майора:
– Все верно, так оно и было… Я вернулась с деньгами где-то в десять или в одиннадцатом часу, – продолжила Малыгина. – Когда стала подниматься по лестнице на второй этаж, то мне показалось, что я услышала вскрик. Он прозвучал изнутри конторы, из прихожей. Я тихонько подошла к двери и прислушалась. И правда, я услышала еще один крик: «Помогите!» Это кричала та самая девочка, Матрена, с которой я недавно разговаривала на лестнице. Я подумала, что девочку кто-то сильно бьет, и стала стучаться в двери конторы, чтобы прекратить это безобразие. Поначалу мне никто не открывал, но я продолжала настойчиво стучать, и наконец послышались шаги, и мужской голос спросил из-за двери: «Кто там?» – «Откройте немедленно! – потребовала я и добавила: – Иначе я позову милицию!» Мне не сразу, но открыли. Вернее, приоткрыли дверь. Это был немолодой мужчина. Он спросил, почему я стучусь так поздно и что мне здесь нужно. Я ответила, что договорилась купить брошь «Червячок», ходила за деньгами и вот вернулась, чтобы отдать деньги и получить брошь. Мужчина открыл дверь шире и произнес: «Проходите». Я отказалась. «Я вам не сделаю ничего худого, мне просто надо сказать вам несколько слов, а тут, на лестнице, разговаривать неудобно», – произнес он и крепко взял меня за локоть. «Я с вами не пойду, – заявила я и резко отдернула руку. – А что вы сделали с девочкой? – отстранившись еще дальше от него, спросила я. – Почему она молчит?» – «Девочке я ровным счетом ничего не сделал, – ответил мужчина. – Она просто ушла в свою комнату. Так вы пройдете?» – «Нет», – ответила я. «Хорошо, тогда подождите тут. Я сейчас вам вынесу». Я подумала, что он сейчас принесет мне брошь, я отдам ему деньги и уйду. Но он вышел со свертком, завернутым в газету. «Вот, возьмите, – сказал он и сунул сверток мне в руки. – И ступайте отсюда». При этом он так посмотрел на меня, что я как-то машинально повернулась и стала спускаться по лестнице. Когда я спустилась на первый этаж, то развернула сверток и увидела там деньги и мужские золотые часы с широким кожаным ремешком. Броши в свертке не оказалось. Мне, конечно, надо было вернуть ему это сверток, – с дрожью в голосе виновато произнесла Малыгина, – но мы с Темой, то есть с Артемием Левандовским, тогда сильно нуждались в деньгах, и я смалодушничала. – Екатерина вздохнула и посмотрела на Виталия Викторовича взором, каким смотрят люди, только что познавшие истину. – Теперь-то я понимаю, что это была плата за мое молчание.
– В предыдущий раз, когда мы с вами встречались, вы заявили, что не разглядели лица мужчины, который открыл вам дверь конторы и всучил, как вы говорите, сверток. Сказали, что было слишком темно, – промолвил майор Щелкунов, не сводя взора с Малыгиной.
– Не ругайте меня… Это были неверные показания, – вздохнув, виновато изрекла Екатерина, выдержав взгляд Виталия Викторовича. – Как я уже говорила, мой разум ослепляло всепоглощающее желание отомстить Левандовскому и еще, наверное, страх перед тем мужчиной. Ведь если он убил Матрену Позднякову, то вполне мог убить и меня. Даже теперь, когда я об этом думаю, мне становится страшно.
– А сейчас вы даете верные показания? – все так же в упор глядя на Малыгину, спросил майор Щелкунов.
– Да, – твердо ответила Екатерина.
– Значит, вы все же разглядели мужчину, что открыл вам дверь и, так сказать, всучил сверток с деньгами и часами?
– Да, – последовал ответ.
– И узнать его сможете, если увидите? – понизив голос, спросил Виталий Викторович.
– Смогу, – вновь последовал утвердительный ответ, который в иных обстоятельствах и от иного человека можно было бы посчитать за весьма убедительный.
Уже через час майор Щелкунов проводил опознание Волосюка, для чего привлекли еще троих мужчин примерно его возраста и комплекции, поставили в ряд и привели Екатерину Малыгину. Николай Григорьевич лишь мельком глянул на вошедшую и принялся безразлично смотреть в сторону, переминаясь с ноги на ногу. Малыгина прошлась сначала мимо этих четверых мужчин, посмотрела каждому из них в лицо, затем остановилась против Виталия Викторовича и уверенно сообщила:
– Его здесь нет.
– Как нет? – невольно удивился майор Щелкунов.
– Так… Среди этих мужчин нет того, кто передавал мне сверток в тот вечер, – выговаривая каждое слово, ответила Екатерина Малыгина.
Когда увели и Волосюка, и Малыгину, Виталий Викторович задумался. Если ни Николай Волосюк, ни Екатерина Малыгина не убивали Матрену Позднякову, то кто же тогда совершил преступление?
Неужели все придется начинать сначала? В третий раз?!
Глава 16
Закрывай дело и точка!
По прошествии нескольких дней из окружной психиатрической больницы пришел ответ, что испытание Малыгиной, находящейся в специальном отделении для арестованных, завершено. Малыгина Екатерина Сергеевна, «несомненно, имеет врожденное и с годами прогрессирующее психопатическое расстройство и подлежит длительному стационарному излечению в психиатрической клинике».
Что ж, весьма разумное заключение… Такой, как эта фигурантка, самое место в психушке. Но вот только как быть с Волосюком? Ведь Малыгина не опознала его. Хотя какая может быть вера человеку с «врожденным и с годами прогрессирующим психопатическим расстройством»?
Вновь появившиеся сомнения в невиновности Николая Волосюка в попытке изнасилования несовершеннолетней и последующем ее убийстве практически сошли на нет, когда из изолятора пришло донесение, что со стороны Волосюка имелась попытка подкупа также содержащегося в СИЗО Артемия Левандовского. Как это происходило, стало известным сначала руководству следственного изолятора, а затем и майору Щелкунову. Суть сводилась к следующему. Через арестованного Антона Максюту, пребывающего в следственном изоляторе за грабеж, Николай Волосюк передал Левандовскому письмо, в котором предлагал три тысячи рублей за то, чтобы он подтвердил первичные показания Малыгиной, в которых она признавалась в убийстве. Что, дескать, она сама сказала ему, что убила Матрену Позднякову. И если он даст такие показания, он не только передаст ему три тысячи рублей, но и сделает его своим наследником. Максюта исполнил все в точности. А как же иначе, если Волосюк обещал неплохое вознаграждение. Артемий письмо прочитал, малость подумал и написал ответ, что брать на себя соучастие в убийстве – а если он признает, что знал об убийстве Матрены Малыгиной, то так оно и будет – он не намерен. Зато за предлагаемые три тысячи рублей он готов передать следствию кофточку Малыгиной с кровяными пятнами на рукавах, в которой она вернулась поздно вечером четырнадцатого февраля. Он знает, куда запрятала эту кофточку Малыгина, и может указать точное место. И сделать это надлежит как можно скорее, поскольку если ответ он не получит в течение ближайших двух-трех дней, то вознаграждение за предоставление кофточки Малыгиной следствию возрастет до пяти тысяч. Записку с ответом Левандовский опять-таки передал через Антона Максюту, обещав ему, что если дело выгорит, то он тотчас получит свою долю, и немалую.
Получив записку от Артемия Левандовского, Волосюк на его условия согласился. Левандовский уже было написал заявление прокурору, где сообщал об окровавленной кофточке Екатерины Малыгиной, но, узнав, что его вот-вот освободят из-под стражи за неимением против него улик, порвал заявление и последующую записку от Волосюка оставил без ответа. А на словах просил Максюту передать, что, если Волосюк будет продолжать доставать его подобными предложениями о лжесвидетельствовании, он обо всем подробно сообщит прокурору.
Информация о сношениях Волосюка с Левандовским и о предполагаемом подкупе дошла до руководства СИЗО, а затем и до майора Щелкунова, скорее всего, через Антона Максюту. Оставшись без доли, Максюта решил заполучить кое-какие дивиденды от начальства следственного изолятора.
Когда Виталий Викторович доложил начальнику уголовного розыска городского управления милиции майору Фризину о попытке Волосюка свалить вину за убийство Матрены Поздняковой на Малыгину, а себя обелить, начальник УГРО поинтересовался у майора Щелкунова:
– Теперь-то ты убедился в виновности Волосюка?
– Да, – подумав, ответил Виталий Викторович.
– По делу этому ты все сделал как надо, чтобы нам не вернули его на доследование? – испытующе глядя на начальника отдела по борьбе с бандитизмом, спросил Абрам Борисович.
– Все в полном объеме, – вполне твердо произнес майор Щелкунов.
– Ну так закрывай дело и точка!
Собственно, Виталий Викторович сам подумывал об этом. Ничего нового в деле, как ему казалось, уже не накопать. К тому же советы начальства подчиненные обычно воспринимают как приказ…
Глава 17
Пивка, значит, захотелось?
Месяц март уверенно входил в свои права. Теснил зиму буквально по всем фронтам. Начались оттепели. В городе с крыш, будто в печали по канувшему февралю, закапали прозрачные сосульки. В лесу весна тоже понемногу входила в свои права: сугробы, что намело за последние зимние дни, покрылись ледяной коркой, на стоптанных посеревших тропинках образовались проталины, на которых местами пробивалась зеленая
