Один раз в 2003 году мы с ним были в Доме Кино. Много было звёзд: Лановой, Валерий Николаев, Ростоцкий. Мне позвонил и пригласил товарищ из Германии обсудить концерты одной немецкой группы и в процессе разговора спрашивает: «У вас есть такой Юрий Лонго. Он был вчера в «Праге» на презентации сценария. Можно ли с ним переговорить?» Я говорю: «Конечно, есть такой. Юрий Лонго — это мой приятель». «Я хочу с ним посоветоваться и проконсультироваться по поводу колдовских дел, я пишу сценарий нового фильма и хочу ввести такой персонаж, такого человека, как Лонго». И я Юре говорю: «Если сможешь, приезжай». Юра очень занят был, но, хоть и поздно, заехал, и они с ним на эту тему переговорили.
Ещё до дефолта одно время, когда было плохо с работой, я был арт-директором в казино «Галицин».
Юра с Никасом приходили туда играть. Когда у меня рабочий день заканчивался, я сам тоже садился играть. И говорил ему: «Юр, ну ты-то должен вообще всегда выигрывать! Ты же можешь… или всё-таки не можешь…?» Но он всегда умел останавливаться. Когда проигрывал, то уже только смотрел, как играет Никас. Азарт был, но жадность, видимо, была больше. Никас тоже умел останавливаться, только он мог себе позволить подольше поиграть.
Из дневника Юрия Лонго
Поток сознания.
Хожу в казино по ночам, пью один, но хорошее вино. Нашёл недорогой рынок. Деньги летят в трубу.
Казино. Правила.
1. Сумма выигрыша не должна превышать размен.
2. Плохие эмоции очень вредят.
3. «Привязки» тоже вредят.
4. Женщины особенно вредят — появляется зависимость от внешних раздражителей.
5. Если выигрываеттвой друг, ты обязательно проиграешь. И наоборот.
6. Абстрагируйся.
7. Работая над собой, выигрывай у себя, а не у казино. Не высчитывай.
У казино нельзя выиграть, с ним можно поиграть. У казино больше шансов выиграть. Такова игра.
8. Казино многому может научить, но за это потребует много денег!
9. Выиграешь в одном — проиграешь в другом. Подумай?!
10. Всё, что делается быстро, делается некачественно! Директор казино: «Они же, с. и, хотят быстро всё выиграть!»
Иногда Юра приезжал один и тогда после казино мы ехали ко мне домой, если моих дома не было, если они были на даче. Мы там выпивали, много было разговоров о женщинах, но я ни разу не слышал об этой женщине, о Елене. Я Юрке говорил: «Вот я был три раза женат, но последнее время я остановился. Слушай, это такой кайф! Вот я уже столько времени женат, и мне, честно говоря, по большому счёту никто не нужен, для меня жена — уже не просто жена, друг или любовница, это моё второе «я» и теперь для меня семья — это святое. Хотя я и небезгрешен». А Юрка мне: «А я с одной не могу! Ой, не могу!» «Я тоже раньше не мог, но вот остановился». Вот такие разговоры у нас с ним были тогда.
Из дневника Юрия Лонго
Два — это уже зависимость!!!!
Нельзя быть свободным, находясь даже вдвоём. Не так одет, не так посмотрел и т. д.
6 июля 1991 года.
Человек настолько интересен сам по себе, что он должен и может состояться сам по себе, т. е. один.
Одиночество возвращает к самому себе, воспитывает духовность, но, как есть в любом явлении обратная сторона медали, так и в одиночестве: тоска, лень, бедность, извращения.
Когда чего-то слишком много, это превращается в свою противоположность…
Я понятия не имею об этой Лене, кто она такая. За двадцать лет я её ни разу не видел и ни разу от Юрки о ней не слышал. И я у него в гостях был, но ещё на Сухаревской, но и там я тоже не видел её. Ни на каких моих презентациях она никогда с ним не была. А уж раз в два месяца мы с ним обязательно встречались. Хотя однажды лет семь-восемь назад открывался новый клуб на Таганке, и была его презентация. Воттогда Юра привёз Ленку, они откуда-то ехали, и он, не заезжая домой, сразу в клуб приехал. Она-то надеялась, что он и её с собой возьмёт. А Юра из машины вышел и говорит ей: «Аты дальше на метро». Вот тогда я её видел с ним всего один раз.
— Сергей Анатольевич, Юра только на телепередачи с ней ходил, в основном на шоу типа «Большая стирка» или «Принцип Домино», где нужно было появиться вроде как бы с женой. Так называемая экранная жена. Не мог магистр белой и практической магии, занимающийся любовными вопросами и семейными проблемами людей, быть в глазах этих людей, что называется, «сапожником без сапог», то есть сам быть неустроенным в личной жизни.
— Мы с ним очень много разговаривали о дочерях и по телефону, и так. Моей Дашке двадцать, его Юльке двадцать пять. Но никогда не было слова «Лена», я вообще от него ни разу не слышал слово «жена», будь то бывшая или настоящая. Я Юрке говорю: «Какое счастье, что твоя дочь не в шоу-бизнесе. А моя запела! Как тяжело начинать в шоу-бизнесе! Моя дочь и сочиняет музыку и поёт, и, чтобы её раскрутить, нужны такие бабки! У моей Дашки сейчас выходит первый альбом, и будет презентация на Кировской в клубе «Алиби». Будет Юрий Маликов и ещё много известных людей. Если можешь, пожалуйста, будь добр, приезжай. А твоя Юлька чем занимается?». Всё время циркулировал этот вопрос по поводу моей дочери и его дочери. Он говорит: «Да ничем. Ей не надо работать, ей хватит и моим внукам тоже хватит на всю оставшуюся жизнь!» Этот разговор был в январе, за месяц до его смерти, поэтому, исходя из этих слов, такого завещания не могло быть. Если бы он ничего не хотел ей оставлять, разве он бы это говорил? Юра не был монстром, чтобы беременную дочь и будущую внучку оставить на улице почти в полном смысле этого слова, не оставить им ни копейки…, чтобы он хотя бы косвенно её нигде не упомянул… такого не может быть! Не может быть! Он не собирался писать завещание, он вообще был противник написания завещаний, он усматривал в этом некий знак, плохую примету, считал, что человек, на которого написано завещание, отныне будет подсознательно, может быть, даже не отдавая себе в этом отчёт, ждать его смерти, а он не собирался умирать. Я ему говорил: «Ты через три месяца будешь дедом, а моя дочь попала в аварию и врачи сказали, что ей теперь пять лет рожать нельзя». Он радовался, что будет дедом, говорил: «Мне бы уже давно пора». Я кому ни скажу, всем, кто знали Юру, все очень удивляются и все спрашивают: «А что он свою дочь ненавидел что ли? Почему он так поступил?» «Нет, он её любил, он ждал внука». И все говорят: «Значит, это завещание фальшивое». Я так расстроился, что у меня даже сердце заболело.
Алла Михайлова:
— Самое интересное, что вот я была с ним последние три дня, когда случился первый приступ, и мне даже в голову не пришло спросить: «А у тебя завещание вообще-то есть?» Мне материальные вопросы даже в голову не пришли, когда любимому человеку плохо. И то, что человек за эти три последних дня сам ничего не сказал мне про своё имущество, не сделал никаких распоряжений, говорит о том, что его устраивало то, что было на тот момент, а устраивать такая картина, когда всё имущество отписано на Елену, его не могла. К тому же он не хотел её видеть и не говорил ей номера больниц, в которых мы с ним находились. А она названивала и искала его. И Юра сказал мне: «А зачем она придёт? Скажет, чтобы подписал завещание». А потом ещё добавил: «Малышок, если она тебе будет звонить, ключи от квартир и машины ей не давать!»
Сергей Кузнецов:
— Я хочу посмотреть в лицо этой женщине и задать вопрос: «Если он вас так любил, то почему, кроме Никаса Сафронова, в чей день рождения 8 апреля 2003 года составлено это «завещание», почти все близкие друзья Юры вас в глаза не видели?
Алла Михайлова:
— Она на суде, не моргнув глазом, утверждала, что Юра всю жизнь не доедал — не допивал, жил скромно, во всём себе отказывал, чтобы только у неё всё было, что он весь бизнес делал исключительно для неё и ради неё. А когда я позвонила Дроздову Николаю Николаевичу (они с Юрой дружили на протяжении долгого времени), чтобы спросить, слышал ли он что-нибудь об этом завещании, оформленном на Елену, так он мне сразу первый вопрос задал: «А у Юры что, жена была?»
Сергей Кузнецов:
— Ну, так это о чём говорит? Разве это документ? Я сомневаюсь. Нужна независимая экспертиза за границей, а не в этой стране.
Алла Михайлова:
— На суде Елена Юлю поливала грязью, а, получив имущество, за дверь вышла и стала восстанавливать репутацию: «Мне тебя жалко… Я никогда не была тебе врагом…» Это называется — дружба дружбой, но табачок врозь.
Сергей Кузнецов:
— А последние два года я буквально каждые две недели разговаривал с Юркой по поводу его гастролей в Германию, уговаривал его поехать изо всех сил, а он всё упирался рогом. Я как раз долгое время работал в Германии и у меня там были связи. Уже был договор, подписанный Маргулисом, и он вроде бы даже согласился. Я его так упрашивал: «Я там буду, Цукер будет, Гайвана тоже возьмём. Ты только свою физиономию заяви и всё, а всё остальное мы берём на себя. Мы все будем рядом, прикроем тебя, если что, не волнуйся!» Юрку очень хотели там видеть, а он сцены боялся панически, боялся, что у него уже не получится гипноз».
