Хотя Петр и был злопамятен, он не был безутешен. Меншиков, который теперь заменил ему Лефорта, поставлял царю девушек легкого поведения. Двор Натальи, старшей сестры царя, постепенно превратился в гарем, куда царь и его доверенное лицо приходили искать партнерш на одну ночь. Теперь любовь стала для них лишь физиологической потребностью и развлечением.
Петра совершенно не интересовало мнение о нем окружающих, еще меньше его заботило мнение народа. Донесения, которые приносили ему, изобиловали цитатами из речей подстрекателей на тайных собраниях. «Царь бреет бороды и с немцами якшается, вера и та скоро немецкой станет», – говорил один из членов тайного общества. «Царь живет по заграничной моде, ест мясо по средам и пятницам, не соблюдает поста. Он приказал всем носить немецкое платье. Он упразднил патриархат, чтобы единолично править и не иметь соперников. Первого января 1700 года он повелел всем праздновать новый год, нарушив таким образом клятвы святым отцам», – говорил другой.[46] Еще недавно врагами Петра были только староверцы. Теперь оказалось, что представители новой и старой веры объединились в осуждении реформ. Недовольство народа касалось не только исправления Никоном текстов богослужебных книг, но особенно бритья бород, введения «немецкого платья», изменения летоисчисления, употребления табака и эмансипации женщин. Отныне народное недовольство обрушилось против подражателей загранице, перестало иметь чисто религиозную почву и начало становиться националистическим. В городах и деревнях все сильнее звучали речи, что настоящий царь умер в странствиях, а тот, кто претендует теперь на управление страной, – Антихрист. Впервые пути России и ее государя расходились. Пропасть образовалась между небольшим классом европеизированных руководителей и народом, преданным традициям предков. Разграничение этих двух миров и символизировали бритые бороды и новый наряд. Иногда Петру казалось, что он в одиночку сражается против четырнадцати миллионов. Но эта диспропорция его не беспокоила, а, наоборот, вдохновляла.
Глава VIII
От Нарвы до Полтавы
В Раве, во время встречи с королем Польши Августом II, Петр принял решение оставить в покое Турцию и бросить все силы на борьбу со Швецией. Но прежде чем объявить войну Карлу XII, он должен был дождаться окончания мирных переговоров с Оттоманской Портой, на которые был отправлен Украинцев, а эти переговоры затягивались. Между тем Паткуль, советник Августа II, разработал коалиционный план, объединивший против Швеции Данию, Польшу и Россию. Уже была поделена территория врага. Петр мечтал получить доступ к Балтике и аннексировать старые русские города Дорпат (Юрьев) и Нарву. Он с нетерпением ждал новостей из Константинополя. А его союзники с еще большим нетерпением совершали ошибку, начиная военные действия без него. Тотчас же Карл XII прибыл со своей флотилией в Копенгаген, высадился на берег, захватил первые оборонительные сооружения и вынудил город капитулировать. Пораженная в самое сердце Дания вышла из коалиции и стыдливо заключила мирное соглашение с Травендалем. Со своей стороны Август II после взятия штурмом Дунамюнда потерпел поражение под Ригой. Петр тайно к нему присоединился: так Рига досталась ему.
Наконец 8 августа 1700 года курьер от Украинцева принес известие, что соглашение с турками подписано на тридцать лет. В день, когда Москва встречала колокольным звоном столь долгожданный мир, царь приказал войскам выдвигаться в поход. Вопреки обещаниям союзникам, войска отправились не на север, а к Ливонии, территории, первоначально обещанной Августу II. Так как нужна была причина для начала войны, Петр заявил в своем манифесте, что идет войной против Швеции в ответ за неуважение, которое было оказано русской делегации во время пребывания в Риге, где царь, однако, был инкогнито. Короче говоря, царь брал под защиту плотника Петра Михайлова.
Он надеялся победить натиском своего противника, который был молод и неопытен. В 1700 году Карлу было всего восемнадцать лет. Он был на десять лет моложе Петра. Придя к власти в неполные шестнадцать лет, король поражал свое окружение дерзостью, силой, нахальством и своей авторитарностью. Высокий, худой, с продолговатым лицом, высоким широким лбом и пронизывающим взглядом, он охотно пренебрегал своими прямыми обязанностями в пользу грубого веселья, которое чем-то напоминало развлечения царя. Карл читал много классики, его кумиром был Александр Великий, но он был резок со своими министрами, крушил мебель, саблей рубил головы баранам и козам и днем разъезжал в одной рубашке верхом по улицам Стокгольма. Этого полусумасшедшего, думал Петр, не стоит опасаться. И он ошибся. Увидев угрозу своей стране, Карл XII резко изменился. Охотник на медведей и любитель выпить, он в один день отказался от всех своих капризов и развлечений. Защита страны стала для него единственной мыслью, а армия единственной страстью.
В военном походе он был простым солдатом своего войска, спал в походных условиях, перекусывал как придется и пренебрегал своим туалетом. «Его рубашка и рукава были обычно очень грязными, – писал английский посланник Степней. – Руки его были такого же цвета, как и рукава, иногда едва можно было их различить. Волосы его были светло-коричневые, очень грязные и короткие, и он никогда не расчесывал их расческой, а только пальцами… Он очень быстро ел, никогда не задерживался за столом дольше чем на пятнадцать минут и не говорил ни слова, пока ел… маленькая кружка пива была единственным его крепким напитком…» Узнав, что Россия вступила в войну, Карл XII приказал арестовать Хилкова, царского посла, его сотрудников и сподвижников, а также слуг и всех русских коммерсантов. Зато Петр разрешил всем шведам покинуть Россию. Силы, которыми он располагал, насчитывали приблизительно сорок тысяч человек. Его первой целью была Нарва, шведский город, когда-то бывший под контролем русских. По предположениям царя, Карл XII, задержавшийся в Дании, не сможет вовремя вмешаться и крепость падет без необходимости развязывать бой в открытом поле. Эта операция представлялась ему приятной военной прогулкой. Только прибыв к Нарве, 23 сентября, Петр был удивлен, увидев, что осада началась не так, как ожидали. Артиллерия русских не достигала цели, орудийные расчеты плохо знали свое дело, не хватало пороха и ядер, стены города не поддавались. Тем не менее царь рассчитывал, что осажденные капитулируют, устав сопротивляться. Но в ночь с 17-го на 18 ноября от пленных шведов он узнал, что Карл XII быстрыми темпами приближается. Эта новость его поразила. Ему показалось, что он попал в ловушку, которая с сухим щелчком захлопнулась за ним. Как молнией, Петра поразило предчувствие поражения его армии. Лучше бегство, чем плен. Он немедленно принимает решение к отступлению. Но… необходимо было придумать достойную причину такому ходу боя. В «Журнале», исправленном царской рукой, можно прочесть: «Восемнадцатое, Его Величество уезжает в Новгород, чтобы скорее подтянуть войска, которые были на пути к Нарвской крепости; но главная причина его отъезда в том, чтобы встретиться с королем Польши, который держал осаду Риги, чтобы вместе избавиться от их общих замыслов». Объяснение, достойное жалости. В действительности Петр впал в панику. Его советники умоляли его отступить, пока еще не поздно. Деморализованный царь покинул ночью свой лагерь, оставив командовать своим войском Карла-Евгения де Круи. Нанятый царем двумя годами ранее, этот генерал обладал, конечно, опытом и властью, но ничего не знал о войске, которое ему доверили, он игнорировал дух солдат и не говорил на русском языке. Едва он, имев неосторожность, принял на себя эту миссию, как Карл XII подошел к Нарве во главе десятитысячного войска. Эта армия была в четыре раза меньше русской. Чтобы прибыть сюда, шведские солдаты пересекли пустынные равнины, не обращая внимания на непогоду, засыпая с пустыми желудками. Они были изнурены, их лошади не ели уже двое суток. Но храбрость войска, возглавляемого молодым королем, осталась непобедимой. На следующий же день Карл XII выдвинул две колонны против русских. Он сам возглавил атаку. Метель ослепила противников. Несмотря на сопротивление Преображенского и Семеновского полков, русский лагерь был захвачен за полчаса. Армия побежала. Кавалерийские полки отступали из Нарвы вплавь. Тысячи человек утонули в реке. Пехотинцы устремились к двум мостам, которые не выдержали их и обвалились. Опасаясь поворота ситуации, Карл XII за одну ночь соорудил новый мост, который позволил отступающей армии уйти. Это было полной катастрофой. Русские потеряли десять тысяч человек. Были взяты в плен принц де Круа, который сдался одним из первых, князь Долгорукий, генералы Вейде, Галларт, Ганге… Среди большого количества трофеев упоминались также сто шестьдесят флагов и знамен, армейская касса, множество артиллерийских снарядов. Генерал Галларт, говоря о своих солдатах, воскликнул: «У них столько же мозгов, сколько у лягушки волос на брюхе!»
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
