сами. Затем перенесла все свои наработки в презентацию с графиками и схемами. Периодически скидывала свои материалы Игнатию Михайловичу, он смотрел и высказывал свои пожелания.
«Классно-урочная система похожа на танк Т-34, – писала Камила во введении. – Простой, дешёвый, надёжный, функциональный. Ездить может, даже стреляет. На постаменте здорово смотрится. Но нельзя же вечно ездить на Т-34».
Потом девушка подумала и удалила этот пассаж из текста. Едва ли членам жюри понравилось бы такое сравнение. Да и научный руководитель не одобрил бы такое введение. Вместо этого она написала:
«Классно-урочная система выглядит идеальной. Уроки по сорок минут, между ними перемены. Каждый урок в своём кабинете. Что можно изменить в этой системе так, чтобы не пострадало качество? Я считаю, что ученикам средней школы можно дать больше свободы в формировании своего учебного плана. И вот, какие идеи у меня есть на этот счёт».
Камила откинулась в кресле, глубоко вздохнула, потом принялась писать.
Вступление она в этот же вечер скинула Арине, та прочитала и ответила:
«Круто. Очень интересно! Продолжай».
Окрылённая и вдохновлённая, Камила работала до глубокой ночи. Мама с трудом отправила ее спать.
Засыпала Камила с блаженной улыбкой на лице.
– Проект почти готов, – прошептала она. – Я так рада! Хоть бы получилось.
– Проект – это хорошо. Но к зачёту тоже готовиться не забывай! – напомнила мать.
– Да, ма. Конечно. Завтра отправлю проект на конкурс, и буду зубрить, – ответила Камила с улыбкой.
Но она не могла даже думать о вопросах зачёта и о домашнем задании. Сейчас всё её сознание занимал только проект.
– Всё получится, – повторила она, засыпая. – Обязательно.
Глава двадцать седьмая.
Урок истории шёл своим чередом. Игнат Псарёв проверил домашнее задание, спросил нескольких человек по старому материалу, потом начал новую тему. Вдруг Камила подняла руку.
– Я никак не могу понять, так кто победил в битве при Грюнвальде. Где-то пишут, что это – победа русских, а где-то, что Русь там вообще ни при чём… Как такое возможно?
Игнатий Михайлович кивнул, давая понять, что услышал вопрос, и опустил глаза на экран ноутбука, который стоял на столе.
– Это Грюнвальд-то победа русских?! – фыркнула Арина. – Там были русские полки, да. Но подчинялись они литовскому правителю. Не помню только, какому.
– Витовту! – подсказала Инна Белякова, соседка Арины. – А поляками командовал Ягайло.
– Да? – вступил в дискуссию Вова. – А вот военно-историческое общество ролик выпустило, там сказано: «русские и их союзники литовцы, поляки и чехи». Что, не правда?
– Не правда, – отвечал Коля Перепёлкин. – Москва и Литва были тогда конкурентами, а не союзниками. Сто пудов, это факт.
– Я картинку видел в интернете, – добавил Егор Григорьев. – Русские, литовцы и поляки бьют друг другу морды. На это с удивлением смотрят рыцари с крестами на щитах и один другому говорит: «Они выясняют, кто из них выиграл в битве при Грюнвальде».
Все засмеялись. Игнатий Михайлович тоже улыбнулся, закрыл ноутбук, и сказал:
– Как видите, я ответил не сразу, уточнил кое-какие факты. Московский князь Василий I в этой битве, в самом деле, не участвовал, а полки из Смоленска, Витебска и Полоцка входили во владения Литвы, а не Руси. Сейчас эту битву регулярно записывают в «победы русского оружия». Но пока официальная научная позиция такова: победа польско-литовских сил.
– Понятно, спасибо, – отвечала Камила, а потом сказала вполголоса Тимофею: – А я думала, учителя знают всё…
Камила говорила тихо, но Игнатий Михайлович услышал эту реплику.
– Всё? Всё – это как? – Игнат резко встал и двинулся в сторону Камилы. – В мире почти двести стран. Сто девяносто пять, если быть точным. И у каждой – своя история. Даже у таких сравнительно молодых государств, как Нидерланды, очень интересное и богатое событиями прошлое.
– Ну, уж по истории России точно можно знать всё, – включился в разговор Андрей Нелюбов.
– Можно! – согласился учитель. – Но не нужно.
Потом он вернулся за учительский стол. Помолчал немного, и заговорил.
– Есть такое слово «эрудиция». Это когда человек просто знает много фактов. Спросишь его, сколько световых лет до Альфы Центавра – знает. Про вес египетских пирамид – пожалуйста. Не очень ясно, на кой оно ему. Но знает. Как у Шерлока Холмса, помните?
– Берегите свой чердак от лишнего хлама, точно-точно! – усмехнулась Арина. – Красивая фраза, мудрая.
– Будучи человеком увлечённым, но непоследовательным, он знал много бесполезных, но интересных вещей, – Вова процитировал известный анекдот.
Все, включая учителя, расхохотались.
– Во-во, в яблочко, – продолжал Игнат. – А есть такое слово «интеллект». Умный человек – это не тот, кто знает много белиберды. Это тот, кто думать умеет. Анализирует. Тот, кто строит причинно-следственные связи, подвергает чужие слова критике. Может применить знания на практике. Тот, кто верит на слово любой дребедени, «умным» точно не является, даже если много книжек прочёл.
– Белиберда?! Вы сказали «белиберда»? – Тимофей был крайне озадачен словами учителя. – По-моему знать, сколько лететь до этой… Как её… Альфы Це… Это очень круто! Это достойно уважения.
– Ну, и какую пользу может принести это знание?
Игнат повернулся в его сторону и устремил на Тимофея испытующий взгляд. Парень смутился и не нашёлся, что ответить.
– Вот именно, что никакой. Точнее, вру. Это может пригодиться. Когда в викторину играешь. Но разве что только там.
Тимофей и Камила переглянулись. То, что сейчас говорил им учитель, шло вразрез со всем, что они слышали в школе от других педагогов. Игнатий Михайлович говорил простые, понятные и в общем-то логичные вещи. Но как сложно было принять их, после того, как много лет подряд риторика учителей была: «учи наизусть, так надо».
– Да и в случае с викториной мало проку, – заметила староста Арина. – Вот человек, к примеру, знает всё про попугаев, а ему достаётся вопрос про пингвинов. И всё.
– Вот, кстати. Возьмём попугаев! – оживился учитель. – Сидит себе в клетке и повторяет: «Кеша хороший, Кеша хороший». Он знает, что говорит? Он понимает это? Он может научиться сам, без людей, говорить другие слова?
– Нет. Нет. Нет! – нестройным хором отвечали ученики.
– Это вороны – мудрые, хоть и не говорят. Зато какие они фокусы придумывают, чтобы до еды добраться. Киты и дельфины тоже человеческую речь не воспроизводят. Но у них там такая система сигналов! Настоящий язык. А попугай только и знает, что твердит: «Кеша хороший».
– Некоторые говорят: «Попка дурак», – заметил на это Стёпа Никифоров.
И все рассмеялись. Игнат Псарёв тоже смеялся, а когда класс немного успокоился, он сказал:
– Для фактов есть справочная литература. А человек должен мыслить. Учитель, ребята, это не тот, кто много знает, а тот, кто умеет учить. Были у меня в универе преподаватели. Уважаемые люди, заслуженные. Но объясняли так, что никто ничего не понимал. А были другие, без регалий и званий. Но объясняли лучше.
– У меня такая ситуация сложилась на занятиях по борьбе, – заметила Камила. – Тренер покажет какое-нибудь сложное упражнение и говорит: повторяйте. А мы стоим,
