Женщина заглянула в «рафик», достала сумку, извлекла из нее темные очки, сигареты. Закурила.
Из машины вышли еще несколько человек. Все они вместе с женщиной чего-то ждали, проявляя признаки нетерпения. Аня догадалась — они ждали Олега Ивановича, но его нигде не было видно. Странно.
— Опаздываем, — поднялась Катя. — Перерыв закончился.
— Ты иди, я немножко еще посижу, можно? — попросила Аня.
Катя пожала плечами и молча ушла — при необходимости она вполне могла некоторое время управляться на стенде одна. Когда она вышла из столовой, женщина подошла к ней и что-то спросила. Катя неопределенно показала рукой в сторону административного домика.
Наконец появились режиссер, Цигалев, Андрей, Натка и еще четверо рабочих.
— Почему ты нас не встретил? — не здороваясь, спросила женщина. — Мы уже полчаса стоим здесь.
«Врет», — подумала Аня с внезапно возникшей неприязнью — всего-то пять минут.
— Извини, я ждал вас к одиннадцати… крутился тут… — виновато улыбнулся Олег Иванович. — Знакомьтесь…
— Цигалев, начальник строительства, — представился Вадим Николаевич сам, опередив режиссера.
— Очень приятно… Теперь я знаю, кого благодарить за такую чудовищную дорогу, — сказала женщина, протягивая руку, и представилась: — Ирина, директор фильма.
Аня подумала, что сейчас Цигалев осадит дамочку, и ошиблась. Куда подевалась вся его самоуверенность, вальяжность! Он засуетился перед этой маленькой женщиной.
— Мы застряли на вашей дороге, еле выбрались, — продолжала «женщина в белом». Голос ее раздражал безапелляционностью, особой, учительской интонацией, словно она знает что-то, что неизвестно остальным, и ее задача — просветить и научить. — Тонваген так и остался на ваших рытвинах! Распорядитесь, чтобы немедленно отправили туда трактор, рабочих и все необходимое. Придется выравнивать колдобины — другим путем тонваген не вытащить.
Вся группа вдруг пришла в движение: кто-то побежал к административному домику, кто-то в другую сторону, Цигалев кому-то махнул рукой, кому-то что-то коротко сказал. В результате лихорадочной деятельности всех присутствующих появился трактор, прибежал Паша, еще двое рабочих, стали переговариваться с шофером «рафика», о чем-то спорить, а вокруг собирались люди, давали советы…
Аня усмехнулась — позавчера застрял бетоновоз, и целый день никто не мог решить простейшего вопроса — кто поедет его вытаскивать.
Только Олег Иванович оставался невозмутимым в общей суматохе. Казалось, он даже любуется броуновским движением, устроенным его директрисой. Он взял ее за локоть и указал на Натку:
— Взгляни, вот крановщица, будущая героиня сюжета. Я немного ввел ее в курс.
Ирина внимательно посмотрела на девушку и изрекла — как поставила печать:
— Недурна. Вполне. Впрочем, в таких делах вкус тебя никогда не подводил.
Тем временем к Натке подошел молодой человек из группы телевизионщиков, увешанный фотокамерами, сделал несколько снимков и скрылся в «рафике».
«Пора идти трудиться, — подумала Аня. — Катя, наверное забегалась одна».
Она пошла к выходу, остановилась у зеркала, оглядела себя. При мысли, что сейчас она в своем рабочем комбинезоне окажется рядом с директрисой, словно портовый буксир около белоснежной яхты, в ней вдруг вскипела ярость. Аня вскинула голову, вышла из столовой и звонко бросила приветствие в никуда:
— Хай!
Все головы повернулись к ней.
Потом так же громко спросила Олега Ивановича:
— Это и есть ваши люди? — и небрежно указала на директрису.
Ирина вздрогнула от неожиданного выпада, подобралась, как пантера перед прыжком, но сдержалась и, продолжая улыбаться, спросила режиссера:
— Еще одна предполагаемая героиня?
— Есть одна задумка, — пробормотал Олег Иванович, — посмотрим, что получится.
«Интересно, — подумала Аня, — говорят обо мне, словно меня здесь нет. Впрочем, меня здесь уже нет» — и прошагала мимо, направляясь на свой стенд.
…Тонваген добрался на строительство только к вечеру. График съемок пришлось пересмотреть и перенести основную работу с Наткой в подъемном кране на утро следующего дня.
Съемочный день выдался как по заказу — ни облачка, тихий ветерок приятно освежал, но не раскачивал стропы и конструкции. Аня поднялась на стенд, посмотрела в сторону Наткиного крана — он располагался метрах В ста от их площадки. Там уже стоял тонваген, еще одна телевизионная машина, видимо, приехавшая ночью. Люди в комбинезонах расставляли аппаратуру. На стенде стоял Олег Иванович с мегафоном, именуемым в народе «матюгальником», и что-то объяснял Натке. Чуть в стороне Цигалев и другие руководители стройки окружили директрису. Она и сегодня была столь же белоснежна, только огромный зеленый козырек, затенявший лицо, нарушал ансамбль. Аню поразило, что все пять кранов бездействовали. Она подняла голову, взглянула вверх и с удивлением обнаружила, что и крановщик, молчаливый, работящий занудливый парень, не скрывавший, что на строительстве он только ради больших денег, высунулся из кабинки и с интересом наблюдает за тем, что происходит там, у Натки.
Наконец Натка полезла по лесенке в кабинку своего крана. Олег Иванович поднял мегафон, крикнул:
— Приготовились!
Сразу же из съемочной машины полезла стрела с креслом, в котором сидел оператор. Он поднимался вверх одновременно с Наткой и снимал ее медленное восхождение.
В «матюгальник» раздалась команда:
— Отставить!
Все спустились вниз. Олег Иванович собрал их и снова стал что-то втолковывать.
Еще через полчаса Аня поняла, что рабочий день сорван окончательно. Они с Катей устроились поудобнее на балках каркаса — «Как в ложе бельэтажа», — пошутила Аня, — и стали наблюдать.
Вскоре прибежал техник, с ним пятеро сварщиков. Они согнали девушек вниз на стенд, а сами расположились на их месте со своими сварочными аппаратами, причем техник все время бегал к режиссеру и что-то уточнял. Подтянули проводку, распределительный щит, и сварщики стали тыкать электродами в балки конструкции, поднимая фонтаны слепящих искр. Олег Иванович закричал:
— Замечательно! Так и продолжайте, но только по команде.
Катя спросила техника:
— Зачем это нужно?
— Он хочет, чтобы был искрящий фон для съемки.
— Но ведь они ничего не сваривают.
— Я же сказал — искрящий фон, — раздраженно повторил техник и убежал.
Аня подумала, что с их «искрящим фоном» они не смогут наблюдать за событиями на съемочной площадке. На стенд поднялся Андрей, мельком поздоровался и принялся звать крановщика:
— Федотов! Федотов!
— Чего тебе? — высунулся из кабины крановщик.
