— А девки в кольчугах на босу жопу тоже популяризуют как могут? Твои или его?
— Вы же уже узнали — одна моя, которая самая одетая, остальных мне пока рано, евойные они. А что такие ракурсы ставит — он художник, он так видит. Пошловато порой, но хоть порой, а не каждый первый план. Справедливости ради сказать, сначала нормально снимал, я даже ему парней дал поснимать в доспехах.
— Вот на ловца и зверь бежит. Вы сейчас можете показать что-нибудь из своей подготовки?
— Просто поглазеть? Без камеры? А потом старшим товарищам напальцаз рассказывать будете?
— Про камеру согласен, но кто ж знал! Я же не охотился на тебя, ты у меня в меню на следующей неделе. Просто выскочил из куста удачно.
— Воины, не устали еще в доспехах ходить? Кто готов показать вольный бой? Молодцы, не сомневался в вас. Снаряжаемся по-полной, одна пара облачается, вторая помогает, после боя меняетесь.
— Вольный бой — это как?
— Это когда каждый стремится победить соперника любыми разрешенными ударами. Бой прекращается по команде или отказу от боя одного из соперников.
— Сурово. А как определить, кто победил? До касания?
— Касания не засчитываются. Только полновесные удары. В корпус и голову два очка за удар, в руку одно.
— Жорж, мы готовы!
— Так, воины, до шести очков бьётесь влегкую! Бойцы меня слышат? Бой!
Такая привычная такая знакомая музыка боя, такое знакомое окружение кремлевских стен. Дома и стены помогают, это мои стены. О! Илья Борисыч прочухал, бежит с камерой поймать репортажный кадр. Правильно! Это вам не постановочные позы. Ребята набрали приличную скорость для своего возраста, вспомнили про обманки, раз прямые удары не проходят. «Стоп бой!» Счет пять-шесть в пользу Демидова. Сразу разошлись дышать, секунданты помогают скинуть снарягу.
— Прикиньте, какими они монстрами станут к двадцати годам, если продолжат тренироваться!
— Да, это впечатляет. И вот прямо действительно безопасно?
— С чем сравнивать. Если с волейболом, то травматичнее. А если с боксом, то наоборот. Подойдите, осмотрите бойцов. Поищите гематомы, рассечения, ушибы.
— Жорж, я практически не успел ничего снять у вас!
— Не переживайте, Илья Игоревич, мы сейчас повторим. И не смущайтесь так, вы же наш гость! Специально для вас еще на одну минуточку запустим рубилово. Бойцы меня слышат? Бойцы к бою готовы? Бой! — ой, а родимцев на самом деле Борисович. Перепутал отчество, неудобно.
Так совпало, что вторая пара по эпохи была ближе к нам на пару веков. И практически или почти соответствовала камню стен. Один боец в европейском доспехе конца четырнадцатого века, второй в арабском начала пятнадцатого. Смотрелось мегакруто по местным временнЫм реалиям.
— Представляете, Петр, какая зрелищность у спорта, если правильно подать? А если бы мы умели развивать туристическое направление, то такое шоу, как говорят на Западе, могло бы привлечь тысячи туристов. У них во всяких Испаниях костюмированные шествия, а у нас реальный бой.
— Чего ты меня агитируешь за Советскую власть? Я и не спорю. Вообще, удачно попал.
— Я верю, вы совершенно случайно и очень удачно. Кстати, хотите попробовать спарринг? Обещаю сильно не бить.
— Наглец!
— Сдрейфил?
— Сдрейфил. Вы уже сколько тренируетесь. Вы молодые, а я умный.
— Молодой и умный. Петр, вы молодой мужчина. Если займетесь сейчас, через три года всех порвёте. Опыт кроет физуху, физуха кроет молодость.
— Говоришь как заслуженный тренер СССР. Где нахватался только.
— Смотрите, защитный комплекс весит двадцать-двадцать пять килограмм. Эти килограммы, надетые на юношу или на мужчину, оказывают разное влияние на их моторику и возможности. Вы бронежилет носили?
— Где бы я его мог носить? Нет конечно.
— Ну тогда надо показывать. Вон тот поддоспешник должен налезть, надевайте поверх сорочки. Не бойтесь, помнетесь и помнетесь, не беда. Женя, завяжи его. Теперь вот так пластинчатый доспех, завязываем. Попрыгайте!
— Да, особо не стесняет, и не сильно тяжело. Как дубленку надел. Только рукам легче. Правый наруч ему! Подшлемник с шлемом! Попрыгайте, помахайте руками.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Нормально, хотя уже чуть тяжелее. Но не особо напрягает.
— А теперь я вас чуток побью. Задача — убрать левую ругу за спину и не шевелиться. Рубить буду всерьез.
— Мы так не договаривались!
— Стоять ровно!
Серия несильных ударов в быстром темпе по бокам, руке, голове, слегка обозначил по плечу — по плечу обычно больнее всего в легких доспехах. Главное для нас сейчас, чтоб клиент выжил и не испытал отрицательных эмоций.
— Стоп! Помогите товарищу разоблачиться. — Это для всех слово «товарищ» ни о чем. А в моем кругу уже выучили моё деление народонаселения на граждан, людей и товарищей. Им ничего не потребовалось объяснять — перед ними товарищ. А фотограф человек.
— Впечатлен, сильно впечатлен. Одно дело, когда ты рассказывал, другое дело увидеть своими глазами. Одно дело увидеть, другое дело самому залезть в эту шкуру. В данном случае в броню. Жора, как у тебя получаются такие фокусы? Кто за тобой стоит?
— За мной стоят десятки поколений воинов. Один смотрит на меня из Вальхаллы и радуется. Все Рюриковичи под его присмотром, если они не позорят предков.
— Я только поверил, что с тобой можно серьезно разговаривать. Врать не стану, серьезные дела можно делать, наверное. А вот разговаривать серьезно себе дороже.
— Да вам со мной вообще бесплатно разговаривать! Я уж молчу, что за это еще и зарплата капает, командировочные и премия. Или пайковые? У вас премия или паек?
— Жора, ты забыл? Я в комитете комсомола состою.
— А я в обществе охраны природы. А сам куриц ем!
— Да ну тебя, в конце концов! Ты будешь сотрудничать с республиканским комсомолом или нет?
— Ну вот, уже склоняете к сотрудничеству. Причем вопрос сформулирован как? «Ты будешь», а не «ты хочешь» — моё мнение никому не важно. Заведу себе собачку, она будет меня любить бескорыстно.
— Заведи себе петуха, Жора, и ему сношай мозги!
— Фууууу! А еще комсомол! Ну куда я от вас денусь таких грубых и бесцеремонных. Я и сам такой. Комсомолец Милославский готов идти в ногу со временем! А еще хорошо бы ему подножку поставить, чтоб под ноги смотреть научилось.
А в общем, акция удалась! Сколько Женька получила за съемки не знаю, а парни подняли по чирику и были довольны. Сумрачный Гена насладился возможностью шляться туда-сюда по музею и обратно, сравнивал свои творения и музейные экземпляры. Кстати, некоторые музейные образцы были отреставрированы так нелепо, что он возгордился собой великолепным. Иван Дмитриевич тоже будет очень доволен. Детище своё засветил перед московской общественностью, и одновременно комитетскими, которые из республиканского комсомола. При этом им не придется ехать в подведомственное заведение, а то бы нарыли чего неподобающего. Всякий приезд начальства — это потенциальные проблемы и реальная головная боль. И четвертое — все экспонаты вернулись домой, ничего не потеряли. Ну это я за него так предполагаю, в чужой голове не покопаешься. Я был доволен вообще всем и за всех. Ну и триста рубчиков пригодятся в хозяйстве. Кстати, маме на это самое хозяйство соточку подкину.
Фотосессия закончилась, заказанный автобус увез Милославского с его компанией, доспехами и костюмами в их славный, ранее никогда не слышимый городок, аппаратура упакована и погружена в Жигули, столы возвращены в музей, со всеми Родимцев рассчитался, можно уже выдохнуть. Только Григорий куда-то запропастился, непонятно. Спустя двадцать минут появился:
— Ты где пропадал? Мы уже двадцать минут как отчалить были готовы.
— Да не хотел перед знакомым Жоркиным мелькать.
— Что такое, пересекались раньше нехорошо?
— Слава богу, никак не пересекались. Жора намекнул, что он в штатском. Уж из какой конторы, не знаю.
— Может пошутил? Парень веселый.
— У меня сложилось мнение, что этот веселый парень как раз не путает веселье и коммерцию.
