Рем откашливается.
— Высокородный Т'ауру, губернатор Юнгейла, хочет узнать, зачем возле его города столько людей?
— Сначала ты ответь мне, Рем, с каких пор ты служишь толмачом у аборигенов? — обрывает его Кардуччи.
Рем смеривает его взглядом.
— С тех пор, как меня попросили это сделать в Коллегии.
— Так вот скажи своему туземцу: пусть он передаст привет от нас его предкам на небесах! — кричит Кардуччи и выхватывает лучемет. Охрана губернатора Т'ауру спохватывается, когда уже поздно: луч разрезает их и кромсает на куски. Первыми погибают Рем и губернатор Юнгейла.
Кардуччи поворачивается к кострам и кричит что есть мочи:
— Штурм через два часа, ребята!
Общий хор воплей говорит о том, что его поняли.
Дворец Коллегии. Три часа назад огромная толпа, внезапно нахлынувшая из соседних переулков, выкрикивая имя генерала Кардуччи, ворвалась внутрь, но была рассеяна огнем лучеметов охраны. Однако не без последствий: толпа нашла случайно оказавшегося в тот момент на первом этаже члена Коллегии Маклаверти.
Совершенно обезображенный труп Маклаверти. Он лежит перед порталом Дворца, на простреливаемом лучеметами пространстве. Это пространство — нейтральная зона, положение которой весьма временно: перевес сил явно на стороне толпы.
Та же комната во Дворце. На стене мечутся фигурки, среди которых время от времени возникают разрывы и сполохи желтого огня. На экране штурм Юнгейла войсками Кардуччи и Эммаура. В комнате Плауде, Хорбигейл и Эран. Беспрестанно раздаются позывные коммуникаторов. Плауде, стоя, разговаривает сразу по двум аппаратам. Хорбигейл и Эран — в креслах. Закончив разговор по одному из аппаратов, Плауде мрачнеет.
— Войска мятежников взяли Юнгейл и Тайр, уничтожив там почти всех наших людей, призванных поддерживать порядок, — говорит он. — Приспешников Кардуччи здесь, в Номоне, великое множество. Во главе их сын генерала Инальдо. Это под его предводительством чернь штурмовала Дворец.
Крупным планом лицо Эрана. Внезапно он широко открывает глаза и прислушивается. Внизу вновь начинается штурм. Оттуда доносятся невнятные крики, иногда комната на мгновение озаряется вспышкой от лучей.
Раздаются сразу несколько сигналов коммуникаторов. Плауде и Хорбигейл срываются со своих мест и спешат к ним. Эран с несвойственной его возрасту прытью встает и подходит к окну. Оно лучестойко и пока ему ничего не грозит. Из окна видна освещенная огнем площадь перед Дворцом и смутные, перемещающиеся по ней фигурки.
Старик нажимает кнопку, дверь мягко отходит в сторону, и он выходит на балкон. В лицо ему ударяет сладковатый ветер сельвы, приносящий запах дыма.
— Все кончено! — говорит Эран, и его голос отчетливо разносится в прохладном ночном воздухе. — Все кончено!
Плауде слышит его голос, поворачивается и протягивает руку, как будто на расстоянии в десяток метров сможет его остановить. В это время Эран резко перебрасывает свое тело через балюстраду, и оно летит вниз. Через мгновение оттуда доносится глухой звук падения. Еще через мгновение ворота Дворца обрушиваются, и в следующие минуты воздух оглашают лишь вопли умирающих защитников.
— Огонь!
Лучи вырываются из стволов и подрубают шеренгу реммитов. Те падают. Некоторые еще шевелятся, и их добивают. На влажной земле — вал из трупов. На место убитых пригоняют новую толпу аборигенов, в которой можно видеть и людей. Все повторяется сначала.
Это расправа над уцелевшими во время штурма Юнгейла, Тайра и Нуссена. Командует ею Кардуччи. Он возвышается над расстрелом, стоя на обрубке древней каменной стеллы. Видны его оскаленные зубы, когда он вновь и вновь командует:
— Огонь!
Сзади него виднеются фигуры Эммаура и полковника Витовта Штиры, адъютанта мятежного судьи. Они взирают на казнь.
Кардуччи чего-то ждет. Видно, как его пальцы перебирают какую-то вещь. Внезапно крупным планом — в его пальцах небольшой лучемет.
— Огонь!
Вдруг рядом с Кардуччи появляется солдат. Это посыльный. Он добрался сюда из Номона. Вполголоса он что-то говорит Кардуччи. Лицо того проясняется. Он поворачивается к Эммауру и Штире. Пальцы его твердо сжимают лучемет. Он направлен на бывших мятежников.
— Что-нибудь случилось? — спрашивает Штира, испуганно глядя на него. — Что-то случилось, генерал?
— Да, — медленно отвечает Кардуччи. — Хорошие вести от Инальдо. Дворец взят, все члены Коллегии погибли.
— Слава Богу, — басит Эммаур. — Теперь все будет в порядке.
— Это точно, — тянет Кардуччи. — Все будет в порядке. Но будет без вас
И не успевают Эммаур и Штира сообразить, в чем дело, луч по очереди прожигает их насквозь.
— Ведь они уже не нужны мне, — как бы оправдываясь, говорит Кардуччи, пряча лучемет.
Но даже никакой тени оправдания нет на его лице, когда он поворачивается к последней горстке представителей древней расы, которая скоро перестанет существовать вовсе.
— Огонь! — командует генерал Ездра Кардуччи. Ибо настало Время Силы.
Валерий Вотрин
НЕТ РАЗУМА
Фантастический рассказ
На подходе к пятому десятку Рассел Рассел стал свидетелем неизмеримого величия Бездны. Он не знал, да и не хотел знать, что таилось в глубине черных, неосвещенных звездами пространств и какие сюрпризы преподнесут они своим будущим исследователям. Он просто увидел то, о чем говорилось и писалось так много, и это потрясло его, пожалуй, даже больше, чем картины многочисленных миров, которые ему приходилось лицезреть. Если же копнуть поглубже, даже не это привело его в такой странный трепет, граничащий с каким-то боязливым благоговением, а так и не обнаруженная его цель, ради которой он преодолел неисчислимые парсеки темного безмолвия. Пропетляв из-за этого самыми немыслимыми путями, пострадав от самых разнообразных напастей и проделав титаническую для одного человека работу, он оказался внезапно на краю и теперь был обескуражен. Дальше пути не было, а следовательно, не оставалось и надежды на то, что он хоть что-нибудь отыщет. Его корабль висел чуть накренившись в извечной пустоте перед лицом Великой Запредельной Тьмы, а под ним сиял молочный край Галактики, четко вырисовываясь на фоне окружающей ее черноты, состоящий из тысяч ярких и блеклых солнц. Внутри корабля скорчился Рассел Рассел, человек, у которого внезапно была выбита почва из-под ног.
Наконец он очнулся. Первое впечатление прошло. Он медленно встал из пилотского кресла и, пройдя в задний отсек своего небольшого одноместного судна, налил себе кофе. Так, с чашкой в руках, он снова прошел в рубку управления. Да, он сполна почувствовал давящую силу безмерных звездных пустынь, и пришло осознание себя мелкой песчинкой, мыслящим тростником, как представляли себе древние. И пришло это не тогда, когда над ним нависали странные чужие небеса, белые, черные, желтые, коричневые, серебристые, не тогда, когда три, а то и целый десяток солнц бороздил эти небеса над ним, а вот именно теперь, когда он оказался на краю своей жизни и своих мечтаний.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
