Это уже слишком – пришел издеваться, когда другу и так тяжело!
– Хватит, Роман, я заварил эту кашу по твоему совету. И мне дурно от одной мысли о том, как это теперь разгребать...
Из коридора послушался невнятный шум, потом радостный женский визг. Роман и Андрей замерли с бокалами, наполненными виски, пытаясь по звуку догадаться, что там опять стряслось. К счастью, их недоумение развеялось с появлением Пушкаревой.
– Катерина, что там происходит?
– Зарплату перечислили. Все радуются, – несмотря на это долгожданное событие, Катя не выглядела счастливой. Она смотрела в пол, изучая каждую ворсинку коврового покрытия.
Роман понял: не время мешать «влюбленным», и осторожно вышел из кабинета.
– Андрей Павлович, я пойду, – все так же, с опушенной головой, Катя побрела к себе, но остановилась у самой двери каморки и наконец решилась посмотреть на Андрея. С надеждой спросила: – Вам еще что-нибудь нужно?
– Да, Катя. Вы. Я хочу подвезти вас…
– Не надо, Андрей Павлович, я сама!
Подхватив свою огромную сумку, Пушкарева поспешила к выходу.
Жданов злился на нее и на себя! Девушки и раньше отказывали Андрею – хотя такое случалось крайне редко – но, кажется, ни одна из прежних неудач не волновала его так сильно. Но Андрей не привык сдаваться! Схватил плащ и бросился следом за Катей:
– Катя, у меня к вам очень важный разговор...
Но прямо в дверях столкнулся с Милко. Маэстро выглядел обиженным.
– Нет, Андрей, это у меня к тебе важный разговор, – затянул он с мягким иностранным акцентом, цепко ухватив Жданова за полу пиджака. И принялся привычно жаловаться: – Моему терпению пришел конец! Если мне и дальше придется работать в этой, атмосфере, я начну шить такое, что можно надеть только на ручную обезьянку…
Андрей устало улыбнулся: ну вот, он упустил, считай, последний шанс помириться с Катей и стать просто счастливым человеком из-за того, что Милко именно сейчас затеял обычный спектакль ради новой прибавки к жалованию.
Отсыпав Милко изрядную порцию обещаний и с трудом спровадив капризного маэстро, Андрей почти автоматически снова заглянул в кабинет Малиновского.
– Ну что, поговорил со своей красоткой? – полюбопытствовал тот.
– Нет, она ушла, отказалась меня слушать, я хотел ее догнать – тут, как назло, Милко... – Андрей рухнул на низкий кожаный диванчик, швырнул пиджак на прозрачный столик для газет и принялся тереть виски руками.
– Соберись! Несчастная любовь плохо на тебя влияет – ты теряешь форму!
– Я устал. Сегодня я собирался положить конец этому фарсу, но даже этого не смог сделать. Я больше не хочу, я отказываюсь пудрить ей мозги разговорами про любовь. Во-первых, не могу так издеваться над ней – это слишком. Во-вторых, не могу так издеваться над собой. Попробовал бы сам целоваться с женщиной, которая... – Андрей не закончил фразу, вздохнул и продолжил: – И, в-третьих, все закончится тем, что Кира об этом узнает.
– Возьми себя в руки, – посоветовал несгибаемый Роман. – Ты не можешь сдаться без боя, потому что на кону слишком большой куш! Противник нам достался сильный. Но мы тоже не лыком шиты! Сотни длинноногих женщин с силиконовым бюстом третьего номера только о тебе и мечтают! И ты не допустишь, чтобы какая-то Катя Пушкарева – жертва ортопедической стоматологии – взяла и бросила тебя, как законченного неудачника. Тебя – потомственного Жданова! Будь мужчиной! Покажи, чего, ты стоишь!
Рома на ходу стал использовать свой талант бизнес-стратега, составляя новый план.
Итак, какие имеются варианты? Надо разложить их по полочкам, рассмотреть каждый и принять решение согласно процентному соотношению угроз и преимуществ, и – вперед. Срочно садиться в машину и ехать к Пушкаревой. Пока она доберется на автобусе, Жданов уже будет ждать у подъезда. Он затащит ее в машину и закатит сцену ревности. Можно купить цветы. Это будет как политика кнута и пряника! Рома с удовольствием применял недавно изученное популярное руководство по бизнес-стратегиям к делам сердечным. Цветы – это будет приз-сюрприз.
– Все так сложно! Не знаю, удастся ли мне что-нибудь исправить, – сомневался Андрей.
Он не хотел больше врать, мучился от чувства вины, но больше всего он боялся окончательно потерять Катю!
– Вперед, не дрейфь!
Легко сказать – да трудно сделать! Ведь Катя... Она такая особенная девушка...
Пока Жданов добирался до места, воображение рисовало ему жуткие картины. Катин папа ответит ему по телефону, что Катя уехала в неизвестном направлении, и попросит Жданова больше не звонить. Или он увидит, как Катя в освещенном прямоугольнике окна целуется с эти Зорькиным. Нет – он сейчас обнаружит у подъезда «скорую» и узнает, что Катя приняла слишком много снотворного.
Сначала Андрей даже боялся смотреть на ее дом, но быстро опомнился: достал мобильник и, услышав знакомый тихий голос Кати, стал говорить с обычной уверенностью:
– Катя, мне очень нужно с вами поговорить. Я здесь, у вашего подъезда. Вы не могли бы спуститься ненадолго? Катя... Катя, вы меня слышите? Спуститесь, пожалуйста, я вас прошу.
– Сейчас, Андрей Павлович... Минутку... – Жданов ярко представил, как исполнительная Катя спешит на зов шефа, торопливо надевает плащик и туфли.
Спустя минуту она и вправду выскочила на улицу и подбежала к машине. Он открыл дверцу.
– Катя, мне нужно с вами, поговорить. Вы не могли бы сесть в машину?
Он галантным, приглашающим жестом открыл дверцу. Катя серой тенью скользнула внутрь и чуть подрагивающими руками стала расправлять полу невзрачного плаща.
– Давайте начистоту, – быстро заговорил Андрей. – Вы избегаете меня. Мне это тяжело...
Он схватил ее за руку и потянул к себе.
– Неужели вы действительно готовы перечеркнуть все, что между нами было?
Катя закусила губу, чтобы не расплакаться, отвернулась к окну и еле слышно прошептала:
– Андрей Павлович... Вы должны понять... Нам лучше расстаться.
– Почему? Это из-за Николая, да? Если так, то хотя бы признайтесь в этом!
– Нет, не так! Все не так! – в отчаянии бросила Катя. – Мне, правда, нужно идти.
Она попыталась приоткрыть дверцу, но Андрей снова удержал ее.
– Тогда почему вы все время смотрите на свои окна? Он там? Он ждет вас?
– Коля здесь ни при чем, это папа. Я сказала ему... – Она схватилась за голову.
Как трудно все объяснить! Она с мольбой посмотрела на Жданова, но, увидев его расстроенное лицо, замолчала.
– Поговорите со мной, Катя... Неужели вы не понимаете, как это для меня важно?
Она покачала головой. Ей лучше уйти, она не выдержит этого разговора, этого взгляда. Закрыла лицо руками.
