– Ну да.
– Несчастная любовь?
– Нет, отец выдает ее замуж за человека, которого она не любит…
– Должно быть, какой-нибудь титулованный голыш, которому нужно ее состояние?..
– Нет, человек этот очень богат, гораздо богаче Нади…
– Вероятно, он необразован, неуч, какой-нибудь купеческий сынок?..
– Нет, нет, – насколько я могу судить, у него прекрасные манеры и он отлично образован.
– Так он урод, или стар?..
Ольга Ивановна грустно улыбнулась.
– Ах, нет! – сказала она. – Он очень красивый молодой: человек. Я никогда не встречала мужчины более красивого, чем граф Вельский.
– Граф Вельский… – повторила Софья Антоновна.
– Вы его знаете? – спросила Ольга Ивановна упавшим голосом.
– Нет! – уверяла ее подруга.
Она покраснела, но не потому, что солгала, а потому, что вспомнила, как он видел недавно бегство ее подруги от полковницы Усовой.
– Я его не знаю! – повторила она. – Но судя по вашему описанию, его можно полюбить, даже не видя.
Ольга Ивановна задумчиво покачала головой.
– Говорят, он большой кутила!
– Что это значит? Он ухаживает за дамами?
– Да.
– Да разве это не его обязанность как кавалера?
– Он играет в карты!
– Играть в карты и на скачках – это благородные страсти. Что еще?
– Я больше ничего не знаю.
– Извините, но в таком случае ваша Алфимова совершенная дурочка. Быть может, она любит другого?
– В том-то и дело, что да…
– Это другое дело… Впрочем, и это дело поправимое…
– Как?
– Она может любить его после свадьбы…
Ольга Ивановна посмотрела на нее широко раскрытыми глазами.
Она не поняла ее.
– Как это так?
Они разговаривали, стоя у окна.
В эту самую минуту к ним подошла Евдокия Петровна.
– Идите в гостиную… Там удобнее… Вы ведь сегодня вечером останетесь у нас? – обратилась она к Левицкой.
– Нет, благодарю вас, никак не могу.
– Почему это?
– Сегодня день рождения моей кузины, и у нас соберется небольшое обшеетво… Тетя поручила мне просить вас отпустить к нам Олю.
Семен Иванович был готов восстать против этого желания, но, вспомнив слезы и «положение» жены, промолчал.
– Я со своей стороны ничего не имею против этого, только бы не сказали, что мы лезем не в свое общество…
– Но я вас очень прошу, Евдокия Петровна.
– Я предоставляю решить это моему мужу.
– Будут мужчины? – спросил Костин.
– Очень немного… Двое моих дядей, мой двоюродный брат, жених моей кузины… Во всяком случае, очень скромное общество, в этом вы можете быть совершенно спокойны.
– Я уверена, моя милая… – сказала Евдокия Петровна.
Семен Иванович по опыту знал, что когда его жена в чем-нибудь уверена, переубедить ее невозможно, а потому, во избежание новых сцен, не возражал.
Ольга Ивановна пошла вместе со своей подругой в свою комнату одеваться, и менее, чем через час они вышли из дому.
– Пусть повеселится бедняжка! – заметила Костина мужу, глядя в окно за удаляющимися молодыми девушками.
– Ох, не по душе мне эта стрекоза…
– Какая еще?..
– Да вот эта, подруга Оли.
– Ты вечно со своими подозрениями… А по-моему, она премилая и превоспитанная девушка.
– Будь по-твоему… Дай Бог, чтобы не я, а ты оказалась права.
– Ты вечно каркаешь…
– Я знаю лучше жизнь…
– Толкуй там… По-твоему, молодых девушек следовало бы непременно держать в терему…
– Что же, это было лучше, нежели теперь, когда их выпускают на улицу…
– Уж и на улицу… скажешь тоже…
Раздавшийся звонок в передней прервал разговор супругов, грозивший снова обратиться в ссору.
Приехал Алексей Александрович Ястребов, большой приятель и друг Семена Ивановича Костина.
Оба супруга просияли.
Алексей Александрович в их доме, как и всюду, вносил особое оживление и веселость. С ним вместе врывалась в дом, если можно так выразиться, струя клокочущей петербургской жизни.
Он знал все новости минуты и умел их передавать с неподражаемым комизмом и остроумием.
– Алексей! – воскликнул Семен Иванович, бросаясь навстречу гостю.
– Алексей Александрович… – с радостною улыбкой приветствовала его Евдокия Петровна. – Одни?
– Один… Мимоходом… Да она доктор, и долго с нею не посидишь… Больные одолели… Совсем жену отняли… Я вот все к чужим и примащиваюсь…
Софья Антоновна и Ольга Ивановна подъезжали между тем уже к дому полковницы Усовой.
На подъезде они столкнулись с Нееловым.
– А, Софья Антоновна! – воскликнул последний, с любопытством разглядывая ее спутницу, которую не узнал в шляпке.
– Не для вас! – тихо шепнула ему Левицкая.
V
У полковницы
– А где же очаровательная Ольга Ивановна? – спросил Алексей Александрович Ястребов, когда хозяйка, отлучившаяся для того, чтобы приказать подавать закуску, возвратилась в столовую.
– Она поехала со своей подругой к ее тетке.
– А-а… Значит, мы гуляем. К кому же она поехала?
– К одной даме, Софья Антоновна называла фамилию, но я теперь позабыла, – отвечала Евдокия Петровна.
– Да откуда же взялась у Ольги Ивановны подруга здесь, в Петербурге? Москвичка, значит?
– Нет, они познакомились в Гостином дворе.
– Ай, ай, ай! Вот так знакомство. Вы здесь на Песках живете, как на добродетельном оазисе среди пустыни беспутства, а за границей благословенных Песков опасно отпускать девушку одну с неизвестной подругой к неизвестной даме. Еще недавно был такой случай, что девушка из очень порядочного дома, познакомившись в Летнем саду с какой-то барышней, была ею через неделю после этого знакомства увезена к полковнице Усовой, и только по счастью бедняжке удалось безнаказанно вырваться из этого вертепа.
– Что?
– Как вы назвали фамилию?
Эти вопросы одновременно сделали и муж и жена, побледнев как полотно.
– Полковница Усова, – невозмутимо повторил Алексей Александрович. – Она живет на Васильевском острове и содержит игорный дом и тайный любовный притон. Там происходят отвратительные оргии. Туда увлекаются легкомысленные девушки и молодые женщины хороших семейств, чтобы удовлетворить своя порочные желания или для приобретения средств. Петербург – это помойная яма, а потому…
Ястребов остановился, так как теперь только заметил состояние своих слушателей.
– Но что с тобой? Ты бледен, как смерть… – обратился он к Костину. – А твоя жена? С нею дурно…
Евдокия Петровна бессильно откинулась на спинку дивана, почти теряя сознание, а Семен Иванович, бледный, как полотно, не обращая внимания на жену, бессмысленно смотрел на Алексея Александровича.
– Если я не ослышался, ты сказал полковница Усова на Васильевском острове?
– Да, но тебе какое дело до всего этого?
– Поедем же, поедем, надо спасти ее! Где живет эта женщина? Васильевский остров велик.
– На Большом проспекте, я знаю.
– Слава Богу!
– Но я ничего не понимаю. Посмотри, что делается с твоей женой, Евдокия Петровна лежит без чувств.
– Не теперь… спешим, а то, пожалуй, будет поздно.
– Что поздно?
– Может быть, Ольга уже погибла.
– Ольга?
– Она у этой женщины. Поедем, нельзя терять ни минуты.
– А что, если в самом деле уже поздно! – воскликнул бледный Ястребов.
Не заботясь о лежавшей в обмороке Евдокие Петровне, оба мужчины быстро оделись и, взяв не торгуясь первого попавшегося извозчика, помчались на Большой проспект Васильевского острова.
Извозчик, вопреки обыкновению петербургских возниц, ехал бодрой рысью, но седокам казалось, что он движется, как черепаха.
Наконец они приехали.
С живостью юнцов соскочили они с пролетки и позвонили у подъезда.
«Дай Бог, чтобы не было поздно…» – подумали оба.
Вечер у полковницы Усовой уже начался.
На этих вечерах собирались почти всегда одни и те же личности.
Если же на них появлялся кто-нибудь посторонний, особенно женщина, то в первое время поведение всего общества изменялось, до тех пор, пока не узнавали, насколько эта новая личность склонна принять участие в удовольствиях кружка и попасть в его распущенный тон.
Так было и в описываемый нами вечер.
И дамы, и кавалеры вели себя безукоризненно сдержано, так как знали от хозяйки, что у нее в этот день будет молодая особа, не имеющая никакого понятия об их удовольствиях.
Каждый раз, как двери залы отворялись, все взгляды обращались на нее, и видя, что входит кто-нибудь из обычных знакомых, с разочарованием отворачивались.
– Но кто же это дивное диво, которое нам сегодня покажут? – спросил барон Гемпель, исподтишка обнимая Марью Павловну и в то же время обмениваясь с Екатериной Семеновной нежными взглядами.
– Это сказочная красавица. Провинциалка. Соня говорит, что она выше всякого описания.
– В таком случае, мы, бедные, сегодня будем все на заднем плане… – заметила одна молоденькая дама, сидевшая рядом с дочерью хозяйки.
