Об этом как раз и размышлял Виталий, отправляясь в тот вечер в парк, к фонтану, на свидание с Майкой.
Виталий неторопливо прошёлся в толпе гуляющих, описав большой круг возле бассейна с фонтанами, вглядываясь в мелькавших по сторонам женщин.
Он снова обогнул фонтаны, потом ещё раз. И нетерпеливо посмотрел на часы. Неужели она его обманула и вообще не придёт?
И как раз в этот момент за его спиной раздался лукавый голос:
— Ты почему меня не узнаёшь?
Виталий поспешно обернулся. Перед ним, улыбаясь, стояла Майка. Да, она была и в самом деле хороша собой. Только лицо было чуть грубовато, а фигура приземистей, коренастей, чем ему показалось в тот раз.
— Куда пойдём? — деловито спросила Майка.
— Посидим? — предложил Виталий. — Выпьем?
— Сразу так и выпьем? — насмешливо спросила Майка. — Больно ты скор, мальчишечка. Я с чужими не пью.
— Ну, так посидим, сперва познакомимся, чтобы чужими не быть, — сказал Виталий.
— А где?
— Подальше отсюда.
— Чего это ты испугался, миленький? Я и тут такое местечко знаю, как одни будем, хочешь? — Она призывно улыбнулась.
— Ладно, — с явной неохотой согласился Виталий. — Вообще-то лучше и совсем одни. А тут ваши гаврики на каждому шагу.
— Там их нет, — махнула рукой Майка.
Она взяла Виталия под руку и увлекла за собой в сторону одной из аллей.
— Ох, ты и длинный, — не то насмешливо, не то восхищённо сказала Майка. — Каланча прямо. Трудно управлять.
— Зато мне виднее всё, — засмеялся Виталий. — Ты управляй, а я буду говорить куда и что впереди.
— Это мы сами знаем куда. Вас только отпусти.
— И тебя тоже.
— А я свободная. Не то что ты. Женатик.
— Откуда это ты взяла?
— А я ещё и не то про тебя взяла. Увидишь. Если меня человек заинтересует, я всё о нём узнаю.
— Вот и я тоже.
— А я тебя заинтересовала?
— Ага, — улыбнулся Виталий. — Здорово.
Так переговариваясь, они шли и шли по парку, сворачивая то на одну аллею, то на другую, всё дальше, туда, где парк переходил в лес. И вот наконец у самой этой границы они подошли к небольшому, уютному ресторанчику с открытой верандой.
— Вот сюда давай, — повелительно распорядилась Майка.
И Виталий понял, что такой тон она усвоила в отношении вообще всех мужчин, обычных своих поклонников, и это означало, что она своего нового знакомого из этого ряда никак не выделяет.
— Давай, — послушно согласился Виталий.
Как ни странно, в небольшом зале нашёлся свободный столик, один-единственный. Они расположились за ним, и Виталий сделал заказ подбежавшему официанту. Его услужливость показалась даже подозрительной.
— У тебя в Москве кто есть? — спросила Майка.
— Мать, отец.
— А жена?
— Жена тоже, — неохотно признался Виталий.
— Во. Хоть смелости хватило сказать, — одобрительно отозвалась Майка. — А то все, как есть, холостые получаются. Смех просто. А деньги к тебе откуда идут?
— С зарплаты.
— Но-но, не свисти. Для академика ты ещё плешью не вышел. А больше никто на зарплату не живёт. Эх, мне бы хоть какого академика, я бы из него конфетку сделала. Из самого даже завалящего. Они же все жизни не знают.
Виталий рассмеялся.
— Ты одну жизнь знаешь, а они другую.
— А ты третью? — прищурилась Майка.
— Я ещё твоей не знаю, может, у нас и одинаковые.
— Эх, мальчишечка! — вздохнула Майка. — Мою жизнь лучше не знать.
— Это почему?
— Тяжёлая у меня жизнь. А уж работа… хуже, чем в Антарктике, ей-богу. Не поверишь.
— А жизнь-то чем тяжёлая? Небось от мужиков отбоя нет. Чем плохо-то?
— Да какое от вас счастье? Горе от вас одно и волнение. — В тоне Майки прозвучала искренняя горечь.
— Ты, может, влюблена по-серьёзному? — спросил Виталий.
— А что, нам не разрешается? Нахальство — второе счастье.
— Разрешается всем, не у всех получается, — серьёзно ответил Виталий. — Для этого самому преданным надо быть.
— Думаешь, я не могу быть преданной?
— А есть такой человек, кому ты предана?
— Есть-то есть, — вздохнула Майка. — Да тоже женатик. Преданность у него не в том месте. Да и вообще… — Она махнула рукой.
«Она влюблена в Горохова, — подумал Виталий. — Конечно, влюблена. А тот…» И неожиданная догадка мелькнула у него.
— Преданность надо на деле проверять, я считаю, — сказал он.
— За вами углядишь, как же!
— Ну, у тебя глаз намётанный. И от любви небось голову уже не теряешь.
— А раньше, по-твоему, теряла, так, что ли?
— Все раньше теряли.
— Это точно, — снова вздохнула Майка. — И я теряла. Забыла уж, правда, когда.
Очень, видно, неспокойно было у неё на душе, и разговор повернулся вдруг так, что она невольно утеряла напускную весёлость. Странный какой-то парень попался ей, с ним почему-то хотелось быть откровенной. И Майке пришлось сделать над собой усилие, чтобы не поддаться этому искушению.
— Ну вот, — кивнул Виталий. — А теперь уже гляди, не теряй голову-то. Хоть и влюблена. Пусть докажет сперва свою преданность. Мне вот кажется, он тебя не раз уже предавал.
— Откуда тебе знать? — махнула рукой Майка. — Предавал не предавал…
Но внезапно она ощутила какую-то тревогу и испытующе посмотрела на своего странного знакомого.
И на этот раз Виталий отнюдь не стремился выдать себя за такого же отпетого подонка и уголовника, каким был, допустим, тот же Гошка. У него был другой план, потруднее. И, кстати, ещё одна цель, необычайно его занимавшая.
— Откуда тебе знать? — снова повторила между тем Майка уже требовательно.
— Догадываюсь. Вижу ведь, ты не в себе. Эх, Маечка. А, кроме любви, ещё заботы есть, верно я говорю?
— Самое большое счастье даёт женщине любовь, — вздохнув, убеждённо возразила Майка и потянулась за сигаретой.
— Если она взаимная и честная, — сказал Виталий, подставляя ей огонёк зажигалки.
— Это точно, — согласилась Майка, затягиваясь. — Только где её взять, такую? С тобой, что ли? — Она махнула рукой. — С тобой, мальчишечка, не получится, вижу. Ты какой-то отгороженный, какой-то занятый.
Виталий подивился её чуткости. И в который раз уже он вывел для себя непреложный урок: с женщинами эти номера не проходят. Они иной раз не скажут, но почти всегда уловят фальшь. Об этом его предупреждал ещё Кузьмич. Тут можно жестоко обмануться. А уж если женщина решит отомстить… Да, если она решит отомстить…
— …Не знаю, — задумчиво продолжала между тем Майка, скромно сложив руки на коленях и глядя куда-то в сторону, — что ты ко мне прицепился. Может…
Но Виталий не дал ей договорить.
— Май, а вот скажи, — спросил он. — Женщины прощают предательство?
— Они всё прощают, если любят.
— А мне кажется, не всякая простит. Вот ты простишь?
— Я — нет. Я тут не женщина, я тут мужик. Ничего никому не прощу. Отучилась я прощать, вот что.
— А умела?
— Да пожалуй, что и не умела, — задумчиво усмехнулась Майка.
Появился официант, расставил тарелки с закуской и, мимолётно улыбнувшись, исчез.
— Если ты предательства не прощаешь, разговор у нас может получиться. Интересный, — серьёзно сказал Виталий.
— У нас и так интересный разговор, — снова усмехнулась Майка. — Я вот только никак не пойму, чего тебе от меня надо?
— Честно тебе сказать?
— Это бы лучше всего, если умеешь.
— А ты мне тем же ответишь?
— Ох, не обещаю, мальчишечка, — вздохнула Майка. — Не привыкла.
— Ладно. Рискну. — Виталий махнул рукой. — Так вот. Надо мне от тебя, Майя, доверия. Поняла?
— Не, — покрутила головой Майка, лениво жуя ломтик сыра. — Зачем это тебе понадобилось, интересно знать? Я, к твоему сведению, вообще ни одному человеку не доверяю. Тоже отучилась. Эх, мальчишечка! Я там была, где ты, видать, не был. Всего навидалась.
— А хорошее хоть раз видела?
— Случалось. Только тоже не верила. Доверять — наполовину проиграть.
Она рассеянно огляделась по сторонам, но Виталий уловил в её глазах какое-то скрытое напряжение. Она словно чего-то боялась или кого-то искала.
— Ты знаешь, что у вашего Бороды случилось? — неожиданно спросил Виталий.
Майка даже вздрогнула.
— Ну знаю, — насторожённо ответила она. — А ты откуда знаешь?
— Сначала от Гошки.
— А-а. Тут есть и к тебе один вопросик, — как-то странно произнесла Майка.
— Давай.
— Успеется. Ты кончай. Сперва от Гошки, значит. А потом?
— Потом от Арпана.
— Это кто такой?
— Он у Бороды в доме был.
— Ой, надо же! — всплеснула руками Майка. — И ты его знаешь?
— От него ко мне кое-что перешло.
— Купил? — В глазах у Майки зажглись жадные огоньки.
— Не. Отдал. Это только для тебя цену имеет.
— Ну да? — Майка недоверчиво смотрела на Виталия.
— Только для тебя одной, — подтвердил Виталий. — Вещь эта не Бороды. Арпан в передней её подобрал. Вадик ваш выронил.
