... и необходимые химические элементы.
— Это отпадает, — говорит Сайлас. Все умолкают. Остается не так много возможностей. — У меня все еще есть карта, на которой Инджер нарисовал расположение приборов для дыхания на солнечных батареях. С ними мы сможем продержаться первое время и подождать, пока Зонг не придумает что-нибудь получше, — он смотрит на каждого из нас по очереди. Я бы охотно внесла другую идею, но у меня нет ни одной.
— Мы хорошо справлялись с аппаратами на солнечных батареях, пока не появились вы, — жалуется Мод. Ага. Почему же тогда она хотела меня убить из-за моего баллона с кислородом, если хорошо справлялась с ним?
Дориан упирает руки в бока.
— В Роще мы тоже хоронили людей, как ты знаешь. Я не понимаю, почему это тело так сильно должно отличаться от других.
— Это был не просто труп, Дориан, — говорю я. — Там были дюжины могил.
Дориан надевает красную одежду через голову и, вздыхая, осматривает нас.
— Эта штука со спариванием также мало подходит мне как и вам, но я не хочу провести остаток моей жизни в Пустоши скорее мертвый чем живой, — выдает он свое мнение.
Мы все смотрим на Сайласа и ждем, что он наколдует какое-нибудь решение, которое успокоит страх Дориана. Страх, который овладевает и нами. Все же у Сайласа нет ничего в запасе.
— Нам нужно выбраться из Секвойи, и лучше сейчас, — только и настаивает он.
— Мы не пройдем и километра, а они уже поймают нас, — говорю я.
Сайлас сверкает глазами в мою сторону, все же это не свойственно мне, толкать его в спину. Нам нужно просто дождаться правильного момента и убежать, когда они будет ждать меньше всего. Иначе они сразу бы поняли, что мы убили Краба.
— Мы нашли путь наружу. Узкий тоннель сзади под стеной, приблизительно пятнадцать метров от стальной двери. Как только мы узнаем что-то, мы сбежим через него и будем ждать на другой стороне. Там не так много убежищ, которые мы можем использовать, — говорю я.
Зонг идет к двери, снимает оставшуюся одежду с крючка и подает их нам. Рукава слишком длинные и прячут наши руки.
Сайлас бьет кулаком по двери. Дориан натягивает капюшон на голову, закрывая полностью лоб так, что остаются видны только глаза.
— Красный — не мой цвет, — говорит Мод. Она пытается снова раздеться, но Брюс останавливает ее.
— Только один час, Медди.
Где-то за хижиной раздается пронзительный свист.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
