Повернувшись к вышибале, он захохотал:
– Ты что-нибудь просекаешь, Колин? Ну и словечки у него! Интересно, из какого словаря он их выудил?
Громила заржал во всю глотку:
– Вырви на хрен из него указатель, пригодится. Барри в испуге прислушивался к их шуточкам.
Джоуи начал грубо выталкивать его на улицу, где шли прохожие. Они могли стать свидетелями того, как Барри изобьют до полусмерти, если он не постарается этого избежать.
– Послушай, Джоуи, я же говорю, мне перепала монета, и я хочу отдать тебе твои законные двадцать пять процентов, вот и все. Мне сказали, что так полагается. Все должны так делать. Знаю, ты меня не любишь, но ведь это бизнес.
Джоуи был ошеломлен:
– Сколько их у тебя?
Главным для Джоуи были деньги, и Барри сделал ставку именно на это.
– Четыре тысячи фунтов. Я кое-кого выпотрошил вчера вечером.
Барри сомневался, стоит ли говорить всю правду, но решил, что ему все равно придется расколоться, если Джоуи успел разнюхать об этом деле. На Джоуи цифра произвела сильное впечатление.
– Четыре тысячи? Как это тебе удалось, сынок? Наверно, моя дочка обучила тебя секретам папкиного искусства, да? И всему остальному. Мне известно, малыш, что ты проник в дом моей матери и там спрятался. Я все про тебя знаю, сынок. Думаю, моя доброта тебе обойдется как раз в четыре тысячи фунтов.
Барри понимал, что Джоуи берет его на понт, и решил не оплошать.
– Да, правда, я там был.
Джоуи врезал ему кулаком в челюсть, но Барри был готов к удару и устоял на ногах.
– Крепкий паренек, да, Колин? – усмехнулся Джоуи, а затем, повернувшись к вышибале, заорал ему:
– Пошел вон, это дело личное. Касается моей семьи.
Колин исчез за дверью.
– Так что ты слышал, когда там сидел? Ты слышал, как отец девчонки устраивает ей взбучку, наказывает ее, чтобы она его слушалась. Правильно?
Барри кивнул:
– Верно, так оно и было. А как же еще?
Он нахмурился, будто не понимал, о чем вообще шла речь. Оба они знали, что собеседник валяет дурочку, но в тот момент это не имело никакого значения. Так было надо. Барри вынул пачку сигарет и предложил Джоуи закурить. Тот взял сигарету из пачки, и оба молча закурили. То был акт примирения. Каждый по-своему опасался риска, который несла в себе сделка. Никто пока не знал, куда она их заведет.
– Ну так где моя тысяча, сынок?
– Получишь ее, когда захочешь.
Джоуи кивнул:
– Лучше раньше, чем позже, приятель. Где ты взял деньги? Надеюсь, не у моих подопечных?
Барри покачал головой:
– Я уделал одного дядьку, ростовщика с рынка. Маркус, а фамилию не знаю. Из богатеньких. Кокнул его, когда он шел к девке, довольный, как кот. Всего при нем было шесть тысяч. Две тысячи пришлось отдать девке, три я взял себе, одну хочу отстегнуть тебе. Теперь, когда мы с тобой договорились, я буду отстегивать тебе твою долю регулярно.
Он говорил как бы шутя, но смысл был ясен им обоим. Джоуи затянулся сигаретой.
– Как насчет денег, что получила девка? Пятьсот монет пусть гонит мне.
Барри немного смутился, но успокоился, увидев, что Джоуи улыбается.
– Хрен с ней, с девкой. Тысяча есть тысяча, как любил говаривать мой папаша.
Джоуи был в полном восторге. Выходило, он отыграл тысячу из тех трех, которые следовало отдать дяде Джун.
– Вообще-то у меня есть для тебя работенка, Барри, если тебя это интересует.
Барри так неистово закивал головой в знак согласия, что у него хрустнули шейные позвонки.
– Раз уж тебе так нравится пристукивать богатых дядек, то один такой у меня уже есть на примете. Это как раз то, что тебе нужно. Пойдем выпьем, а заодно и все обсудим. А?
Барри был наверху блаженства. Ему представилось, что сам Господь Бог заметил его наконец и теперь в один день собирается осыпать милостями и исполнить все его желания. Когда Джоуи, обняв Барри за плечи, провел его внутрь «Виктори», клуба, куда тот и не мечтал когда-нибудь в жизни попасть, парень чуть не лопнул от гордости. Ему оставалось только наладить встречи со Сьюзен, и тогда он был бы счастлив, как кот в мясной лавке.
Убийства Барри не пугали. Взять хотя бы его собственного отца – ведь отец тоже был убит. В мире, в котором они жили, отобрать у кого-то жизнь считалось делом обыкновенным, частью работы. Тебе представлялся шанс, и ты должен был им воспользоваться. А Джоуи захотелось избавиться от некоего дяди исключительно из эгоистических соображений. Если человек, которому он задолжал три тысячи фунтов, умрет, то с ним вместе будет похоронен и должок Джоуи. Это был еще один неписаный закон воровского мира.
Вообще Джоуи уже начинал подумывать, что его Сьюзен гораздо лучше разбирается в мужчинах, чем ему казалось раньше. Джоуи и самому этот парнишка, пожалуй, мог бы понравиться, но лишь потому, что был овцой, которая рано или поздно пойдет на убой. Чем не удобный малец: не видит дальше своего носа, легко соглашается на всякие делишки, бурно радуется мелким подачкам. Джоуи мог бы пустить его в дело, использовать его в хвост и в гриву, а там и концы в воду.
Стоит только Барри один раз тряхануть какого-нибудь лавочника – тут же является Джоуи и предлагает свои услуги, а уж хозяин рад-радешенек платить Джоуи, сколько тот скажет. Дэви Дэвидсон будет еще больше уважать Джоуи и любить, и все благодаря этому мальчишке. Пути достижения богатства в этой жизни неисповедимы. Так часто говорил отец Джоуи, теперь сын понимал, что тот имел в виду.
Джун поглядела на Сьюзен и вздохнула. Она никогда еще не была такой хорошенькой. Синяки прошли, ссадины зажили. Дочь похудела и стала очень привлекательной. Но той близости, что существовала между ними раньше, не было и в помине.
– Ты почистила картошку?
Сьюзен кивнула и принялась отчищать раковину, промывать ее водой и вытирать вокруг. Опущенные плечи девочки вызывали раздражение у Джун, хотя в глубине души она жалела ее. Налив себе виски, Джун одним глотком осушила стакан.
Открыв дверь своим ключом, в дом вошла Айви, и Джун выругалась про себя, услышав ее громкий голос в прихожей.
– Это всего-навсего я, решила навестить своих. Сьюзен вздохнула – ей не нравилась привычка бабушки перемывать кости соседям. Между тем Айви пришла явно с целью всласть посплетничать. Сьюзен подошла к окну, чтобы взглянуть на садики у домов. То, что она увидела, поразило ее. Такого потрясения она не испытывала еще ни разу в жизни.
– Мама! Мама! Погляди в окно!
Джун подошла к дочери.
– Ну, что там такое? Ты стала везде совать свой гадкий любопытный нос! Совсем как твоя бабка!
Айви присоединилась к ним.
– Черт возьми! Что эти двое там делают?
Она остолбенела, увидев, как прямо к дому по траве идет ее сын Джоуи и с ним ухажер Сьюзен Барри. Джун засмеялась:
