25 марта 1919 года из состава ЦК партии было избрано Политбюро. Его прообразы, которые Ленин создавал до революции, были совсем иными. Они действовали внутри партии и благополучно умирали. Но теперь партия захватила власть в стране и отныне, по замыслу Ленина, история страны должна стать историей партии. Навсегда.
Только решения партии воплощает в жизнь страна, и Политбюро – мозговой центр партии, – естественно, должно стать руководителем всей ее жизни, и политической, и экономической. В этом идея Ленина.
Теперь каждую неделю в «ленинский четверг» в обстановке величайшей секретности (никаких стенограмм, записывались только решения) собираются члены Политбюро – управлять страной. Недоучившиеся революционеры решают все вопросы, ибо они – посвященные, вооруженные даром предвидения, великой теорией марксизма. Из главных партийных вождей Ленин вводит в Политбюро Каменева, Троцкого и Кобу. Таков мозговой центр. Зиновьева и Бухарина он делает только кандидатами…
Образует Ленин и Организационное бюро (для руководства текущей работой партии) и туда тоже вводит Кобу. И это еще не все. Он назначит Кобу главой сразу двух наркоматов: национальностей и рабоче-крестьянской инспекции. Но и этого мало – постоянно создается множество комиссий, руководящих повседневной жизнью страны. И Ленин назначает Кобу во все важнейшие комиссии, как правило, отправляя туда и Троцкого. Коба воюет там с великим Львом, давая Ленину возможность быть беспристрастным арбитром. В свое отсутствие Ленин часто поручает Кобе вести заседание правительства. Таков теперь Коба – член Политбюро и Оргбюро, дважды нарком, представитель ЦК и Реввоенсовета на Петроградском, Западном и Южном фронтах. И если добавить сюда еще все комиссии…
Впоследствии на XI съезде партии видный большевик Е. Преображенский с изумлением отметил необъятную власть, которую сосредоточил Ленин в руках Кобы: «Возьмем, например, Сталина, члена Политбюро и Оргбюро, который является в то же время наркомом двух наркоматов. Мыслимо ли, чтобы один человек был в состоянии отвечать за работу двух комиссариатов и, кроме того, работать в Политбюро, в Оргбюро и десятке комиссий?»
Но Ленин не отдал любимца: «Нам нужен человек, к которому любой из представителей нации мог бы подойти и подробно все рассказать. Где его разыскать? Я думаю, Преображенский не мог бы назвать другой кандидатуры, кроме товарища Сталина. То же относительно Рабкрина… Нужно, чтобы во главе стоял человек с авторитетом, иначе потонем в мелких интригах».
В мае 1919 года, уже подходя к Самаре, Колчак потерпел сокрушительное поражение. И это была не временная неудача. Ленин дает телеграмму в Реввоенсовет 5-й армии, сражавшейся с Колчаком: «Ручаетесь ли вы, что слухи о разложении колчаковцев и массовом переходе к нам не преувеличены?» Слухи подтверждались. Опять (в который раз!) большевики выстояли. Ирония судьбы: именно в то время, когда начало таять могущество Колчака, произошло долгожданное объединение: Юденич и Деникин признали Колчака Верховным правителем России.
Воспользовавшись тем, что главные силы большевиков были оттянуты на восток, Юденич внезапным ударом прорвал фронт на северо-западе и начал наступление на Петроград. Силы его были крайне малочисленны (всего один корпус), но его агенты проникли в окружавшие Петроград гарнизоны и готовили восстание, которое должно было поддержать дерзкий прорыв.
Юденич стремительно приближался к городу. Глава Петрограда Зиновьев впал в совершеннейшую панику. «Средних настроений Зиновьев не знал. Либо «седьмое небо», либо диван: он ложился на диван и вздыхал», – писал Троцкий.
Рассчитывать на Зиновьева Ленин не может. В Петроград он посылает Кобу с грозным мандатом – «для принятия всех необходимых и экстренных мер».
Петроград ждал прихода Юденича. 19 мая Коба прибыл в город. Он действовал привычно. Электричество отключено – при свечах обыскивали квартиры «бывших». Расстреливали заложников: аристократов, офицеров, царских бюрократов, священнослужителей. Петроград погрузился в безумие – кровь, кровь. Внутри города сопротивление было сломлено, но 12 июня восстали гарнизоны двух фортов под Петроградом – Красная Горка и Серая Лошадь.
Коба понимает: если немедленно не принять меры, вспыхнет пламя. Корабли Балтийского флота были подтянуты к мятежным фортам, и уже 15 июня одновременным ударом с моря и суши мятеж подавлен.
«Быстрое взятие Красной Горки объясняется самым грубым вмешательством со стороны моей… в оперативные дела, доходившим до отмены приказов и навязывания своих собственных. Считаю своим долгом заявить, что я и впредь буду действовать таким образом», – гордо телеграфирует Коба Ленину.
Натиск белых захлебнулся. Но в октябре Юденич начнет новое грозное наступление на Петроград. Ленин уже решит сдать бывшую столицу, но Троцкий отстоит город. Коба в это время будет на Южном фронте, но впоследствии сталинские историки исправят ситуацию – в своих сочинениях объединят оба наступления Юденича, и Коба станет единственным спасителем революционного Петрограда.
Все это время Коба не забывал периодически колоть Троцкого и требовать отстранения его от армии. И Ленин мог заметить, как Лев, огрызаясь, все чаще становился смешным и мелочным. Например, он пожаловался Ленину: Коба пьет «вино из кремлевских подвалов… и на фронт может дойти слух – в Кремле идет пьянство…»
Но Коба с усмешкой объяснил: «Что делать, мы, грузины, без вина не можем».
«Вот видите, грузины не могут без вина», – с улыбкой передал Троцкому Ленин.
Во второй половине 1919 года последовал удар с юга. Деникин повел свои войска на Москву, рассчитывая соединиться с армией Колчака. В начале сентября Кобу как признанного «специалиста по катастрофам» Ленин отправляет на Южный фронт – сражаться с Деникиным.
В конце сентября Деникин взял Курск, в октябре – Орел.
Белые приблизились к столице. Москва была оклеена призывами «Все на борьбу с Деникиным!» Но вскоре странно повторилась история Колчака: подходя к Москве, Деникин был остановлен. Октябрь стал роковым для генерала.
В конце октября Деникин потерял Орел. Началось отступление Белой армии.
Коба выполнил свою роль. На его Южном фронте был создан знаменитый конный корпус под водительством бывшего царского вахмистра Буденного. Его конники разгромили отборные казачьи части генералов Мамонтова и Шкуро. «Захвачена масса трофеев, все бронепоезда противника… Ореол непобедимости, созданный вокруг имен Мамонтова и Шкуро, развеян», – телеграфировал Коба Ленину.
Корпус Буденного беспощадно терзал деникинскую армию, откатывающуюся к Черному морю.
К началу 1920 года гражданская война была выиграна большевиками. Закончилась история Колчака: он отступил в Сибирь, его разбитая армия растаяла. Милостью Чехословацкого легиона бывший Верховный правитель России получил железнодорожный вагон, в котором доехал до Иркутска. Но в городе уже были большевики. И в обмен на право беспрепятственно покинуть Россию чехословаки выдали им несчастного адмирала.
Спокойно выслушав приговор о расстреле, Колчак попросил дать ему выкурить последнюю трубку.
На рассвете взвод красноармейцев расстрелял адмирала. Его тело спустили в прорубь Ангары.
Между тем отступивший в Крым Деникин снял с себя обязанности главнокомандующего Добровольческой армией. Его пост занял барон Врангель, продолжавший удерживать полуостров. Крым стал последним очагом исчезающей России. Большевики заняли Украину.
Невероятное свершилось: полуголодные, в нищем обмундировании, часто попросту без сапог, красные победили лучших царских генералов, регулярную, великолепно экипированную Белую армию, отборные казачьи части. Как произошло это чудо? Почему на победоносном пути к Москве и Колчак, и Деникин внезапно останавливались и были разбиты?
В своей книге «Ледяной поход» белогвардейский офицер Роман Гуль писал: «К белым народ не хотел идти – ведь мы были господа… Мужик нам не верил… В этом была беда мужика и всей России…» Большевикам помогла все та же сословная ненависть. Как только возвращались господа, мужики забывали обо всех притеснениях большевиков. Да и господа старались – восстанавливали царские законы, отбирали у крестьян землю. Мощь армий Деникина и Колчака была уничтожена беспощадной крестьянской войной, полыхавшей у них в тылу.
К тому же белых подвела древняя российская беда: воровство. Деникин в своих воспоминаниях жаловался, что «после славных побед под Курском и Харьковом… тылы Белой армии были забиты составами поездов, которые полки нагрузили всяким скарбом». Следует добавить: скарбом, отобранным у населения.
«Насилие и грабежи, – печально напишет Деникин, – пронеслись по всему театру гражданской войны, не раз стирая черту, отделяющую спасителя от врага».
Монархист Шульгин, один из инициаторов Белого движения, насмешливо предлагал переиначить знаменитую воинскую песню царской армии «Взвейтесь, соколы, орлами» на «Взвейтесь, соколы, ворами».
