Потом была скорая помощь; сосредоточенный отец; перепуганный дед, хватающийся за голову и сердце; брошенные в прихожей тапочки с изображениями собачьих мордашек и выкипающий бульон на плите…
Никита жил в больнице трое суток. Лене и деду запретил туда ездить и мешаться под ногами. Несколько раз в день звонил сам, нарочито бодрым голосом сообщал, что состояние Верочки сложное, но стабильное. С новорожденным сыном Кроминых, который в отличие от мамы после кесарева сечения чувствовал себя замечательно, весь персонал родильного отделения нянчился с особой заботой, потому что главврача и ведущего невропатолога знали и любили все.
Потом Вере стало лучше, и Никиту Петровича отправили отдохнуть, а сидеть с мамой приехала Лена.
По дороге домой мужчина зашел в магазин и нагруженный пакетами с сосисками, пельменями и прочей быстро приготовляемой снедью появился перед отцом.
— И зачем ты все это притащил? — глядя поверх очков, поинтересовался патриарх семейства.
— Вера ещё дней десять в больнице проведет, да и потом ей нельзя будет сильно напрягаться. А нам есть нужно что-то, — объяснял сын, втаскивая покупки на кухню.
— Так Ленка все приготовила! Вот зря ты ругал иностранное образование! Мать с бабушкой не могли девчонку научить готовить, а в финском колледже за полгода из неё шеф-повара сделали. Молодец Серега! Правильное решение. Теперь после курса домоводства, можно и в нашем институте учиться. Она и матери супчик сварила, — сообщил Петр Никанорович. — Можешь спать спокойно, от голода мы точно не помрем.
Никита посмотрел на большую кастрюлю борща и тазик с пирожками, и желание спать у него наоборот испарилось.
«Чтобы научиться какому-то делу, нужно регулярно практиковаться. Если доча жила вдвоем со старушкой, то кому она такие порции еды готовила? Или к бабке родственники столоваться приходили? А может, Стеклов там жил? Черт… Что же там на самом деле происходило? И Виктор почему-то звонить перестал… Ничего не понять», — переживал отец взрослой дочери.
Они с Леной всегда были друзьями, он знал её подруг, мог обсудить массу проблем. Но не привык говорить с дочкой по душам, это всегда была привилегия жены. И хоть видел, что его девочка повзрослела и изменилась, но не знал, как подойти к ней с вопросами о личной жизни.
Весь следующий месяц семья жила в напряженной обстановке. Никита разрывался между очередной комиссией проверяющих в больнице и плановыми операциями. Лена стала главной домохозяйкой, дед был на подхвате, когда выбирался со своей дачи. Вера ужасно переживала. Она очень хотела второго ребенка, но никак не думала, что и сама, и младенец по своей беспомощности станут обузой для дочери.
— Мам, ну сколько можно уже извиняться? — не вынесла однажды Ленка. — Я же не за чужими людьми ухаживаю! Ты поправишься и будешь все сама делать, а я поеду учиться. Это хорошо, что у меня сейчас время есть. Как бы ты одна справилась? От деда толку мало.
— Лена, ты даже со своими девчонками не успела повидаться. И в последние дни совсем бледная, ешь плохо, — сокрушалась мать.
— Вот у отца в воскресенье выходной, он будет водиться, а я пойду с Анькой в клуб, — успокоила Веру дочка, ловко переодевая ползунки на братишке и улыбаясь ему. — Правда, Вовчик?
Отношения с подругой Лена успела выяснить на второй день после возвращения. Шустрая мелкая Прокопьева орала на одноклассницу по телефону, обозвала её свинкой, но уже через пару часов прибежала мириться и узнавать последние новости. История про заграничное обучение показалась Ане странноватой, но она решила, что подробности выудит из подруги позже. Домашние проблемы Лены Прокопьева понимала лучше других, потому что у неё самой младшая сестренка родилась всего год назад.
Поход в клуб стал для Лены событием. Она собиралась, но боялась туда идти — отвыкла от всего этого в тайге. Грохот музыки и толпа разгоряченных людей ошеломили. Волны запахов косметики, пота, разных коктейлей и ещё чего-то непонятного вызывали тошноту и головокружение, но постепенно девушка привыкла ко всей этой круговерти и даже стала узнавать среди окружающих её людей прежних знакомых. Пока Аня обнималась со своим новым парнем, Кромина вышла на крыльцо подышать и неожиданно наткнулась на того, кого так недавно обожала…
Ещё в конце июля она была уверена, что любит Стаса, радовалась его вниманию и переживала, что нужно уехать учиться в другой город. А сейчас даже смешно стало, что те свои щенячьи переживания она считала чувством на всю жизнь. Парень узнал её и обрадовался:
— Ленка! Привет! Ну как там загранка живет? Мне твоя мать говорила, что ты в Финландии учишься. Уже научилась шпарить по-фински? Как там у них «еккипукки»? — веселился Комаров.
— Я в основном на английском общалась, — улыбнулась Лена.
— Ленка, а ты стала шикарной! Нашла себе богатенького иностранца? Не говори ничего, я и так вижу, что нашла!
— На мне это написано? — удивилась Кромина.
— На тебе написано, что у тебя есть постоянный мужик. Ты выглядишь, как хозяйская женщина! — сообщил один из самых известных молодых сердцеедов города. — Дай поцелую, не только твоему финику все должно доставаться!
Он потянулся к девушке, обнял её и чмокнул в висок, а потом попытался поцеловать в губы, но Лена отвернула голову и Стас смог приложиться только к щечке бывшей подруги, такой повзрослевшей и соблазнительной.
— О, Ленок! А ты ещё и верная… Ну, передавай привет своему папику! Если будет скучно, то я всегда рад повидаться, номер телефона прежний!
До дома Ленка смогла дойти с невозмутимым видом, хотя внутри все тряслось. Кивнула выглянувшей в дверь из спальни маме и ушла к себе в комнату. Кромина действительно была хозяйской, только оказалась не нужна хозяину…
Никита проснулся среди ночи, осторожно выбрался из кровати и прошел на кухню. Уже хотел закрыть дверь и включить телевизор, но услышал странный кашель, доносившийся из комнаты дочери. Открыл дверь и увидел, что дочь рыдает, сидя на полу и прижимая к лицу какую-то кофту. Он пытался напоить её успокоительным, но она мотала головой и выбила из рук стаканчик с лекарством.
— Лена, хоть воды выпей, мать разбудишь и деда, напугаем всех! — просил мужчина.
Последнее замечание подействовало. Обессиленная, вздрагивающая, Лена сидела, прижавшись к отцу, и слушала, как он её утешает:
— Все будет хорошо. Ты просто устала, год получился трудный. И Серега нас подвел, и учеба твоя не получилась, и жить тебе пришлось среди чужих людей. Но ты же дома, все наладится. Можно перевести тебя в другой институт, поближе к дому. Я возьму отпуск, посижу дома, а ты отдохнешь. Маме уже легче. И вообще, можно нанять домработницу! — Лена почувствовала, что отец обрадовался верному решению.
