Заметив зайку, выходящую из комнаты, Вадим поднимается из кресла, в которой лениво наблюдал за парочкой гостей, и шагает навстречу девушке.
Она… Да к черту всех остальных гостей, на них было абсолютно плевать, а вот зайка… Зайка захватывает все больше внимания. Вадим списывает это все на охотничий азарт, концентрацию на цели. Ну а с чего еще-то ему так зацикливаться на девушке?
Что-то с ней не так. Она практически сдирает повязку с глаз и падает в руки Вадима, прячет лицо, утыкаясь в грудь Дягилева, впивается пальцами в шелковые лацканы пиджака. Дрожит.
Так…
Она напугалась? Нет, конечно, такое может быть, но… Ох, черт возьми, неужели это был неудачный ход? У зайки есть какие-то фобии? Вадим Несторович, ты взял и накосячил на финишной прямой? Молодец. Доминант года, просто…
— Малышка, — успокаивающе шепчет Вадим, проводя пальцами по волосам, — все в порядке, слышишь? Хочешь, уйдем в приват-зону?
Вип-привилегии на вип-вечеринке — это на самом деле прекрасная вещь. Приватные номера почти не трогали, даже лампы не меняли, в них царит нежный полумрак и сходу даже не поймешь, что за дверью номера творится содом и гоморра. Двери блокировались, приват никто не мог побеспокоить. И шампанское можно было в номере найти неплохое. Самое оно, чтобы отвлечься и успокоиться.
Соня прижимается к Вадиму сильнее, а затем поднимает лицо. Смотрит отчаянными глазами.
— Трахни меня, хозяин, — цепляясь в его пальцы, умоляюще шепчет она. — Трахни меня так, чтобы не держали ноги.
И это подобно взрыву глубоководной торпеды.
— Заказ принят, зайка.
Вадим сгребает её в охапку и впихивает в ближайший попавшийся ему приватный номер. Вадим на самом деле жуткий скряга. Никому он не покажет, как трахает свою зайку.
Эта её фраза — это практически нокаут.
Она и так весь вечер его доводила, нарывалась, а он оттягивал свой бросок, дожидаясь вот этой вот заветной фразы.
Она должна была попросить. И она попросила!
Самоконтроль… Какой такой самоконтроль?
Что там бубнит рассудок? Ему что-то не так? Да и пошел он!
Неделя воздержания и так далась Дягилеву довольно болезненно, даже слишком, уж больно сладкий и вечно убегающий ему попался приз.
Добраться до неё хотелось как можно скорее, но ведь два раза уже со спешкой Дягилев промазал. И приходилось отказывать себе даже в малом, свести к минимуму даже прикосновения, даже поцелуи. Даже встречи, черт возьми!
Все, лишь бы не напугать её раньше времени. Тем более, что Вадим прекрасно осознавал — доедет до зайки, и скорей всего все-таки затащит её в постель. А победить он должен был по-другому.
За эту неделю одной нескончаемой охоты весь мир предельно обострился.
Вадим искренне подозревал, что если зайка сегодня его попробует послать — завтра ему придется отвечать за изнасилование. Потому что он её хотел до озверения, и рассудок уже измучился сдерживать эту темную похоть.
И тут она просит! В таких непотребных формулировках, таким пронзительным шепотом, что кажется отчаявшейся. Стоило терпеть ради этого, на самом деле.
Удовлетворить её голод? Да с радостью!
Маску с Сони Вадим срывает чисто из принципа, чтобы ремешки не мешали ему в её в волосах. Пальцы мнут ягодицы девушки прямо поверх ткани платья. Дойти бы до кровати, а сил нет даже на то, чтобы отойти от двери.
— Соня… Зайка моя…
Слишком много голода, слишком много тьмы, слишком мало контроля. Но контроль и не нужен, можно, наконец, брать её снова и снова. Она попросила. И все святые рукоблудники пусть сейчас закатят пьянку на своих распутных небесах. Дягилев победил!
Нет больше слов, ни единого. Только звуки и алчность окутывающей их тьмы. Вадим сейчас даже спускает лямки платья почти вслепую, потому что занят ртом девчонки. Но вот, спустил, и платье падает к ногам. И уже никто и ничто не мешает запустить пальцы под тонкую резинку кружевных трусиков.
Красивая.
Даже больше чем красивая, никаких цензурных слов не хватает, чтобы её описать.
Сногсшибательная маленькая ушастая дрянь, сегодня весь вечер провоцировавшая Вадима. И самое время наказать её за эту дерзость.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Сгрести её в охапку и донести до постели все-таки приходится. Трахать девчонку первый раз на ковре… Дурная идея, на самом деле.
Девочка оказалась достойным противником, на неё пришлось потратить усилия, побеждать её тоже нужно с уважением.
На кровать Дягилев зайку почти швыряет, потому что уже сил никаких нет сдерживаться. Швыряет и тут же сам обрушивается на свою жертву. Святой Эрос, ну наконец-то зайка прижата к простыням его тяжелым телом!
Пальцы находят клитор девушки, пальцы впиваются в него. Движения резкие, привычные, Вадиму нужен максимум её ощущений. Прямо сейчас!
Воздух дрожит. От её вскриков, от кипящего в воздухе секса. Да-да, ушастая, давай громче! И еще громче!
И боже, как же их мало, этих криков. Нужно, чтобы она голос сорвала, оравши. Ничего, все будет. Времени у Вадима предостаточно. С сегодняшнего дня эта ушастая будет принадлежать ему.
Пальцы Вадима мучают только клитор. Хоть и хочется, чтобы пальцы познакомились с каждой точкой тела этой, но нет. Сначала член, потом все остальное.
— Готова? — вопрос скорей для проформы, зайка в руках Вадима уже задыхается.
— Да-да, скорее, хозяин, — шепчет нахалка и тянется к нему, явно рассчитывая на поцелуй.
Ушастая. Сладкая. Дрянь!
Вот иначе и не скажешь.
От голода по ней сводит внутренности, и не хочется ничего, вот только презерватив из кармана достать и брюки расстегнуть. Тем более, что раздеваться во время секса Вадим не очень-то и любит.
Хищник наваливается на зайку всем своим телом, впивается взглядом в затуманенные от возбуждения глаза, касается головкой члена чувствительного входа в лоно. Соня под ним, раскрасневшаяся, смущенная, распаленная, действительно готовая… И хищник внутри удовлетворенно ревет, довольный видом побежденной жертвы.
Пора уже толкнуться членом внутрь неё — такой горячей, такой скользкой, такой тесной….
Ох ты ж…
Наконец-то!
Сладкая девочка… Долгожданная вкусная зайка… Такую только пробовать и пробовать…
А она вскрикивает. Неожиданно громко, и что-то заставляет Вадима напрячься и не спешить с продолжением проникновения.
— Что такое, милая? — чуть осипшим голосом спрашивает, прижавшись губами к изящному ушку.
— Больно, — тихо всхлипывает Соня, уткнувшись носом в его плечо. И…
Да ладно?!!
Да нет, быть не может…
А если все-таки…
— Тише, тише, я все понял, — ласково шепчет Вадим, поглаживая девушку по спине. — Тише, милая, все хорошо.
Дрожит, вся сжалась и дрожит. Вот и что с ней делать?
— Соня, доверяешь мне? — тихо шепчет Вадим, целуя её. Раз, другой, третий.
— Да, да, — выдыхает это смешное создание.
— Хорошо.
Не так и сложно заставить девушку расслабиться, если она тебе доверяет. Чуть-чуть погладить, ужалить шею парой поцелуев, дождавшись тихого вздоха, ощутить, как слабеют напряженные бедра.
В этот раз Вадим проникает внутрь девушки осторожно, бережно. Успевает заметить кривящийся Сонин рот, успевает ощутить тонкую преграду.
Да-а, это ни с чем невозможно перепутать.
Ох, ты ж, заюшка, вот как тебя так вообще угораздило? С твоей-то внешностью… И при наличии мужа! Соня, Соня, зайка с сюрпризами!
— Тише, тише, — приговаривают губы Вадима и впиваются в нежный девичий рот, отвлекая, заставляя расслабиться, успокаивая.
Не оторваться ведь, до того сладкая Вадиму попалась… Девочка…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
И все становится на места, и её боязнь близости, и постоянные попытки сбежать. Нет, Вадим, конечно, предполагал, что она не очень-то опытная, но чтобы настолько…
Нет, не ошибешься — кровь все-таки течет. Немного, едва-едва, но есть. Вот же зараза…
Красивая, невинная зараза.
