После смерти Абу Саида, последнего владетеля объединенной империи Тимуридов (1469 г.) его владения оказались разделены между многочисленными потомками. Одним из них стала Фергана, где правил Омар-Шейх б. Абу Саид, другим – Хисар и Бадахшан, которым управлял Султан-Махмуд б. Абу Саид. Оба эти правителя в течение длительного времени пребывали в своих владениях, стойко отражая попытки родичей (в том числе и друг друга) захватить их уделы. Однако в 1494 г. скончался Омар-Шейх, а годом позже и Султан-Махмуд, который в 1494 г. перебрался в Самарканд (после смерти своего старшего брата Султан-Ахмада).
Правителями стали внуки Абу Саида – Бабур б. Омар-Шейх в Фергане и Султан-Масуд б. Султан-Махмуд в Хисаре и Бадахшане. Поскольку оба юных Тимурида очень скоро включились в борьбу за имперское наследство своего деда, интересы собственных регионов отошли для них на второй план. Этим и воспользовались представители местных элит, которые примерно в одно время выступили против Тимуридов и захватили всю полноту власти в Фергане и Бадахшане.
Ферганский властитель Бабур уже в 1496 г. выступил в поход на Самарканд, а годом позже сумел на короткое время захватить столицу Тимура. Вместе с ним прибыл и ряд ферганских эмиров, среди которых первенствовал Ахмад Танбал, который являлся крупным ферганским военачальником и даже некоторое время выполнял функции ее наместника в отсутствие правителя. Согласно самому Бабуру, после захвата Самарканда
Султан Ахмед Танбалу было оказано наибольшее из всех покровительство [Бабур, 1992, с. 75].
Однако не приходится сомневаться, что ферганский владетель, стремясь закрепиться на новом престоле, большее предпочтение оказывал представителям самаркандской знати (о чем он сам также пишет).
Такое положение не могло нравиться ферганским эмирам, которые не без оснований считали, что Бабур захватил Самарканд благодаря именно их помощи. Поэтому как только Бабур был вынужден покинуть Самарканд под натиском своих родичей – других внуков Абу Саида, ферганская знать во главе с Ахмадом Танбалом покинула его. Ферганский военачальник не сразу предпринял попытку захвата всей полноты власти в Фергане: сначала он попытался противопоставить Бабуру его младшего брата Джахангир-мирзу, от имени которого и стал править регионом с 1498–1499 гг. [Лэмб, 2002, с. 55–56]. Только благодаря поддержке своего дяди по материнской линии, могульского Султан-Махмуд-хана (потомка Тоглук-Тимура), Бабуру удалось вернуть себе власть, заставив Ахмада Танбала удалиться в собственные владения [Бабур, 1992, с. 76, 84–85; Мирза Хайдар, 1996, с. 210].
Некоторое время спустя Бабур примирился со своим мятежным эмиром, брат которого даже командовал одним из отрядов в очередном походе Бабура на Самарканд в 1500 г. [Бабур, 1992, с. 105–106]. Однако после того как в 1501 г. Тимурид был окончательно вытеснен из Самарканда (на этот раз уже не родственниками, а Мухаммадом Шайбани-ханом), его брат Джахангир-мирза, в очередной раз оставленный управлять Ферганой, отказался вернуть старшему брату его трон – естественно, и на этот раз решение на самом деле было принято не юным мирзой, а Ахмадом Танбалом [Там же, с. 113].
В течение некоторого времени Бабур и его сторонники пытались вернуть Фергану под свою власть, однако Ахмад Танбал, демонстрируя заботу об интересах региона и противопоставляя ее властным амбициям Бабура, не желавшего довольствоваться ферганским владением, успешно противостоял ему. Бабур надеялся на поддержку дяди – могулистанского Султан-Махмуд-хана, правителя Ташкента, однако оказалось, что последний предпочел поддержать мятежного военачальника. Дело в том, что хан и сам стремился присоединить Фергану к своим владениям, и правление там юного Джахангир-мирзы вместе с фактическим узурпатором Ахмадом Танбалом устраивало его гораздо больше, нежели пребывание на троне деятельного и воинственного Бабура [Бабур, 1992, с. 92–93]. Не последнюю роль в решении Султан-Махмуд-хана сыграли дипломатические уловки самого Ахмада Танбала, направившего Бабуру послание, в котором соглашался признать его власть, если они совместно выступят против ташкентского хана. И хотя Бабур отказался, несомненно, содержание этих переговоров было доведено до Султан-Махмуд-хана, получившего основания не доверять племяннику [Там же, с. 123]. Убедившись, что Бабур лишен поддержки, Ахмад Танбал решился на прямую узурпацию: Джахангир-мирза был схвачен им (равно как и их младший брат Насир-мирза), а сам эмир стал фактическим правителем, назначив наместниками в крупные города Ферганы своих родственников [Азимджанова, 1957, с. 53].[108]
Лишь в 1503 г. ташкентский Султан-Махмуд-хан, его брат Султан-Ахмад-хан и Бабур нашли возможность выступить против узурпатора. Ахмад Танбал пошел на очередную дипломатическую уловку, решив противопоставить двум ханам-Чингисидам еще одного потомка «золотого рода»: он отправил послание новому самаркандскому владетелю Мухаммаду Шайбани-хану, призывая его на помощь, а взамен обещая признать его сюзеренитет. Шайбани-хан не преминул воспользоваться его приглашением, и вскоре в битве при Ахси разгромил могульских ханов, которых к тому же взял в плен (Бабуру удалось бежать) [Бабур, 1992, с. 125–127; Мирза Хайдар, 1996, с. 196].
Однако Ахмад Танбал не выполнил своего обещания и не признал власть узбекского хана. Его главные соперники были разгромлены, но и потери Шайбани-хана оказались серьезными, кроме того, у него появились другие дела, которые отвлекли его от Ферганы на некоторое время. В результате Ахмад Танбал сохранил власть над регионом, и между ним и властителем Самарканда установились отношения, которые Мирза Хайдар (двоюродный брат Бабура) охарактеризовал как «волчий мир» [Мирза Хайдар, 1996, с. 206, 559]. Усыпляя бдительность ферганского узурпатора, узбекский государь формально признавал Ахмада Танбала правителем Андижана, а его братьев Байазида и Тильбе-бека – правителями соответственно Ахси и Маргинана. Но не прошло и года, как Шайбани-хан выступил в поход на Фергану [Dale, 2004, р. 127]. Впрочем, по другим сведениям, Ахмад Танбал сам оказался виноват в нападении узбеков: получив Фергану от Шайбани-хана после победы при Ахси в качестве вассального владения, он не только не соблюдал обязанности вассала, но и предпринял поход на Ташкент, только что занятый узбеками [Азимджанова, 1957, с. 56]. Тем самым это оказалось хорошим поводом для вторжения Шайбани-хана. Реальной же причиной, несомненно, была незаконность претензий Ахмада Танбала на Фергану, поскольку он не являлся не только Чингисидом, но даже и Тимуридом.
Удивительно, но Ахмад Танбал, ожидавший со дня на день нападения Шайбани-хана, не принял никаких мер по защите своих владений. Более того, накануне нашествия узбеков он затеял свару с Мухаммад-Хусайном Дуглатом и союзными ему горцами-чагираками, с которыми в течение нескольких дней вел упорные бои в горах Бадахшана. Как раз в это время ему принесли весть, что Шайбани-хан выступил на Фергану и уже подошел к Кан-и Бадаму. Ахмад Танбал немедленно свернул военные действия и поспешно вернулся в Ферганскую долину. Однако вместо того чтобы укрепить подвластные ему города, он вывел из них войска и сосредоточил все силы в Андижане.
Шайбани-хан двинулся на столицу Ферганы и приготовился к ее длительной осаде. Однако тут нервы Ахмада Танбала не выдержали томительного ожидания, и он во главе 10-тысячного отряда выступил навстречу численно превосходящим силам узбеков. Естественно, ферганское войско было разгромлено, и Ахмад Танбал с немногочисленными уцелевшими воинами вновь укрылся в Андижане. В связи с этим планы хана изменились, и он решил не откладывать захват Ферганы на будущий год, а завершить его в ближайшие же дни.
Мухаммад-Тимур-султан б. Шайбани-хан отправился на переговоры к Ахмаду Танбалу, предложив ему покориться хану и самому явиться к нему. Никаких обещаний сохранить Танбалу жизнь они не дали, но ферганский правитель, находясь в состоянии беспомощном и растерянном, все же подчинился и вместе с братьями вышел из города. Однако их всех тут же умертвили как узурпаторов, оказавших сопротивление законному монарху. Андижан немедленно перешел в руки узбеков [Мирза Хайдар, 1996, с. 160, 206–208] (см. также: [Erskine, 1854, р. 187]). Семейство Ахмада Танбала попало в плен, и на одной из его дочерей женился Джанибек-султан: Шайбани-хан пожаловал ему в управление Фергану, и этот брак должен был закрепить его легитимность именно на уровне региона, в котором были настолько сильны сепаратистские настроения [Хафиз-и Таныш, 1983, с. 88]. Для укрепления родственных связей своего семейства с ферганской знатью хан приказал также выдать Ядгар-Султан-бегим, сестру Бабура, замуж за Абд ал-Латиф-султана б. Хамза-султана (напомним, что на другой сестре Бабура, Ханзаде-бегим, был женат сам Шайбани-хан) [Муизз, 2006, с. 185].
Аналогичным образом для Тимуридов из-за их имперских амбиций оказались потеряны Хисар и Бадахшан: когда Султан-Масуд-мирза, местный правитель-Тимурид, вмешался в борьбу за самаркандский трон, фактическую власть в регионе захватил Хосров-шах. Он был родом из туркестанских кипчаков, однако в свое время примкнул к отцу Султан-Масуда, оказал ему ряд услуг, за что был возвышен им и получил обширные владения [Бабур, 1992, с. 53–54]. Пользуясь тем, что сыновья повелителя после его смерти покинули родовой удел и начали борьбу за Самарканд, Бухару и проч., Хосров-шах за короткое время сумел сосредоточить власть над Хисаром, Бадахшаном, Кундузом и Каратегином [Мирза Хайдар, 1996, с. 201]. Стремясь не лишиться своих владений, Хосров-шах пошел не просто на мятеж, но и на открытую расправу с прежними сюзеренами: в 1498 г. он приказал ослепить Султан-Масуд-мирзу, а годом-двумя позже, когда в Хисар бежал из Самарканда брат ослепленного Тимурида, Байсункур-мирза, он был отравлен Хосров-шахом.
